Осенний призыв в армию. Особенности 2013

Мельникова В.Д.: Я часто слышу такие мнения. Понимаете, армия – это атрибут государства. Государств без армии пока на земле не существует. Может быть, только где-то в благословенных островах где-то там, на экваторе, где 100 человек всего в государстве. Поэтому армия необходима. Но, естественно, она должна отвечать возможностям страны, она должна отвечать интересам общества и она должна отвечать именно на те угрозы, которые могут существовать против нашего российского государства. К сожалению, сейчас наша армия не отвечает ни одному из этих критериев. И дело не в строе, а дело в том, что современное общество уже приняло солдата как полноценного человека, гражданина, который имеет право на всё, на что он имел право в гражданской жизни: на здоровье, зарплату, на гуманное человеческое отношение. Да, это опасная профессия, но, тем не менее, люди готовы её выбирать и для того, чтобы армия в России была современна она, конечно, должна быть профессиональной. Люди должны сами изъявлять желание служить, людей нужно жёстко отбирать, как сейчас это делают пограничные службы ФСБ, там уже 4 года нет призыва. И тогда нет конфликтов, нет расстрелов, нет поборов – люди живут в нормальных бытовых условиях. Командование отвечает фактически финансово за их жизнь и здоровье, потому что у них страховка. Поэтому, Вениамин, можно ругать общественный строй, но мы живём в реальной жизни и надо понимать, что армия нужна. Но я благодарю за Ваше беспокойство.

Мельникова В.Д.: Спасибо, Павел. Это самый важный вопрос, потому что ответ здесь один. На вопрос, почему при призыве ничего не учитывают, потому что у нас по-прежнему призыв - это не отбор людей на военную службу, а это мобилизация. Не зря управление Генштаба называется организационно-мобилизационное. То есть они проводят любой призыв просто как направление массы людей в воинские части, без учёта того, кто нужен воинской части и какие возможности есть у каждого человека. 25 лет назад Всесоюзный комитет солдатских матерей одним из первых требований к Верховному Совету и Горбачёву выставил вот это требование: учитывать профессию (среднюю профессиональную или высшую) при направлении на службу. Но «воз и ныне там», потому что призыв это не индивидуальная работа с каждым гражданином, который стоит на учёте, а просто выполнение плана по численности людей, которые отправляются в казармы. Не перестаём мы бороться, во-первых, за то, чтобы, конечно, профессия учитывалась и за то, чтобы призыв, как устаревшая система комплектования Вооружённых сил, просто был отменён. Сейчас идёт целевая программа набора на контракт. Я надеюсь, что мы на Общественном совете в Министерстве обороны ещё раз об этом поговорим. Но, конечно, по дороге к профессиональной армии мы настаиваем на том, чтобы всё это учитывалось. Не только академия Ильи Макарова, но, например, у нас есть в Дагестане учебное заведение – мореходка высшая и оттуда отправляют куда угодно: в сапёры, в сухопутные, в ракетные войска – но только не туда, куда людей на самом деле нужно отправлять. Это, во-первых, удар по самолюбию людей, которые имеют профессию, а, во-вторых, это лишает их стартовых возможностей их профессии. Они приходят, у них потерянный год, их какие-то навыки и знания забываются и это, конечно, очень вредно.

Мельникова В.Д.: Я не соглашусь с тем, что нездоровая ситуацияиз-за того, что призывают ребят с Северного Кавказа. Нездоровая ситуация в тех войсках, где офицеры, командиры наплевательски относятся к своим солдатам. Где они заняты чем угодно, кроме воинской дисциплины и контроля за взаимоотношениями. В период с 2009 по 2012 год преступность насильственная в войсках в армии Министерства обороны уменьшилась в 10 раз. Как бы ни ругали Сердюкова и генерала Макарова, начальника штаба предыдущего, они сделали для нас, для солдатских матерей самое главное, они заставили офицеров уважать своих солдат и своих подчинённых. Поборы денежные, мордобои – всё это закончилось. К сожалению, в последний год (начиная с осени 2012 и сейчас), каждый день и я, и мои коллеги в регионах получаем жалобы: ротный избил, взводный избил, требуют деньги, отнимают телефоны. Сейчас я вижу, что все расслабились. А ребята с Кавказа здесь не причём. У нас есть внутренние войска, которые также берут ребят призывников с Северного Кавказа. Когда пополнение приходит, офицеры им в доступной форме объясняют куда их родина призвала, какие у них обязанности и что будет, если они эти обязанности не будут исполнять. И во внутренних войсках, за последние 5 лет, у них значительно улучшилась обстановка. Невозможно сравнивать даже не по количествам преступлений, а просто даже жалоб нет, потому что во внутренних войсках все офицеры начиная с главкома и кончая самым младшим лейтенантом, все знают, что главное - это солдаты. Надо беречь, конфликты закрывать и надо людей учить, потому что многие люди (и мужчины, и женщины), попадая в новую обстановку ведут себя неадекватно. Надо просто людям помочь сориентироваться.

Мельникова В.Д.: Сима, Вы немного заблуждаетесь. На самом деле, конечно, 21 век, но невозможно изменить систему призыва, потому что сама система устарела навсегда. Поэтому призыв не может быть привлекательным для призывников и сама вот эта система: неизвестно как, кого отбирать и куда, она является основой для коррупции. Это было и в советское время, мы с этим столкнулись в начале нашей деятельности, это было всегда, поэтому просто отменить систему. Я ещё раз не соглашусь с тем, что во всём виноваты подчинённые Анатолия Сердюкова. Кстати, начальник ГОМУ Генштаба достался Сердюкову от предыдущих министров, и мы много раз в лицо говорили генералу Смирнову, что позиция его управления пагубна для армии. Потому что он комплектует больными людьми воинские части постоянной боеготовности. К сожалению, с этим управлением мы так и не смогли справиться. Хочу защитить главную военную прокуратуру. Единственный государственный орган в Российской Федерации, который защищает солдат и пытается предупредить преступления и конфликты – это главная военная прокуратура и её подразделения по гарнизонам. Мы сотрудничаем с ними (работаем уже четверть века) и это наши самые надёжные партнёры в России. Практически любую проблему солдат мы решаем вместе с прокурорами, потому что машина воспитателя, о которой Сима спрашивает дальше, она неповоротлива, она абсолютно не беспокоится о солдатах, а военный прокурор с удовольствием и с лёгкостью даст распоряжение, чтобы положить в госпиталь быстро, прекратить какие-то насильственные действия. А уж Сергей Николаевич Фридинский, мне кажется, гордость нашей военной прокуратуры. Ответственность врачей, о которой Сима спрашивает, она есть, но, к сожалению, семья не хочет заниматься борьбой за нормальный диагноз, нормальную категорию. Люди неохотно идут обжаловать решение в суд. Хотя это гражданское заявление, 200 рублей госпошлина, но неохотно это делают. Они говорят, ну ничего, год послужит, ничего, что у него болезнь. И как только парень больной попадает в воинскую часть, они вспоминают: ах - ах, а вот врачи виноваты. Граждане, будьте активны и действуйте, ничего здесь сложного нет.

АН: Кстати о врачах, в своё время Вы говорили, что нужно собирать документы о том, что ребёнок нездоров, с самого рождения готовиться уже. Да?

Мельникова В.Д.: Во всяком случае, это вообще надо по жизни. Потому что последние 15 лет мы видим, что каждый ребёнок родившийся (не только в России), имеет врождённые заболевания. Для того, чтобы этих детей реабилитировать, а потом подростков и взрослых как-то держать в форме, врач должен всегда знать всю историю с самого начала. Например, в наших роддомах, огромное количество детей получают родовые травмы и неврологи давно говорили нам, что это травма, которая может сказаться в любое время, если её не лечить, если человека не реабилитировать. Поэтому это очень важно. Есть амбулаторные карты, есть выписки. Сейчас, наконец-то наш Минздрав, глядя на Европу, пытается перейти на электронные карты. Это очень интересно. В прошлом году ко мне пришёл мальчик, который рос в Великобритании. Я говорю, у тебя есть какие-то документы? Он снимает флэшку с цепочки и говорит, вот, пожалуйста. Это очень важно. Поэтому ещё раз повторю и буду ещё много раз сегодня повторять, что больным в армии не место.

Мельникова В.Д.: Насчёт внутренних врагов я тоже не соглашусь, потому что не вижу я внутренних врагов. Вижу некоторое разгильдяйство и раздолбайство, но это уже другое дело. Очень коротко: на Россию никто не нападёт, но атрибут - армия, государство должно иметь. Мы же имеем банки, деньги, полицию и даже тюрьмы и суды, поэтому, конечно, армия нужна. Другое дело, что она должна быть наготове. Хотя, это мнение совпадает с некоторыми политологами, которые тоже говорят, зачем нам армия, нам не нужно ничего. Имеют право на своё мнение.

Мельникова В.Д.: В этой ситуации мне очень интересно, что ни Любовь, ни Вениамин не упоминают ни президента, ни председателя правительства, ни Государственную Думу. Вы пенсионеры, товарищи пенсионеры, когда вы выбираете депутатов, вы смотрите за кого голосуете. У Вашего сына должна была быть отсрочка от призыва, потому что давно-давно, ещё в советское время эта отсрочка была дана - если единственный кормилец у пенсионеров, то его не призывать. Но наша дума в 2006 году взяла и это всё «раздолбала». Поэтому, пожалуйста, смотрите. Единственное, чем я могу Любовь утешить, поскольку ребёночек у Вас поздний, то он, наверняка, по здоровью не годен. Поэтому сделайте то, что просят солдатские матери: соберите документы, напишите нам и мальчик останется с Вами. И я категорически возражаю против вот этих вот называний людей до суда ворами и жуликами. Я как член Общественного совета несколько раз встречалась с министром Сердюковым и с его подчинёнными, которые занимались разными вещами. Моё мнение, что уголовные дела сейчас против предыдущего состава Министерства обороны (слово «заказные» не очень правильно) - это во многом борьба вокруг военного бюджета. Я не думаю, что я ошибаюсь, потому что всё совпадает и по времени, и по всему. Сердюков очень эффективно отработал реформу войск, очень эффективно действовал для того, чтобы сохранить жизнь и здоровье людей, очень помог нам в том, чтобы участники боевых действий Чечни, войны с Грузией, чтобы они получили свои ветеранские. Поэтому я против того, чтобы кого-то как-то обзывать. Дойдёт дело до суда, будет суд и тогда будет понятно.

Мельникова В.Д.: Шамиль, я хочу Вас огорчить. На самом деле, последние 1,5 года пытаются вообще не выносить решение о призыве для молодых людей призывного возраста, например, в Республике Дагестан. Понятно, почему не призывают из Чеченской республики и это хорошо, потому что дети выросли во время войны в Чечне (те, которые достигли сейчас призывного возраста) и для 99% из них перспектива служить в Российской армии не годится. Там есть контрактные части на территории Чечни, там есть у президента Чечни некоторые подразделения, и они как-то с этим устраиваются. Проблема не в том, в какие войска направляют, а в том, как ребята адаптируются и как к ним адаптируется командование и сослуживцы. К сожалению, 2 года назад Министерство обороны, Управление по работе с личным составом, предприняло (к счастью неудавшуюся) попытку назвать всех молодых людей из Дагестана вообще потенциальными боевиками. Мы это дело смогли как-то предотвратить, но, тем не менее. Во-первых, если говорить о рациональности, большое количество людей призывников и не надо. Количество солдат призывников уменьшается. Дорога на контракт мальчикам с Северного Кавказа не заказана, и они идут туда, и их можно отбирать. Другое дело, что из-за сохранения призыва ребята оказываются в таком подвешенном неустойчивом состоянии. Мы предлагали в прошлом году, уже Шойгу я говорила, ну хорошо, если вы их не призываете, то освободите их от призыва. Выдайте им военные билеты, те, кто хочет идти на военную службу, пускай идут на контракт, а остальные работают, учатся. Они не будут находиться в состоянии неустойчивости, потому что понятно, что если человек не призван, а подлежит призыву (не освобождён) – на работу его никто не возьмёт, а вдруг его через полгода призовут. Учиться тоже непонятно как, то ли можно, то ли нет. Это большая проблема. К сожалению, мы не видим понимания у государственных людей, что Северный Кавказ это наша страна, наша родина, что люди там такие же и никто никакие не боевики. И политика там, на мой взгляд, совершенно неправильная. Я являюсь председателем правления Российского Центра по правам человека и мы очень часто сталкиваемся с коллегами с жалобами на такие налёты на семьи на дома в республике Северного Кавказа, на бессудные расстрелы, на пытки. Это абсолютно неправильная позиция. Надо по-другому себя вести. Будем надеяться, что эта национальная политика будет разрулина.

Мельникова В.Д.: На счёт села, Пётр, это на самом деле головная боль, потому что даже возле Москвы и то уже нет сельского хозяйства практически. Конечно, и воевать и лечить, учить и делать космические корабли, водить теплоходы - конечно должны профессионалы. Понимаете, призыв - это ещё очень удобная форма бесконтрольного расходования денег. Если вы знаете, наш бюджетный классификатор законом «О государственном бюджете» составлен так, что там невозможно проконтролировать на какие цели уходят деньги. И когда это призывники, то ничего не понятно: сколько на призыв уходит, сколько на их зарплаты и на лечение. Всё это идёт по каким-то общим статьям. Мы сделали попытку, обратились к министру обороны Шойгу, чтобы он ответил, как можно посчитать, что дешевле: призывник или контрактник? Но пока это не удаётся. Ответ был очень интересный из управления бюджетом, но, наверное, теперь нам придётся обратиться в Счётную палату. Они могут, подняв первичные документы действительно сказать дармовая это сила рабочая или нет, для бюджета.

АН: Солдат привлекают полевым работам?

Мельникова В.Д.: Нет, не привлекают. Рабский труд практически не встречается. И тут тоже роль личности в истории. В 2006 году, министр обороны был тогда Сергей Иванов, он издал приказ № 428 «О запрете использования солдат на работах не связанных с военной службой». Год мы боролись за выполнение этого приказа, а сейчас такого наглого в открытую использования солдат нет. Может быть, кто-то свои квартиры ремонтирует, но очень по-тихому. Потому что приказом своим Иванов сказал, что нельзя, запрещено. Это очень важно в армии, приказ хороший, он очень действенный, особенно если его ещё подкрепить гражданским контролем.

АН: Вы не против, что на Амуре солдат привлекают к устранению этого бедствия?

Мельникова В.Д.: Это совершенно законно, потому что при любых чрезвычайных происшествиях армия и внутренние войска должны участвовать. Там в основном МЧС, но конечно и армейские части. Это совершенно нормально.

Мельникова В.Д.: Магистратура после бакалавриата даёт право на отсрочку. Если Вы специалист, то отсрочки в магистратуре у Вас нет. Это совершенно точно записано в законе «О воинской обязанности». Читайте статью 24, там всё однозначно.

Мельникова В.Д.: Это было распоряжение, якобы судимые повышают конфликтность в войсках и их не призывать. Это тоже самое, что с ребятами из Северного Кавказа. Если вы не хотите чтобы ребята с погашенными судимостями служили в армии, то освободите их от призыва. Из того, что Светлана написала: парня всё время дёргают, его всё время вызывают и в то же время не освобождают. Я бы посоветовала Вам тоже, соберите документы мальчика медицинские. Вполне возможно, что он просто не годен и получит военный билет.

АН: Но он то хочет служить.

Мельникова В.Д.: Хочет служить, но это не значит, что по закону может служить. Как говорил наш полковник юстиции: «Может быть ты и хочешь, но ты не можешь нарушить федеральный закон». По федеральному закону больной в армии не может быть. Это всё игры вокруг призыва, связанные с тем, что люди из органов управления не отвечают за комплектование. Может, он и нормальный парень, хорошо, если есть проблемы, отправьте его к психологу и пускай психолог напишет его психологическую характеристику. Тогда будет понятно: или вы его освобождаете по 17 статье с описанием болезни или вы его призываете и всё. Я всем говорю, не надо мучить ребят, если их оставляют без конца с призыва на призыв. Мы называем это карусель. Безусловно, Светлана права, когда пишет о том, что может быть вымогают взятку. Может быть и так, но может быть это и указание очередное, что не отправлять тех, кто имел судимость. Хотя, на самом деле, это не законно. По российскому законодательству, если судимость погашена о ней даже нельзя упоминать. У нас исчезло понятие рецидива, поэтому мы указывали на то, что так нельзя делать. Погашена судимость: или освобождайте по здоровью или призывайте.

Мельникова В.Д.: С Любовью у нас разговор может быть в первую очередь такой: Вы, дорогая, не поинтересовались до призыва, годен ли Ваш мальчик по здоровью. Вы должны были посмотреть документы, должны были всё это объяснить призывной комиссии и если бы с решением были не согласны, то судиться. А сам он оставался бы дома. Проблема комитетов солдатских матерей (я просто хочу объяснить): нашему сообществу уже четверть века, часть людей это те, кто когда-то давно, в советской армии, потерял своих сыновей на службе. И за столько лет они привыкли к тому, что военные как бы их выделили и противопоставили тем комитетам солдатских матерей, которые действительно ведут полузащитную работу. Они также как на Сахалине (есть и в других местах), встали на сторону военной системы. Их зовут на праздники в администрацию, дают грамоты, награждают, а поскольку мальчиков они уже потеряли, и их им уже никто не вернёт, они как бы получают некоторую компенсацию за это. И есть психологический феномен: мать погибшего рано или поздно скажет матери живого: «Мой погиб и твой пусть погибнет».

АН: Это жестоко, конечно.

Мельникова В.Д.: К сожалению, это психотравма, и с этим ничего невозможно сделать, это во всём мире так. Это не только в армейских историях. Меня ругают мои коллеги, но я это вижу, и после войн и тогда когда были тяжёлые побои. Мы в одной комнате ведём приём всех - и погибших, и живых, и призывников – я видела. Поэтому мы просто просим, не надо рассчитывать на этих людей. Сейчас есть интернет, факс. Не можете найти помощи у своего комитета во время призыва, обращайтесь в любой другой: в Нижний Новгород, в Мурманск, в Москву, нет проблем. Мальчики пользуются интернетом и всегда можно прислать свои данные, прислать копии своих документов, фотографии. Мы всегда напишем, ответим, позвоним, никаких проблем. Но, конечно, те, кого вообще интересует история комитетов (как же это получается, что все разные), есть такие. Более того, за последние 5 лет очень печальная история: часть этих женщин скооперировались с мошенниками. Они помогают вымогать деньги и очень большие, до 200 тысяч с призывников. За какие-то сумасшедшие деньги с солдат. В результате эти аферисты, конечно, ничего не делают. Но это есть, например, во Владимире у нас предыдущего председателя комитета 3 раза судили за мошенничество, она просто брала деньги и как мошенница мухлевала и всё это естественно выплыло наружу. А Людмила Ивановна с самого начала была такая, у неё не осталось после смерти мальчика любви к людям. Это её горе, это её трагедия и поэтому не надо рассчитывать если вы видите, что что-то не так, повернулись и ушли.

АН: А что, у вас нет единой кадровой политики?

Мельникова В.Д.: Нет, конечно. Ведь у нас люди сами приходят. Люди сами решаются на то, чтобы работать в Комитете солдатских матерей. Каждая из наших организаций, каждый из активистов – это человек, который сам принял решение. И в Советском Союзе все наши 32 первые группы они все создавались сами одновременно по своей инициативе. Часть объединена в наш Союз комитетов солдатских матерей России, а часть не объединена, и среди них тоже есть разные люди. Потому что невозможно объединить такое большое количество женщин разных. Ведь Комитеты солдатских матерей - это исключительно женские организации. Я всегда говорю, не забывайте, что наш Союз солдатских матерей самая большая и самая давно работающая женская организация в стране. И поэтому здесь всё можно только добровольно. Согласны с методами, согласны с взаимоотношениями, тогда да, мы объединяемся, нет, ну пожалуйста. Но я считаю своим долгом как председатель организации предупреждать, будьте осторожны, будьте внимательны. Мне вчера позвонила мама (у нас в Москве тоже есть несколько таких групп), она пришла и ей показалось странным, что мужчина, который сказал, что состоит в Комитете солдатских матерей предлагает дать взятку военкому. Она повернулась и ушла. Я говорю, ну что, молодец. Проявила некоторую осторожность. Поэтому это, конечно, сложно. Сейчас, когда есть интернет, не проблема. Находите нас, мы всегда поможем без всяких денег, без всего.

Мельникова В.Д.: На вопрос почему, я уже отвечала. Потому что вы, родители, не желаете обжаловать решение. Вы не желаете бороться за ваших детей. Вы не желаете наказывать врачей неквалифицированных, халатных, корыстных. На счёт Комитета солдатских матерей в призывных комиссиях: ребята, не помогает, потому что, естественно, военкомы подбирают себе удобных людей. Как правило, в небольших городах это бывшие сотрудницы военкомата. В Москве, например, это как раз мама, которая в советское время потеряла своего сына и ей до этих призывников как «до лампочки». Это не работает. Призыв умер, и его никак невозможно оживить, никакой реанимации здесь быть не может.

АН: Скажите, продолжают существовать такие элитные части для детей избранных? По Вашим данным.

Мельникова В.Д.: Нет никаких элитных частей, и насчёт детей избранных, я возражаю против такой постановки вопроса. Если в семье сын может учиться, хочет учиться и учится хорошо, то пускай учится. У нас студенты, аспиранты имеют право на отсрочку, пускай люди учатся и занимаются наукой. Дело не в том, чтобы унизить детей из высокопоставленных семей, дело в том, чтобы создать новую армию. И я не исключаю, что тогда будет интересно кому-то из ребят идти на контракт: может быть офицерами, может быть солдатами. Это люди разные. И я не думаю, что надо наказывать сыновей, если у них папа замминистра, только за то, что он сын замминистра. Хочет учиться, пускай учится.

Мельникова В.Д.: Ольга, это невозможно, потому что вблизи местожительства семьи имеют право служить только те ребята, у которых есть жена или жена и ребёнок, или если родители, которые являются инвалидами 2 и 3 группы.И это тоже очень сложно, потому что военкоматы при отправке дают личные дела кому попало, увозят ребят в команды кому попало, и мы потом долго с жёнами, с мамами инвалидами через начальника Генштаба переводим мальчика обратно ближе к дому. Поэтому это невозможно, и не давайте военкомам взятки, потому что не военком распределяет солдат. Москвичей много лет обманывают, якобы москвичи будут служить близко от дома. Да, направляют в учебки, например, во Владимирскую область. Проходит 3 месяца, мальчик получает воинскую специальность, приходят разнарядки на это пополнение, и они уезжают куда угодно: в Омск, Томск, Хабаровск, Биробиджан, Калининград, на Новую Землю. Да, учебка может быть близко, а дальше человек служит там, где он нужен по штатному расписанию.

Мельникова В.Д.: Мама не только может, но и должна находиться на всех мероприятиях, связанных с постановкой на учёт, со своим несовершеннолетнимребёнком. По поводу собраний в колледжах и школах, я обращаюсь ко всем: пожалуйста, родители тех мальчиков, которые будут вставать на учёт в 16 лет. Напишите заявления директорам колледжей и школ, что вы запрещаете проводить вот эти вот групповые постановки на учёт. Что все вопросы, связанные с воинским учётом, вы урегулируете со своим сыном и военкомом лично. Никаких групповых походов быть не может. При каждом несовершеннолетнем допризывнике должны быть его законные представители: с документами, с ответами на вопросы, со знакомством, с характеристикой, которое учебное учреждение военкому отдавало. Никакого самохода, никакого самотёка. И если нас увидят, услышат и прочитают руководители учебных заведений и школ, колледжей, лицеев, не позволяйте своих детей, своих учащихся водить такими группами, кто бы вам чего не говорил, посылайте военкома далеко и надолго. Предупреждайте родителей на собрании, что мы вам обязательно сообщим, в дневнике будет написано. Кроме того, повестки приходят на дом и поэтому, каждая семья решает эти взаимоотношения самостоятельно.

Мельникова В.Д.: Есть такой 30-ый приказ министра обороны, а до этого был указ президента (ещё Ельцина), что по возможности направлять на службу вблизи места жительства семьи. Но я хочу Марине пояснить, вблизи места жительства семьи – это военный округ для пенсионеров, а округа у нас, как говорится «От Белгорода до Белого моря» и от «Забайкалья до полярного круга». Поэтому это всё равно Вам мало поможет. Ещё раз: если Вы пенсионерка, мальчика Вы родили не очень молодой, поинтересуйтесь его здоровьем. Я уверена, что Ваш ребёнок просто не годен по здоровью.

АН: Вы ещё говорили, что он может быть освобождён от службы, поскольку он единственный кормилец?

Мельникова В.Д.: Нет, это раньше было. Сейчас только если родители: и бабушка и дедушка, инвалиды 1-ой группы. У пенсионеров отсрочки нет.

Мельникова В.Д.: Примеры были вот в этих вопросах: ребята из республики Северный Кавказ и ребята, имеющие судимость. Они считают, что они здоровы, и они готовы отслужить год, чтобы потом у них не было этой невыполненной обязанности. Я бы сказала, что, к сожалению, чаще бывает, что хотят служить и заявляют об этом ребята, у которых есть какие-то скрытые конфликты дома. Это могут быть денежные долги его личные, от которых он пытается скрыться в армии, у нас такое бывало. Это могут быть семейные конфликты (как правило, это второй брак родителей) – взрослый сын не нужен в этой семье своему родителю, ребята это чувствуют (их как кукушат выдавливают). И, к сожалению, очень часто это больные, даже больные с психическими заболеваниями. Они очень хотят служить. Много лет назад заместитель начальника штаба десантных войск сказал нам (мы как-то приходили к нему), дорогие женщины, если к вам придёт призывник и скажет, что он хочет служить десантником, тут же отправляйте его к психиатру. Я хочу, чтобы журналисты газеты "Metro" тоже понимали, вопрос призыва не в желании, а в том, что есть чёткие, жёсткие критерии отбора. В первую очередь по здоровью и по психологическому портрету, если человек не соответствует этим профессиональным требованиям к солдату призывнику, то он не должен быть в армии. Он обуза для себя, для сослуживцев, переживает семья, раздражаются командиры и это совершенно не нужно. У меня полный мобильный телефон смс от ребят, которые решили, что они год отслужат, а теперь когда в госпитале им поставлено по 6 – 7 диагнозов (которые у них были до призыва). Вот, комиссуют ли меня? Думайте о своём здоровье и о своих возможностях до того, как вы оказываетесь в воинской части.

Мельникова В.Д.: Призывных армий мало осталось: это Дания, Швеция, Норвегия – у них там солдат по 1000 человек, и они никогда не участвуют в боевых действиях. На обед у них шведский стол и никто никогда никого не бьёт. Охотятся именно потому, что система призыва отжила, она соответствует даже не советскому строю, а просто крепостному. Поэтому люди, которые отвечают в Министерстве обороны за комплектование, они являются (как я им говорю) изменниками родины. Они вместо того, чтобы отбирать людей (мы очень давно им говорим в лицо), просто подрывают боеготовность. Именно потому, что говорит Верховный главнокомандующий (их у нас было много) они говорили одно, а система призывная даёт армии другое и получается вот эта охота на призывников. Для того, чтобы всё было хорошо и ваши мальчики не попадали вот в такие облавы, делайте всё заранее. Вот как мама здесь написала: в тот год, когда исполняется 17, взяли документы, написали заявление, пришли познакомились с военкомом и дальше держите процесс воинского учёта и призыва под своим семейным контролем. Не понимаете что-то, обратитесь к нам в Комитет солдатских матерей, мы всегда подскажем и поможем. Если надо - обратимся к военным, если надо, напряжём военного прокурора, если надо – попросим Министерство здравоохранения, чтобы помогли с обследованием. Я часто забываю сказать спасибо системе Минздрава, особенно в наших республиках и областях. Ни одна просьба наша о направлении на обследование, на лечение призывника или мальчика, который уже отслужил, никогда не остаётся без ответа. Очень хорошо работают. Это административная линия, но всё очень хорошо.

Мельникова В.Д.: Это очень больная тема, такие проекты есть. Они выдвигались и законодательными собраниями субъектов федерации и некоторыми депутатами. На самом деле, вы знаете, что такое наша Государственная Дума. На них рассчитывать невозможно. Если мы найдём слова, которые поймёт наш верховный главнокомандующий президент Владимир Владимирович Путин, если администрация кремля даст указания, значит, примет, если не даст указания, если мы не сможем советников Путина перебороть по этому вопросу, значит так и будет: вот эти вот неполноценные ребята. У нас как раз сейчас проблема с мореходками. Потому что они заканчивают весной, они сейчас все в плавании учебном, это значит, что они недоученные без диплома будут призываться в осенний призыв. Я родителям говорю, не хочет система идти вам на встречу, начните бороться. Да, вашего мальчика призывают на призывную комиссию, ему учиться до весны. Вы просто не соглашаетесь с решением призывной комиссии по любой процедуре. Во время призыва наверняка будет нарушение процедуры, 100%. Всегда для жалобы в суд найдутся законные основания. Ну и судитесь, там как раз процедура занимает где-то 9-10 месяцев. Он диплом получит, а дальше посмотрите. Нет другого выхода.

АН: Валентина Дмитриевна, на нашей прошлой встрече Вы очень хвалили министра Сердюкова. Я, честно говоря, не ожидал, что Вы и сейчас будете его хвалить, несмотря на эти громкие дела. Объясните чисто по человечески, непонятно, зачем вот эти все раздражители для общественности, для людей, народа, призывников, когда его Васильева ходит и дорогие покупки делает. Это же всё можно делать тихо, зачем это всё выбрасывать в прессу? Как она маникюр делает, как она хочет в ГУМе купить какое-то дорогое платье. Для чего, почему до сих пор так долго в подвешенном состоянии? Нет приговора ни на него, ни на неё, и действия затягиваются как специально.

 Валентина Дмитриевна: На счёт того, что пресса внимательно следит за тем, как себя под домашним арестом ведёт Васильева – это вопрос к прессе. Если бы я была главным редактором, я бы никогда эту тему не поставила ни в сюжет, никуда. Я хочу повторить, что моё личное мнение, исходя из моего понимания людей: я уверена, что никаких громких дел на самом деле нет. Да, наверное, нарушения были,наверное, какое-то там нецелевое было. У меня просто есть для сравнения дело с Лёшей Навальным. Там где нет никакой коррупции, никакого факта преступления, тем не менее вот, пожалуйста, двух человек суд в первой инстанции осудил на 5 лет тюрьмы. Моё личное мнение, проблема в том, что Сердюков отказал нашей военной промышленности в бесконтрольном расходовании 23 млрд. рублей, которые выделены на перевооружение армии. Он отказался дать им волю самим себе заказывать и самим тратить деньги, потому что наша промышленность способна делать только то, что не нужно армии совершенно. Это касается в первую очередь военной техники, которая во всём мире нацелена на то, чтобы сохранять экипаж, а наша нацелена просто на то, чтобы ездить и стрелять несколько раз. Это касается наших самолётов, это касается наших кораблей. Всё что делает наша военная промышленность устарело навсегда. Эксперты, которые помогают Сердюкову - я их очень хорошо знаю, они у нас тоже члены Общественного совета, к сожалению, несколько из них ушли из жизни. Он просто разумно распорядился этими экспертными оценками. Я очень рада, что не удалось вот эту огромную массу денег просто так бесконтрольно бросить нашему военно-промышленному комплексу. Объективно они не могут делать современное вооружение. Есть конечно какие-то вещи, автомат Калашникова, ещё что-то там такое, но всё остальное не думает о человеке. У меня есть коллега, он сейчас занимается как раз вот этой вот экономической промышленной частью военного комплекса, Руслан Пухов, он написал очень хорошую статью, о наших в Чечне. Вся эта техника, бронетехника, машины пехоты, как это было - совершенно о людях никто не думал. Вроде уже сами что-то придумывали, так же как, например, наши горные стрелки. Они сами что-то себе придумывают с обувью, со снаряжением, потому что система поставок военной техники и военного снаряжения отстала навсегда. Сердюков не захотел с этим смириться, не захотел отдать эти деньги на разграбление.

 АН: Но Васильевой он дал же разграбить.

 Валентина Дмитриевна: А где документы, я как правозащитник всегда говорю, ребята, покажите мне дело. Я с ним познакомлюсь, тогда у меня будет своё мнение. Когда я вижу просто сюжеты по телевидению – это меня не убеждает, потому что я знаю, что в нашей стране можно про любого человека по телевидению показать такое, что его не узнает ни только родная мама, но он и сам себя не узнает и друзья. Поэтому я не знаю. Кроме того, история с Сердюковым и с большим количеством в его аппарате женщин (заместителей и т.д.) - это типичная советская военная мужская шовинистическая история. Я помню, с какой ненавистью генералы смотрели на этих женщин, хотя и Приезжева, и сейчас начальник управления бюджетов и финансов, и та же Васильева – очень квалифицированные люди, с хорошим образованием, с хорошим пониманием ситуации, с заботой о ведомстве. Поэтому я всем этим историям телевизионным, пока не верю. Будет дело, я на него посмотрю.

 АН: И напоследок, скажите что-нибудь оптимистическое об осеннем призыве.

 Валентина Дмитриевна: Я надеюсь, что наш сегодняшний разговор поможет тысячам семей отнестись к призыву сознательно, и вы сделаете всё как просят солдатские матери: возьмёте документы, пойдёте к военкому и не допустите того, чтобы ваш больной ребёнок попал в армию, не допустите, чтобы в воинской части была головная боль от вашего больного сына. С каждым призывом всё больше и больше людей становятся как-то более информированнее, и это очень хорошо. Как только мы покажем, что больных не отдадим, государство встанет перед проблемой: призыв не нужен, а нужен отбор людей на контракт. Я надеюсь, что всё-таки в ближайшее время мы получим современную армию, но для этого каждая семья должна постараться. Это не бойкот, как в своё время в начале Чеченской войны, в 95 году, мы говорили, не отдавайте своих детей, их всё равно отправят на войну. Моя просьба совершенно разумная, мы должны с вами соблюдать закон, а по закону «О воинской обязанности» на военной службе должны быть люди, которые физически могут выполнять тяжёлую солдатскую работу. Посмотрите, сейчас чрезвычайная ситуация на Дальнем Востоке, бывают и другие ситуации, бывают какие-то большие аварии. Потому что когда чрезвычайное положение, чрезвычайная ситуация, армию и внутренние войска всегда привлекают на помощь. Мальчик должен выносить голод и холод, тяжёлые физические нагрузки, недосып. Не прекращается утилизация боеприпасов, к счастью на подрывах, вроде, призывников не используют, но всё равно, ящики со снарядами они таскают, снаряды они подносят, загружают и разгружают грузовики – всё это вашим детям, у которых больные позвоночники, пороки сердца – это вашим детям не под силу. Поэтому избавьте армию, пожалуйста, от больных солдат.

 АН: Спасибо Вам большое, что нашли время ответить на эти вопросы.

 Валентина Дмитриевна: Спасибо Вам.