8 января 1654 г. состоялась Переяславская рада, понимаемая с советских времён как «воссоединение Украины с Россией». Вроде бы всё верно, но Украина как государство тогда не существовала и не намечалась. О том, как воспринимало казачество свою борьбу против Речи Посполитой, рассказывает Дмитрий СТЕПАНОВ – научный сотрудник Центра украинистики и белорусистики истфака МГУ, кандидат исторических наук, автор книги «Русь, Малая Русь, Украина. Этническое и религиозное в сознании населения украинских земель эпохи Руины».
– Начнём с того, что никакого Украинского государства тогда не было. Оно не провозглашалось вплоть до Октябрьской революции 1917 года. Государственное образование Богдана Хмельницкого именовалось иначе – Войско Запорожское, а историки называют эту политическую структуру Гетманщиной.
– Войско Запорожское являлось военным образованием, а не государственным (оно не занималось, например, крестьянами). Что касается «воссоединения», то этот термин зря ассоциируют с советской историографией. Да, он был сильно «пропиарен» в 1954-м, в год трёхсотлетия Переяславской рады (тогда же, напомню, Хрущёв подарил Украине Крым), но этот термин использовался самим Богданом Хмельницким и его современниками. В XVII веке процесс воспринимался именно как воссоединение – воссоединение территорий, воссоединение этноса, который несколькими столетиями ранее оказался разделён монгольским нашествием с востока и литовским – с запада. Разница в том, что в советские времена Переяславскую раду интерпретировали как слияние хоть и братских, но разных народов – русского и украинского, а в XVII веке её понимали как восстановление единого народа – русского.
Другое дело, что социально-политическая иерархия, социально-политическая система, которая сложилась в Гетманщине, сильно отличалась от российской системы, стремившейся к абсолютизму. Поэтому выстраивание отношений между, с одной стороны, гетманами и, с другой стороны, царями, боярской Думой и впоследствии Сенатом заняло огромное количество времени и вызывало массу проблем. По-другому и быть не могло.
– В своих публикациях вы называете территорию Гетманщины то Малороссией, то Украиной. А как называли её сами тогдашние жители?
– Начнём с понятия «Украина». Оно примерно с одинаковой частотой употребляется в российских и польских источниках (через Польшу это название попало в Западную Европу). В текстах, написанных тогдашними жителями нынешней Украины, оно почти не встречается, а если где-то всё же используется, то не в этническом смысле, а в территориальном, региональном. Так же, как использовались понятия «Урал», или «Замосковный край», или «Дикое поле», или «города по литовской украине», то есть «по литовской границе».
Сейчас на Украине популярна версия, будто название «Украина» по аналогии с польским словом «край» означает «страна», но нет, в польских источниках оно в таком значении не употребляется. Как в польских, так и в русских текстах оно означает «фронтир» – осваиваемую территорию. Украина, на секундочку, осваивалась очень долго – напомню, что Одесса возникает на карте под самый конец XVIII века.
Теперь – о названии «Малая Русь», «Малороссия». Оно, как и название «Великая Русь», имеет церковное происхождение – впервые используется в грамотах Константинопольской патриархии XIV века. Тогда же оно вошло в светскую практику: Малой Русью называли русские территории, находившиеся под контролем Великого княжества Литовского и Польского королевства. Малороссийские книжники стали употреблять этот термин в последней четверти XVI века для наименования части территории Речи Посполитой с православным населением. Украинские националисты считают название «Малая Русь» уничижительным, но ничего подобного в нём нет. Равно как и в названии «Великая Русь» нет никакого возвеличивания. Здесь очевидна аналогия с названием региона Великая Греция: оно не выражало что-нибудь более значимое по отношению к изначальной Греции. Великой Грецией называлась историческая область с греческими провинциями. Великая – значит большая, распространённая, вот и всё.
Слово «Малороссия» использовалось образованными малороссиянами, принадлежало к высокому стилю. Спрашивается: какое же название было среди малороссиян широкоупотребительным? Ответ очень простой – «Русь».
– В этом месте хитрые ревнители украинской идентичности делают финт ушами. Они соглашаются: «Да, действительно, до советской украинизации большинство жителей Украины считали себя не украинцами, а русскими». И затем добавляют: «Но не считали русскими москалей!»
– Да, это известная точка зрения. И голословная. Она не основана на источниках, это лишь опрокидывание современных представлений в прошлое. Жители Малороссии и жители Великороссии называли друг друга русскими, это хорошо прослеживается по источникам. Этническое содержание у слова «москаль» возникает лишь в XX веке. Многие знают фразу Шевченко: «Кохайтеся, чорнобриві, та не з москалями, бо то люде злі, роблять лихо з вами» («Любитесь, чернобровые, но не с москалями, потому что они злые люди и поступят с вами плохо»), но не многие знают, что, когда Шевченко забрали в солдаты, он сказал: «Меня забрали в москали». «Москаль» у малороссиян значило «служащий», обозначало тех, кого Москва привлекла на службу. На Украине множество сёл с названиями типа Москалёвка, Москалёво: они так называются потому, что в них селились отставные солдаты – солдаты не великороссийского происхождения, а малороссийского. В свою очередь, в Великой России употреблялось слово «черкасы» – и употреблялось тоже не по этническому принципу, а по социальному, то есть не в отношении малороссиян как таковых, а в отношении казаков.
И давайте обратим внимание вот на что. Когда после смерти Хмельницкого гетман Выговский пытался вернуть Малороссию под контроль польской короны в обмен на шляхетские привилегии для казачьей старшины, он просил поляков учредить в составе Речи Посполитой регион с этническим названием – Великое княжество Русское. А влившись в состав России, казаки не просили ни о каком княжестве. Потому что не отделяли себя от великороссийского населения – ни этнически, ни религиозно.
Имея в России автономию, Войско Запорожское не обосновывало её этническими мотивами. При этом такие мотивы прослеживаются в договоре гетмана Выговского с Речью Посполитой и в договоре гетмана Дорошенко с Османской империей (обоим соглашениям, слава богу, не суждено было воплотиться в жизнь. – Прим. «АН»). В текстах этих двух договоров присутствует понятие «народа русского» как этнополитической общности, которая должна быть наделена польской или турецкой властью определёнными правами. И напротив, принятие казаками московской царской власти воспринималось ими как обретение над собой своей власти, русской власти, собственной власти.
– Как вы сейчас упомянули, после смерти Хмельницкого гетман Выговский предал Россию. Следующий за ним гетман – сын Хмельницкого Юрий – тоже предал Россию. Затем…
– Можете не перечислять. После Богдана Хмельницкого каждый гетман кого-нибудь как-нибудь предал. Юрий перебегал туда-сюда семь раз. Замечательный Иван Степанович Мазепа – шесть раз. Влившись в состав России, казачья старшина получила гораздо больше, чем имела до этого, – и захотела ещё больше. Москва, в свою очередь, опиралась на «простое», рядовое казачество, которое было заинтересовано в сильной центральной власти, способной обуздать старшину. Самый известный пример – бунт Пушкаря против Выговского, поддержанный Москвой.
Утверждать, что гетманы-перебежчики боролись за какие-то идеалы, за «независимую Украину», – просто издевательство. Как и нет оснований выводить из этого какую-то этническую идентичность, отличную от русской. За полвека до Выговского, в Смутное время, в Москве нашлись такие же «выговские» – бояре, которые точно так же смотрели на Запад в поисках коврижек, дополнительных привилегий. Такова ситуативная психология: мы сейчас побольше урвём для себя и своих детей, а что здесь будет дальше – плевать. Хоть трава не расти.
– Богдана Хмельницкого на Украине сегодня продолжают считать героем: его портрет по-прежнему размещён на пятигривенной купюре. Самостийники утверждают, что Хмельницкий не воссоединял Малороссию с Великороссией, а боролся за независимую Украину. И Переяславская рада, мол, была лишь тактическим союзом.
– Союзом? Нет, Хмельницкий не заключал союза с Алексеем Михайловичем – и не мог этого сделать. Заключить союз с русским царём мог польский король, или шведский король, или английский король, или турецкий султан – словом, тот, кто равен ему. Монарх, суверен. Хмельницкий не рассматривался в качестве суверенного правителя и не пытался им стать, не стремился основать собственную династию. Как и вся казачья верхушка, Богдан мыслил в логике подданства, считая, что суверенитет на территорию Войска Запорожского может распространять только монарх. На Переяславской раде Хмельницкий предложил казакам выбор между суверенами: русским царём, польским королём и турецким султаном. И понятно, что свой монарх, православный и русский, лучше, чем остальные.
Попробуйте найти у Хмельницкого что-нибудь про «украинцев». Гетман называет жителей Малороссии «миром православным российским», «народом российским благочестиво-христианским», «миром православным российским Малой России». Он говорил: «И покори Господь Бог им великим государем всех врагов их и неприятелей, и чтоб православные христиане Великия и Малыя Росии были в соединении». А также: «Мы царского величества милости ищем и желаем потому, что от Владимирова святаго крещения одна наша благочестивая христианская вера и имели едину власть. А отлучили нас неправдами своими и насилием лукавые ляхи».
И наконец обратимся к первой печатной книге о русской истории – к «Синопсису» (трижды издан типографией Киево-Печерской лавры в 1674, 1678 и 1680 гг. – Прим. «АН»). Автор – архимандрит лавры Иннокентий Гизель либо представитель киевского духовенства из его непосредственного окружения. Этот источник даёт представление о социально-политических взглядах малороссийской интеллектуальной элиты. Субъект этнической истории в «Синопсисе» представлен так: сначала это «славянороссы», затем это «россы», а затем, после Крещения Руси, это «православно-российский» народ, к которому относит себя киевский автор. В русскости Москвы он тоже не сомневается: Дмитрий Донской сражался за «росскую землю», его воинство названо «сынами русскими». А Киев, «преславный верховный и всего народа российского головной град», утративший своё «самодержавствие» в годы феодальных усобиц, «конечне уставший» во времена литовско-польского владычества, – возвращает себе «своё царственное бытие» под властью московского царя Алексея Михайловича.