Парадокс современной России: чем хуже сегодня, тем лучше завтра. Часть четвертая
4 февраля 2022, 19:59 [«Аргументы Недели», Август Котляр ]
Начало читайте здесь.
Компонент восьмой. Управляемый хаос потерял управление.
Глава Совбеза Патрушев в одной из своих статей пишет об управляемом хаосе. В российских интеллектуальных кругах считается, что застрельщиком идеи управляемого хаоса служит целая институция - Институт Санта Фе, который еще называют Институтом проблем сложности в Санта Фе. Но всё не совсем так, насколько я понял из личного опыта, посещая многие заведения типа “коробочка с мыслителями” (оно же “фабрика мысли”, “думающая ёмкость” - thinking tank) или же пытаясь иметь с ними сношения по электронной почте.
Проблему хаоса впервые обозначили досократики, которые набрались умственности в Древнем Египте, который сильно ослаб к 5 веку до нашей эры и потерял гриф секретности на многих слоях знания и когнитивных методологий, накопленных со времен Раннего Царства, то есть за 3 тысячи лет. Перескакивая еще через две с половиной тысячи лет, первым естественно-научным исследователем хаоса был бельгийский ученый российского происхождения Илья Романович Пригожин, еврей по этническому происхождению, родившийся в Москве в 1917 году и вывезенный из Советской России в 1921.
Илья Пригожин стал очень модным в середине 1980-х годов, когда вышла его книжка “Порядок из хаоса”. Оттуда пошли всякие умные выражения типа “самоорганизация” и “точка бифуркации”, а также с его подачи стали повсюду видеть действие третьего начала термодинамики и говорить о необратимых процессах. Пригожин получил Нобелевку по химии в 1977 году, а также ему в Техасском университете в Остине организовали Центр Ильи Пригожина по изучению статистической механики сложных систем. Я был там в 2015 году, душераздирающее зрелище - бедность, запустение, если кто ещё что и понимает в этом деле (сам Пригожин умер в 2013 году), то это только работающие там русские преподаватели и китайские студенты. Точно как в американской шутке: что такое лучшие американские университеты? - Это места в США, где русские профессора учат китайских и индийских студентов.
Так вот, возвращаясь к Институту Санта Фе. Это место в курортном городке Санта Фе, штат Нью-Мексико, недалеко от Альбукерке, где происходило действие сериала “Во все тяжкие” про прикладное применение теоретической химии. На самом деле, это не НИИ в советском понимании, где сидят тунеядцы со степенями и изображают научное исследование за гарантированный оклад. А это крыша, под которой на деньги спонсора (гранты) собираются на какое-то время умники со всего света, чтоб решить какую-нибудь проблему - или хотя бы обсудить её с коллегами, авось какая искра и пробежит между разобщенными полушариями головного мозга. Так же устроен и Институт перспективных исследований в Принстоне, который я посещал в 2011 году.
Этим они отличаются от Принстонского университета или Стэнфорда, в которых умники сидят на окладе. И всё это разнится со стабильно работающими фабриками мысли вроде RAND или STRATFOR, потому что некоторые обслуживают преимущественно одного заказчика, как, например, RAND - это оборонное ведомство, а STRATFOR изображает из себя частное ЦРУ для всех желающих, хотя уровень их умственности и текстов - это политинформация для учеников 8 “Б” класса, которым не удалось сбежать с уроков покурить за углом. Но у STRATFOR много подписчиков, на подписку они и живут, как порнохаб. Был несколько лет назад скандал, что данные о подписчиках STRATFOR утекли - и оказалось, что куча разведывательных ведомств США, включая Госдеп, черпали всю информацию из цедулек СТРАТФОРа. Чтоб понимать уровень исследователей - на российской тематике сидело два молодых человека, парень и девушка. Парень был из семьи российских эмигрантов, девица местная. Мальчонка знал по-русски хорошо, девица плохо. Но зато она врала, что стажировалась полгода в России в самых верхах, спала с чиновниками категории “А” и поэтому владела инсайдерской информацией. Её потом выгнали, а то было слишком даже для доверчивых американцев. На основании писанины этой парочки принимались внешнеполитические решения, сочинялась аналитика, делались прогнозы.
Компонент девятый. Каждому - свою правду, но нам говорите приятную правду.
Если послушать российские СМИ, то складывается впечатление, что злонамеренные американцы только спят и видят, как напакостить России. Правда же совершенно оскорбительна - до России нет никому никакого дела, её шпыняют по совершенно иным соображениям, прежде всего по шкурно-личным. На ней хорошо делать себе политическое имя, потому что нет российского лобби в Вашингтоне - до сих пор нет и уже не скоро будет, нет никаких серьёзных игроков, которым были бы интересны серьёзные отношения, построенные на деньгах и которым бы мешали политические дрязги. За Россию некому заступиться в вашингтонских коридорах, кулуарах и буфетах, вот её и можно гонять так же безнаказанно, как Кракозию или Мобутию. В 2010-х годах я несколько раз пытался организовать нечто вроде Центра русских исследований в США, чтобы доносить до американского истеблишмента и общества непредвзятую, достоверную, объективную информацию о России. Последней моей попыткой был заход в Институт Бейкера при Университете Райса в Хьюстоне, штат Техас. В общем-то, правда о России никому не интересна, пояснил мне один грамотный человек, дескать, нас вполне устраивает та информация, которой располагаем, связи с Россией минимальны, русский язык и культура мало кому нынче интересны, нам ничего не надо, потому что и так хорошо.
Если посмотреть, какую галиматью пишут аспиранты и всякие околонаучные сотрудники в журналах The American Interest и The National Interest, Foreign Affairs и Foreign Policy, то чему удивляться в российско-американских отношениях? В России ещё ошибочно считают, что это, может, несильно важно, что пишут всякие американские НКО о России, что профессиональные дипломаты и разведчики лучше ориентируются в ситуации и с ними можно хоть о чём-то договариваться. Но мало таких людей, кто бы хорошо знал Россию, потому что даже американские дипломаты, прожив несколько лет в России, практически не выходили за периметр “дом-посольство-школа-магазин-Шереметьево”, им это неинтересно было: языка не знают, культура чуждая, при этом глубокая и превосходящая по многим параметрам текущую массовую типа “комикс-мюзикл-блокбастер-фастфуд-шоппинг-бейсбол”, точек соприкосновения нет.
На словах все за дружбу и взаимопонимание, за уважение к чужой культуре и образу жизни. Но когда я попытался пристроить свой труд Russia: How Does It Work? (Россия: как она устроена?), ни одно (!) издательство мне не ответило, а когда я пытался настаивать, технично посылали меня по известному адресу под самыми разными предлогами: тема не подходит издательству, не видят коммерческих перспектив, принимают книги в печать только от своих авторов или по рекомендациям своих же авторов. Никакие мои разумные аргументы не действовали, нет и всё тут. Хотя в США нет ни одной серьёзной книги о жизни в России: как рождаются, растут и воспитываются дети, как устроено образование и медицина, как приобретается специальность и как люди работают, чем живут, какие ценности для них приоритетны, что они думают о России, Америке, мире, что есть русская духовность, дружба, жертвенность, стыдливость, справедливость, богобоязненность и тому подобное. Но никому это оказалось не нужным и не интересным.
В Америке, если жить там всерьёз, по-другому выстроены межчеловеческие отношения - люди там замечательные, но по-иному устроенные. Встречаешь милейшего человека, а поговорить о чём-то, кроме как о Библии, больше всерьёз не о чем, если только о его специальности. О кино если только, да о спорте, если кому это интересно, потому что американский футбол, равно как бейсбол, софтбол, американский баскетбол от россиянина крайне далек. И вот, сидишь в баре с хорошим человеком, пьёшь пиво - он Будвайзер, ты - Хайнекен или Стеллу Артуа, ибо вкусы тут тоже разные, и разговаривать особо не о чем. Плюс собеседники боятся ляпнуть что-нибудь неполиткорректное; надо долго проработать с людьми бок о бок, чтоб они начали говорить то, что думают о своей жизни, о дури и измывательстве политического начальства над этой прекрасной страной.
Но у Америки есть остатки социального иммунитета - высший класс хоть в каком-то виде сохраняется, причем в белом англосаксонском исполнении, куда входят сами американцы английского, шотландского, голландского и немецкого происхождения, и отчасти потомки французских протестантов. Евреи, даже самые богатые финансисты, в 4 случаях из 5 являются оголтелыми леваками, и даже если еврей стал мультимиллиардером, разбогатев на фондовом рынке или на технологиях, он делает всё, чтоб Америку и частную собственность на средства производства уничтожить. Не я один заметил этот парадокс, Михаил Веллер написал по этому случаю книгу “Еретик”, и в самой Америке здравая часть еврейства отмечает такой нехороший тренд. Потому что здравомыслящие евреи знают, что их недолюбливают и англосаксы, и тем более чёрные, о которых либеральные евреи так сильно пекутся. В Америке эта тема фактически табуирована; начнёшь рот открывать среди коллег - вылетишь с работы и никуда не устроишься, особенно в университетской и академической среде, масс медиа и культурной сфере.
Высший класс США сохраняется, но размывается. Лидерами мнений и образцами для подражания больше не служат Генри Форд или леди Астор, а Канье Уэст и Ким Кардашьян. Не вклад в общество, а внимание общества стало ценностью, ибо о вкладе Ким Кардашьян в культуру сказать особо нечего. Старые магнаты типа покойного Дэвида Коха пытались присматривать за Америкой, но у них есть только поддержка белого Юга и трудяг Ржавого пояса, которых все меньше и меньше. Средний класс нищает, но у айтишников и хипстеров не хватает сил в промытых мозгах для понимания всей пагубности левых идей для процветания общества - они будут такими же полезными идиотами, как и русская интеллигенция, радостно принявшая сначала эсеровский террор, а потом и большевистский переворот.
Компонент десятый. Барин не приедет и не рассудит, он сбежал в Лондон.
В России ситуация была хуже, но становится лучше. За 100 лет в России десять раз менялись элиты и высший класс. Сначала была царская, потом смешанная кадетско-либеральная, потом большевистская первой волны: Ленин, Троцкий, Свердлов, Дзержинский, Луначарский, Каменев, Зиновьев, Радек, Бухарин и т.п. Затем пришёл товарищ Сталин и привел своих людей. Потом товарищ Сталин поменял их во второй раз, и хотел в третий, но умер. А это уже была пятая элита, которой принадлежал Хрущёв, которую сменила шестая элита, брежневская, после которой пришла элита горбачевская - Яковлев, Лигачев и другие товарищи, на смену которой пришла восьмая элита, ельцинская, первого разлива - Гайдар, Явлинский, Чубайс, Шахрай, Бурбулис, Тарпищев, Коржаков, Барсуков, после которой стали появляться новые люди, в том числе и Путин, запустивший процесс формирования 9 элиты - всех тех, кто приехал с ним из Питера, а именно Грызлов, Кудрин, Виктор Иванов, Сергей Иванов, Якунин, Медведев и компания. В конце 2010-х стала формироваться новая элита, российская власть нащупала точный нерв, самое главное чувствительное место: демократия демократией, но за ней надо присматривать, чтоб её не уносило в разнос. И что улучшение жизни общества невозможно без ясных целей, планирования и прописанных на бумаге стратегий, будь то вопросы национальной безопасности или освоения Арктики.
Слава Богу, что запас прочности у России таков, что ни три революции и Гражданская война, ни надрыв коллективизации и индустриализации, ни уничтожение целых слоёв населения, ни сорокамиллионная жертва Великой Отечественной, выбившая целое поколение мужчин и эхом сказывающаяся спустя даже 80 лет, ни экономическая катастрофа перестройки, ни ревущие 1990-е - ничто не сковырнуло Россию с карты мира. Сколько людей сбежало с награбленным в 1990-е и 2000-е годы из страны, сколько предприятий было по глупости и жадности уничтожено, сколько народу пыталось докричаться с берегов Темзы - откуда выдачи нет - что России конец и она вот-вот рассыпется, и всё равно она есть и будет.
Один международный балбес ближневосточного происхождения, именем Нассим Талеб, которого назначили одним из умнейших людей планеты, написал несколько достаточно пустых книжек, которые выдаются за эпохальный прорыв человеческой мысли, похлеще чем решение теории Пуанкаре Гришей Перельманом (раньше это была гипотеза Пуанкаре, а после гришиных упражнений по нахождению доказательств стала теорией, так устроена эта логика в математике). Так вот, этот сирийско-ливанский мыслитель Талеб больше всего известен двумя художественными образами, которые он ввёл в философию околонауки. Первый образ - это чёрный лебедь. Под которым подразумевается некий феномен, который существовал и про который мы не знали, а он, оказывается - сюрпрайз-сюрпрайз! - существовал и существует! Вот все думали, что лебеди бывают только белыми, приплыли в Австралию, а там - обана! - по пруду плавают чёрные лебеди. И вот с дурного языка и нелёгкой руки Талеба пошёл гулять этот мем - “чёрный лебедь”. Теперь его пихают повсюду наравне с другим талебовским мемом - антихрупкостью. Взяли мы в руки гранёный стакан, хлопнули его об пол раз, другой, а он не бьётся - значит, в нём антихрупкость. А ещё хотели разрушить образование, и учебники переписали как для слабоумных, и учителей набрали кретинов, и вообще школы сократили - а все равно многие умеют читать, писать и считать до десяти. Значит, институт образования располагает таким свойством как антихрупкость.
Это к тому, что Россия - это страна сплошных чёрных лебедей и антихрупкости, которую мы, в силу нашей отсталости, называем запасом прочности. Ни одна постиндустриальная страна - а Россия именно такова - не в состоянии немедленно вернуться к натуральному хозяйству 16 века, без электричества и средств механизации - а Россия запросто. Едем на свои 6 соток сажать картошку, а в случае чего распахиваем и соседские участки. Заводим кур, свинью, козу - дергать козу за титьки дело нехитрое, а полтора литра в день надоить можно. Свинья за нами всё доест, включая наглых соседей, которые полезли в наш погреб воровать картошку и самогон. Этого никто в мире не понимает про Россию; в Америке за подсобное хозяйство на заднем дворе оштрафуют, даже помидоры нельзя выращивать, соседи настучат. И со временем очень живучие американцы утратили эту связь с кормовой базой, разучились ковыряться в огороде и собирать яйца из-под кур. Россия - страна победившего киберпанка, где технологии распознавания лиц вполне уживается с нужником во дворе; сидишь себе орлом над дырой и смотришь “Черное зеркало” на айфоне - разве это не прекрасно, разве это не высокохудожественно? Вся эта огромная страна - это один чёрный лебедь с десятикратным запасом антихрупкой прочности. Три тотальных разрушения всего хозяйства за сто лет - революции с гражданской войной, Великая Отечественная и Перестройка с девяностыми - да кто ж в состоянии пережить такое, да ещё чувствовать себя если и не всегда прекрасно, то вполне сносно?
Николай Патрушев очень точно и разумно вывел необходимость возведение национального суверенитета в высшую ценность и основу последующего строительства человеческой цивилизации. Суть этой мысли: мы видим, к чему идут общества, исповедовавшие “универсальные” ценности - этими химерами тихо и незаметно сгублены страны, народы которых потом и кровью поколений строили благополучие для своих детей и внуков, и не будет теперь у них ни детей и внуков, а плодами трудов и благами пользуются совершенно иные люди, не имеющие к наследию этих народов никакого отношения. Россия пойдет другим путём, а весь мир пусть идёт куда хочет.
Самая же существенная задача двуедина. С одной стороны - это формирование правящего класса, новой номенклатуры с собственностью, как бы ни антидемократично это не звучало, но без этого Россия опять покатится в коммунизм, но не научный, а практический, когда коммунистические элиты готовы продать свою страну за бубль-гум и подержанную иномарку. Власть без собственности - это всегда соблазн предательства, потому что терять нечего. У чиновного люда должен быть капитал, должны быть имущественные корни в родной стране, которые они могут передать потомкам. Иначе это не родина, а территория, данная на самоуправство и разграбление. У человека во власти должен быть дом, земля, имущество, акции предприятий, активы - тогда он будет за них драться, тогда он будет волноваться за свою страну и цепляться и за имущество, и за возможность реализовывать свои идеи по улучшению жизни. В Америке, во Франции, в Великобритании, в Германии - власть и собственность в руках правящего слоя, который у власти и при собственности в поколениях, в какие бы одежды демократических процедур и лозунгов социальной справедливости не рядились бы.
Но условия создавали-создавали, а иностранных денег стало только меньше. А своих вообще не стало. Финансовая обеспеченность экономики - это ключевой вопрос национальной безопасности. Без денег невозможно перевооружать войска, строить дороги и мосты, добывать углеводороды, выдавать жалованье и пенсии. Из-за этой глупой финансовой политики Налоговая служба коленками выдавливает трудовую копейку из населения, грабит и разоряет предпринимателей, а стрелки умело переводятся на Путина и правительство, и народ считает, что плохо живёт, потому что кровавая гэбня не справляется с тотальной коррупцией. Но это ложь: гэбня в России очень даже ничего, и масштабы коррупции сильно преувеличены. Когда какой-нибудь балбес типа помилованного олигарха ссылается на какие-то цифры коррупции от каких-то международных организаций, очень хочется расспросить про методику подсчёта. Кто, когда, где держал свечку и купюросчётную машинку? Откуда берутся десятки миллиардов долларов в коррупционном обороте? Это что, взятки и откаты сопоставимы с бюджетами федеральных округов?
Путин считает распад СССР крупнейшей геополитической катастрофой прошлого века. А почему развалился Союз? Потому что рухнула экономика. А почему она рухнула? Потому что осталась без денег, ибо была подорвана доходная база советского бюджета, стоявшая на трёх китах, о чём до сих пор никто не пишет. Три кита - нефть, водка и кино. Цены на нефть в конце 1980-х упали как никогда - ниже 10 долларов за баррель. Началась и понеслась антиалкогольная кампания, а потом вообще была утрачена монополия на алкоголь. И в страну пришли массово видеомагнитофоны, а с ними американское и мировое кино, а в кинопроизводстве наступил кризис, который советское кино не пережило, оно фактически издохло вместе с советским кинопрокатом. Без денег рухнул даже коммунизм.
Сейчас, когда деньги становятся другими, когда народу становится меньше, когда война становится традиционной и не очень затратной отраслью экономики, когда в мире нет общей правды для всех, когда управление может само управляться с текучкой автоматически, когда мозги становятся основной ценностью и производящей силой, а держатели всех производственных отношений либо в Лондоне, либо сидят тихо - открываются перед Россией новые, доселе невиданные перпективы. Твори что хочешь, только не дуркуй и не отравляй населению жизнь дурацкими инициативами усердствующих политических лизоблюдов и полуграмотных отраслевых лоббистов.
Парадокс современной России заключается в том, что политическому руководству в лице Президента с его Администрацией и Совету безопасности для решения своих функциональных задач по реализации национальных интересов придётся непосредственно заниматься финансовой составляющей российского суверенитета, хотят ли руководители Администрации Президента и Совбеза погружаться в лабиринты кредитно-денежной эмиссии и стабильности национальной валюты, или нет. Пока Россия в состоянии Мальчиша-Плохиша, с которой никто не хочет водиться, самое время перезапустить свою финансовую систему и обеспечить экономику каким-то новым типом денег, которые нельзя вот просто так взять и стырить - и крипта тут идеальное решение с её блок-чейнами и NFT. Это тот самый случай, когда Россия может быть впереди всей планеты. Это придётся делать, иначе все декларации Совбеза и политического руководства страны так и останутся декларациями. Говорят, на внешней стороне ворот средневековой Венеции была надпись “Человек без денег бессловесной скотине подобен”. Это очень, очень точная мысль, актуальная на все времена. А что такое государство без денег? Чему оно подобно? Хочется надеяться, что Совбез и власти в РФ сделают всё, чтобы народ России этого больше никогда не знал.