Несколько лет назад в Угольной компании «Северный Кузбасс» возник крупный корпоративный конфликт – между людьми, которые когда-то доверяли друг другу и даже долго работали вместе в Министерстве энергетики.
«Северный Кузбасс» ведет разработку двух шахт в Кемеровской области, на них приходится треть всех добываемых в регионе коксующих углей – бороться есть за что. Руководством компанией несколько лет занимался бывший директор департамента угольной и торфяной промышленности Минэнерго Константин Алексеев. Однако в результате перепродаж и подписания сомнительных договоров о переуступке последний оказался не просто ни с чем, а с многомиллионными исками. Мы уже писали об этом подробно Как так получилось? И какую роль играет в этом экс-министр энергетики Сергей Шматко, который, судя по всему, публично предпочитает в деле не светиться. «АН» удалось дозвониться до Алексеева, и вот что он рассказал.
- Не могли бы вы изложить свою версию произошедшего?
- Взять этот актив – Северный Кузбасс – меня попросило руководство Кемеровской области. К этому времени я оставил работу в Министерстве – шесть лет руководил угольной отраслью и при Шматко, и при Новаке. В основном занимался китайским направлением.
Я взялся за этот актив, в то время как другие, мягко говоря, не спешили. Эти две шахты («Березовская» и «Первомайская» - Прим. ред.) и обогатительная фабрика – сложные, уже на тот момент аварийные. Они были на пороге закрытия, но допустить этого было нельзя – там работали более трех тысяч шахтеров. Губернатор и его заместители знали, что я человек социально ответственный, поэтому понимали – отказаться не смогу.
И мне удалось вывести это предприятие на чистую прибыль, мобилизовать трудовой коллектив, заставить поверить, что есть перспектива (В 2017 году выручка «Северного Кузбасса» составила 7,4 млрд рублей – Прим. ред.) Как только это произошло, у меня все тут же захотели отобрать. Плюс как раз в это время после трагедии в «Зимней вишне» ушел с поста Аман Тулеев. Появился новый губернатор, я остался без поддержки.
Я целыми днями занимался производством, поэтому задумываться о мерах безопасности и юридическом сопровождении времени не было. Я просто не обращал на это внимания и в конечном итоге пострадал. Уже три года я пытаюсь вернуть «Северный Кузбасс». И поймите, это не самоцель. Я лишь хочу дальше развивать предприятие, в которое вложил столько сил. Ведь я в ответе за работающих там людей.
Тем временем «Северный Кузбасс» опять оказался на дне. Грозит банкротство. А, чтобы вы понимали, Березовский – это моногород. Люди окажутся выброшенными на улицу без куска хлеба. У города возникнет множество трудностей.
У Сергея Ивановича (Шматко – Прим. ред.) почему-то тогда возникла мысль со мной разобраться. Хотя я ему ничего не должен. В самом начале предложил: «Серёжа, давай вместе возьмём этот актив?». Он отказался сразу: «Зачем нам нужны эти шахты? Что-нибудь случится – потом греха не оберешься». Он был первым, кому я предложил. Чтобы мы были друзьями и партнерами. Хотя общего бизнеса у нас не было. Просто я работал в Министерстве, куда он меня пригласил. Со своими обязанностями справлялся, о чем свидетельствуют многочисленные награды.
Я готов лицом к лицу встретиться с Сергеем Ивановичем. Надеюсь, он понимает, что своего друга поставил в неловкое положение. Меня полностью обескровили. Мне очень непросто, но работать готов. Могу быть полезным в китайском направлении, знаю язык.
- Вы сказали, что сейчас предприятие просело? Прибыли уже совсем никакой нет?
- Я знаю, что шахта Березовская стоит. Первомайская работает от случая к случаю. Действующая только обогатительная фабрика – берут сторонний уголь, перерабатывают и продают. Может, какой-то выхлоп и есть, но этого не хватает, чтобы обеспечивать такое количество шахтеров. Экономически сейчас там ничего не развивается.
- Вы действительно подписывали соглашение со Шматко? Или это все выдумки прессы?
- Да, у нас с ним есть соглашение. Хоть это и было трудно, я пошёл на такие условия: 80% ему и 20 мне. Важно было зафиксировать, что мне отдают мои дивиденды, приличная сумма. Меня и в этом подставили, естественно. Ничего не состоялось. Иначе бы я снова пришел к управлению. А Шматко, кстати, на руководство не претендовал, только на выкуп.
Главную роль в этой истории сыграл Беляков (Бывший сенатор от Владимирской области Антон Беляков – Прим. ред. Подробнее читайте тут, который переиграл Шматко и стал главным бенефициаром. Видимо, они договорились, а меня вынудили продать, а фактически отдать оставшиеся акции. Я хотел сделать доброе дело, а меня, как говорится, поматросили и бросили. Особую пикантность ситуации придает тот факт, что под предлогом благородного порыва об оказании мне помощи Беляков даже прилетел ко мне в Грецию летом 2018 года и умолял выдать ему доверенность на управление Северным Кузбассом, гарантируя, что он в оперативном порядке вместе с бригадой ополченцев ДНР наведёт там порядок.
Некоторые считают, что я продался. Но этого и быть не могло. Константин Малофеев (Российский управленец и предприниматель, председатель совета директоров группы компаний «Царьград» - Прим. ред.), который присутствовал на наших переговорах с Беляковым, очень удивился, когда узнал, что я не получил вообще ничего, ни малейшей компенсации.
Насчет денег я не рефлексирую сейчас. Моей целью было вернуться к управлению предприятием и помочь людям сохранить работу, развивать угольную промышленность.
- Спасибо за интервью. Редакция и дальше продолжит следить за этой историей. В ближайшее время «АН» в рамках журналистского расследования планирует взять интервью у основного бенефициара группы ТАЛТЭК Юрия Кочеринского и Председателя Союза ДД Александра Бородая относительно особенностей приобретения группой ТАЛТЭК АО Северный Кузбасс.
- Благодарю.