Из прошлого о настоящем

27 августа исполняется 116 лет со дня начала знаменитой столыпинской земельной реформы. В этот день в 1906 году вышел разработанный под его руководством указ о продаже крестьянам государственных земель. Пошёл ли этот Указ на пользу России? Об этом, в некотором роде, мой рассказ ниже.

На Руси издревле существует проблема с урожаем: не урожай – беда, да и урожай то же беда!

Почему так? Этот вопрос я задавал ещё деду-казаку, прошедшему две войны – японскую и германскую (1-ю мировую империалистическую). Его ответ простого рядового своего Отечества был в то время, в моём возрасте 14-15 лет, малопонятен. Теперь с высоты своего возраста и жизненного опыта, я понимаю, до чего мудр наш простой русский человек, выживающий при всех правителях и режимах.

Коротко суть ответа деда на мой вопрос была такова – русский люд никогда не жил стабильно, всякие передряги в верхах больно сказывались на его жизни, вот он ничего и не ждал от будущего, а жил одним днём. Не урожай беда, голодали, а урожай – радовались, но никто не задумывался, чтобы что-то сохранить для будущего. Вот у кулаков были амбары, а у большинства только драные мешки, из которых зерно мыши ели…

Я вспомнил рассказы своего деда Афанасия Фатеевича, свою малую Родину, Воронежский край, когда в августе 2016 года увидел благостные картины «небывалого урожая» на Кубани и в Ростовской области. Телеведущие и корреспонденты взахлёб пели о достижении нашего сельского хозяйства, о радости тружеников села и прочих рекордах. А я не верю в эти сказки. Всё это постановочно, как и кинокартина «Кубанские казаки», которую критикуют нынешние власти, а сами идут по этому пути. Телеведущие в своих сюжетах показали восхищение урожаем Героя Социалистического труда, 87-ти летней Периверзевой из Ростовской области, которая за свою жизнь 40 лет проработала комбайнёром. Мало кто обратил внимания на её слова, да ей и не дали развить эту мысль, не те были установки, а есть ли где хранить такой урожай?

Обратив внимание на эти слова, понимающего толк в зерне хлебороба, я вспомнил один эпизод из своей жизни.

Уйдя служить на флот из районного центра Воронежской области Острогожска, я вплоть до 2013 года каждый год приезжал на малую Родину, где у меня были родные, близкие люди и множество друзей, многие из которых и в сельском хозяйстве достигли значимых высот. Да и сам я земли не чурался, рос на ней. Сейчас здоровье стало подводить, и, как говорят:  "Рад бы в рай, да здоровье не позволяет!" Вот уже пять лет не бываю в родных краях, но связей не теряю.

Далёкие восьмидесятые годы прошлого века. Знойное лето, август месяц. Колхозы Воронежского края рапортуют о небывалом урожае зерновых.

Спозаранку собрался в лес набрать дикорастущих груш, которые в послевоенные голодные годы помогали нам выжить. Вкус их спелых, улёженных в углу хаты, а запах исходящий от них – это что-то такое! Словами не передать, надо вкусить…. Сейчас этого не хотят знать, и это добро просто гниёт, вот такая пошла жизнь!

Поход мой в лес по холодку пролегал через поля, где во всю мощь трудились комбайны. Они тут, наверное, гудели всю ночь – надо было успеть потому, что по такой жаре зерно могло начать осыпаться. Уборка урожая труд не из лёгких.

Выйдя к обеду из леса с увесистой торбой груш, урожай диких груш и яблок был в том году под стать зерновым, я к своему удивлению увидел у одного из оврагов, а их там много, как один из комбайнов ссыпал зерно из бункера прямо в овраг. Пережив голод, когда лепёшка из желудей считалась за лакомство, я не выдержал такого кощунства и подошёл к комбайну. Комбайнёр, мужчина моих лет, где-то около 45, спросил меня: "Мужик, чего тебе надо?"

Я с возмущением высказал своё отношение к нему и к его действиям.

- Чего ко мне ты пристал? Не один я так делаю. Видно, ты человек городской, и не знаешь нашего дела. Тебе за что платят? За выработку? Мне тоже. А выработка моя исчисляется скошенными гектарами. А я вот уже забил бункер под завязку, а машин как не было, так и нет. Говорят, элеватор загружен, возить некуда. А мне что – стоять и загорать? О чём раньше начальство думало!?

Что я мог ему ответить на его справедливые слова.

Разговорились и пришли к одному выводу, что в России урожай беда, а вот неурожай ещё худшая беда, тогда и голодом запахнет…

Я ему поведал рассказ моего деда, а он внимательно слушал.

- Хозяин всему голова, - говорил мой дед. – А настоящим хозяином был крепкий мужик, которого большевики окрестили кулаком и извели под корень. Вот отсюда и пошли все наши беды. Правда, это наступление на деревню пошло ещё до них. Временное правительство всякими продразвёрстками подорвало доверие мужика к власти. А большевики уже продолжили. Крепкий мужик смотрел далеко, вот и строил для этого хранилища зерна, и для прочих запасов. Чтобы в урожайные годы сделать запасы, ведь в наших краях год на год не приходится – то засуха, то морозы, то ещё какие беды. Вот тогда запасы и спасают, а мужику выгода. Государство уничтожило мужика, а его функции на себя не взяло и даже колхозам их не передало. Колхоз хлеб выращивает и сдаёт государству, а дальше что?

- Да, мудрый был твой дед, - сказал комбайнёр Илья, с которым мы после нашей «схватки» стали понимать друг друга.

После нашей часовой беседы, машины так и не подошли, мы пришли с ним к одному выводу – каждый человек должен быть на своём месте и не перекладывать свои обязанности на других. А урожай забота не только крестьянина, но и государства. Вот только где оно?

Возвратясь домой, где в отчем доме проживала родная сестра Екатерина с мужем Иваном, который работал в газовом предприятии, через Острогожск проходит газопровод, в прошлом он назывался «Дружба», а ныне просто «труба», через которую наши олигархи качают свои прибыли. Иван по командировкам изъездил весь Союз, многое повидал. Я ему рассказал о виденном в поле, чему он не удивился: «Чего здесь странного, это не только у нас в районе, а по всему Союзу. Не хватает хранилищ, но это не беспокоит власти. Им бы только доложить на верх о рекордах, а там и трава не расти!..».

На эту тему я поговорил со своим одноклассником Виктором Незовибатько, главным агрономом одного из преуспевающих колхозов в районе, и вот что он мне рассказал: «Вадим, понимаешь, нет настоящего хозяина. Система. Сельским хозяйством управляют партийные работники из своих кабинетов, а знаний у них в этом деле ноль. Им главное отчёт и доклад выше, а как зерно растёт, и как его убирают – им до лапочки!». К слову, Виктор так всю жизнь и прожил беспартийным, поэтому и не поднялся выше агронома, а голова у него была хозяйственная…

Его слова подтвердила и моя соседка по улице тётя Клава. Она с детства всю жизнь проработала в колхозе, была уже слепая, но узнавала меня по шагам: «Витя, - спрашивала она сына, - это Вадик к нам пришёл?».

- Когда в колхозе был председатель хозяин, то колхоз процветал, и мы жили сносно. Но это было редко. Больше с района назначали пьяниц, и всё катилось под откос…

- А как же выборы? – спрашивал я.

- Какие выборы? Это так для видимости. Ставили угодных властям.

Вся жизнь убеждает, что хозяин нужен не только в личном хозяйстве, он нужен везде, в том числе и в руководстве государством. Но, к сожалению, этого нет. Когда-то, как гласит история, Император Николай 2 на вопрос: "Ваш род занятий?" Ответил: "Хозяин земли русской!" Реальность не подтвердила этого, он оказался никудышным хозяином, дав толчок к падению России. Как показал дальнейший ход событий, коллективный хозяин оказался не лучше хозяина – императора, расплодив массу безответственных руководителей – чинуш.

Изучая историю сельского хозяйства в Острогожском уезде, по материалам имеющимися в краеведческом музее и беседуя с работниками сельского хозяйства, посещая фермерские хозяйства района, которых в 90-е годы прошлого столетия в районе было около 300, а ныне единицы, я пришёл к выводу, что исторически в России сельское хозяйство носило общинный характер. И когда великий реформатор Пётр Столыпин решил порушить крестьянскую общину, сделав ставку на крепкого мужика единоличника, появились собственники (кулаки), аналогия нынешним фермерам. Только у кулаков было больше прав и возможностей. Началось расслоение крестьянства.

Большевики, искоренив кулаков как класс, взяли курс на коллективизацию сельского хозяйства. Что такое колхоз – это коллективное хозяйство. Но тут много было совершено ошибок, главная из которых – взяв колхозы под партийное руководство, и лишив самостоятельности, они отняли у них инициативу и заинтересованность в развитии. Помните, в начале коллективизации сам Сталин писал статью «Перегибы в коллективизации» («Головокружение от успехов. К вопросам колхозного движения». 2 марта 1930 г. «Правда»), это было мягко сказано. А потом, мы и сегодня видим, что выступления Президента мало влияют на обстановку на местах.

Но и новые либеральные власти совершили ещё большую ошибку загубив, а не модернизировав колхозы. И что мы имеем сегодня – полный развал деревни, у которой отняли главное - сбыт производимой селом деревенской продукции. Прав Президент, говоря – Ломать – не строить! К сожалению, в России больше ломают, чем строят!

Была ликвидирована сеть сельскохозяйственной кооперации. Загубили заготконторы и другие приёмные пункты – их место занял перекупщик без стыда и совести, неподконтрольный никому. Моя сестра Екатерина всю жизнь проработала в Острогожской заготконторе и очень положительно отзывается о её работе – это была хорошая отдушина для индивидуальных хозяев на селе. Сегодня перекупщик в нашем сельском хозяйстве стал страшнее, чем появление кулака в столыпинские времена. Кулак сам что-то производил, а перекупщик, да что там долго объяснять, каждый отлично понимает это зло, но только не власти.

Я не специалист в сельском хозяйстве и не собираюсь в своём рассказе давать какие-то рекомендации, я говорю о том, что пережил и как это понимаю. А вот большой специалист, самый известный в сегодняшней России крестьянин Василий Мельниченко, подтверждает мои мысли:

- Каждому губернатору следует немедленно приступить к организации сельской производственной, торговой, кредитно-финансовой и другой кооперации. На это выделено 80 миллиардов рублей. Но практически на территории нашей страны так и не приступили к созданию такой кооперации.

Власть считает, что село нерентабельно: выгоднее собрать несколько миллионов человек в одном городе – так дешевле строить дороги, проводить коммуникации. Сельчане вынуждены вымирать или переезжать в город: дороги в селе не строятся, больницы и школы закрываются… Уповали на заграницу, но тут случился конфуз.

Импортозамещением (и откуда взялось это слово, его даже компьютер не переваривает) занимаются огромные агрохолдинги (нынешние кулаки). Из выделяемых федеральным бюджетом денег 99% идут сельскохозяйственным олигархам.

Много правильного говорит мужик, но кто его слушает? Возможно, и мой рассказ сегодня оценят как бред пожилого человека. Но у меня создаётся впечатление, что лозунг 90-х годов – «Фермер накормит Россию», давно канул в лету, а политика – «Рынок всё расставит по местам!», не только не оправдал себя, только навредил стране.

В Острогожском районе из 300 фермеров выжили считанные единицы, да и те перерегистрировались в крестьянские хозяйства. Рынок породил только торгашество, но ни как не производство. Сельским хозяйством как правили, так и руководят кабинетные люди, которые представляют, что булки на деревьях растут. Стоит ли при таком положении ждать каких-то перемен в сельском хозяйстве в лучшую сторону? Вряд ли!

Вот почему я, и не только, не верю редким благостным картинкам на телевидении об уборке урожая, которые явно, постановочные.

Общество ждёт перемен, оно их желает, и желающих большинство. Ведь не может так дорого стоить хлеб, и такого низкого качества, при столь богатых урожаях, как нас хотят в этом уверить? Значит здесь что-то не то.

Большинство ждёт перемен, но и оно не уверено в том, что перемены в России возможны. Власти не допустят перемен. Но в России всё возможно! И всё может перемениться в один день, как это было в августе 25 лет назад!