Мы голосуем за Конституцию снова и снова

Эзопов язык

- Сергей Михайлович, вы очень удачливый человек. Каждый юрист был бы счастлив вписать хотя бы пару строчек в Конституцию...

- Мне действительно повезло. Проектов Конституции было очень много. После истории с импичментом весной 1993 года Борис Ельцин попросил Сергея Алексеева и меня форсированно подготовить совместный проект Основного закона, чтобы обнародовать его накануне апрельского референдума о доверии президенту, правительству или парламенту (как программу будущего государственного устройства России). Мы работали в авральном режиме - и успели в срок.

- Борис Николаевич сильно редактировал текст?

- Он очень внимательно читал все, что касается «бермудского треугольника»: президент - правительство - парламент. В Конституции мы отошли от классического принципа разделения властей. Впервые вывели президента из исполнительной власти и превратили его в политического арбитра и главу государства. Он должен был воспользоваться своими правами, когда возникала сложная проблема. Например, необходимость введения чрезвычайного положения, конфликт федеральной власти и региональной. Уже позже президенту дали право принимать нормативные указы - но только до появления соответствующего федерального закона. Б. Ельцина такая концепция устраивала.

- Дальше проекту предстояло пройти конституционное совещание.

- Да. На этом совещании я руководил палатой регионов. Доходило чуть ли не до физического противостояния! Потому что за год до этого был подписан федеративный договор, который устанавливал разный объем полномочий для республик, краев и областей, автономных округов. Конечно, все хотели больше полномочий себе и меньше полномочий другим. В проекте Конституции мы записали, что краям и областям нужно дать такие же полномочия, как республикам. Затем мы пошли на определенную хитрость: записали в Конституции, что федеративный договор действует в части, не противоречащей Основному закону. Но поскольку в федеративном договоре практически не осталось соответствующих Конституции норм, постольку он перестал действовать. Так субъекты Федерации получили равные права, и был ликвидирован этнический принцип построения регионов.

- Как вы относитесь к тому, что Конституция считается принятой всенародным голосованием, хотя фактически за нее проголосовала четверть населения страны?

- Категорически не согласен с вами. У меня лично сомнений во всенародности Конституции не возникает. Для ее принятия была выбрана типичная мировая норма: в голосовании должны участвовать более половины населения, для принятия достаточно решения половины участвующих. И вокруг Конституции была реальная борьба, были голоса «за» и «против». Это же хорошо!

Но я хочу подчеркнуть, что в юридической практике, в том числе международной, легитимность Основного закона проверяется первой выборной кампанией. Как только по правилам Конституции состоялись выборы президента и парламента, о ее нелегитимности не может быть и речи. Каждый раз, приходя на выборы, мы как бы снова голосуем за Конституцию. На митингах коммунисты могут говорить что угодно, но деюре и они признали легитимность Основного закона. Ведь коммунисты участвовали во всех выборах и не один десяток раз обращались в Конституционный суд на основе действующей Конституции.

Вообще Конституция сыграла роль рамки, опущенной в густо замешанный раствор хаоса начала 90х годов, - рамки, вокруг которой кристаллизовалась новая российская государственность и нынешняя политическая стабильность.

Подтягиваем действительность

- Некоторые западные исследователи считают, что российская Конституция не может быть названа таковой в полной мере. Слишком уж необычный документ.

- Наша Конституция действительно неклассическая во многих отношениях. Так, марксисты нас учили, что Конституция - результат победы одного класса над другим в результате революции. Западные «оппортунисты» учат, что Конституция - это общественный договор. В 1993 году не было ни того ни другого. Общество было расколото. Следовало придумать Конституцию, которая была бы работоспособна в тот момент.

- Нужен был компромисс.

- Именно. Мы решили, что в Конституции должно быть 10-12 ценностей, которые даже в условиях раскола для коммунистов, демократов, левых, правых, зеленых и прочих являются общими. Это приоритет прав человека, отказ от любой идеологии, многопартийность, многообразие форм собственности, повышенные гарантии территориальной целостности страны и некоторые другие. На этих ценностях и был создан «образ желаемого будущего» в Конституции. «Россия - демократическое, правовое, федеративное, социальное государство» - это идеал, который еще не в полной мере достигнут.

- Когда Конституции исполнилось 10 лет, вы говорили, что идеи, заложенные в нее, исполнены на 55%. Прошло еще 5 лет. Конституция улучшила свой результат?

- Я думаю, 5-7% добавилось.

- Низкий КПД получается...

- Хотелось бы больше. Но нельзя переоценивать общество и темпы его развития. Права, записанные в Конституции (такие, как право на жилище, бесплатное образование, бесплатную медицинскую помощь), действуют, но не в полной мере. С другой стороны, если бы в Конституциии не было записано, что у нас социальное государство, правительство не объявило бы о том, что бюджет берет на себя социальные обязательства, например, часть расходов по ипотеке.

- Думаю, вам часто приходится слышать такое мнение: раз права, записанные в Конституции, не исполняются, значит, она фиктивна.

- Да, нам любят вменять это в вину. Такие рассуждения неконструктивны. Предположим, Конституция фиктивна. Так приведем ее в соответствие с тем уровнем, который мы имеем сегодня! И что получим? Ситуация на всех фронтах ухудшится в 100 раз! Нужно не Конституцию «опускать» до «плохой» действительности, а действительность формировать по идеальному образу, зафиксированному в Конституции.

- Слово «зафиксированный» применительно к нашему Основному закону меня немного смущает. Конституция не дает четких ответов на массу вопросов. Она лишь говорит: по этому вопросу должен быть принят отдельный закон, а этот вопрос должен решить Конституционный суд...

- Мы впервые написали Конституцию как процессуальный документ. Она во многом состоит не из правил, а из процедур. Конституция - как елочка, на которую игрушки надевает жизнь. Игрушки - это федеральные конституционные законы, решения Конституционного суда. Например, в 1993 году нельзя было записать в Конституцию, как должно работать правительство. Потому что данная процедура была совершенно не отработана. Отсюда формулировка: эта процедура закрепляется в особом законе. И такой закон, взвешенный и отработанный, был принят еще через 4 года. В этом же контексте следует рассматривать создание Конституционного суда как органа, который ежедневно «пишет живую» Конституцию.

Депутатов - в министры

- Есть ли в Конституции «спящие» нормы: такие предусмотренные законом возможности, которые не используются?

- Их немало. Вот, например, широко растиражировано понятие «всеобщее равное избирательное право при тайном голосовании». Когда я хочу, чтобы мои студенты прочитали Основной закон, я им говорю: «Найдите эту фразу в Конституции!» Они читают закон от корки до корки, но нужной статьи найти не могут. Все дело в том, что я считаю: на уровне местного самоуправления избирательное право не всегда должно быть всеобщим, равным и прямым. В некоторых регионах необходимо учитывать мнение национальных меньшинств, профессиональных сообществ. Для этого может, например, использоваться квотное представительство. Эта задумка, заложенная в Конституцию, пока не реализована.

- Вам доводилось жалеть о том, что какиелибо из предложенных вами норм не обрели силу закона?

- В моем проекте Конституции министры могли быть депутатами, а депутаты - министрами. Если бы из Верховного совета в исполнительную власть, сложив полномочия депутатов, не ушли все сторонники Ельцина, не было бы вакханалии 1993 года. Именно изза этого положения закона в Верховном совете остались идеологические противники Ельцина и обиженные, которым не досталось места в правительстве. Я считаю, что в российских условиях не надо бояться того, что из депутатов рекрутируется большое число министров. В этом не нужно оглядываться на Европу - ничего страшного, что эта норма нарушает классические взгляды на тип и форму государственного устройства. Главное, что она помогает избежать множества возможных конфликтов.