Бессонница Из цикла «Свирепая нежность»
28 мая 2013, 20:13 [«Аргументы Недели», Галим Шаграев ]
Почти два года назад мы впервые опубликовали эссе Галима Шаграева "Крест и полумесяц". Затем наши читатели познакомились со "Станцией" - необычное и глубокое произведение вызвало немало откликов. Сегодня мы представляем вашему вниманию новую работу Галима.
БЕССОННИЦА
Эссе
Из цикла "Свирепая нежность"
Привычное порой убивает.
Хочешь, к примеру, заснуть, и не можешь.
Причина?..
Бессонница.
То есть болезненное отсутствие сна.
Нехорошее это состояние, нехорошее: и рад бы заснуть, но нет сна и — все…
Бессонница — вещь в себе, и есть не что иное, как процесс эпизодических, но сильных проявлений твоего «Я», вот и страдаешь зачастую поздними засыпаниями, ранними пробуждениями, а то и вовсе прекращением сна среди ночи; и это при том, что ты — здоровый, без патологических отклонений или подчиненный вредным привычкам человек, но только коснется голова подушки — нет сна и все — кирдык — упал топор, отвалился кусочек жизни — окружат, а затем вползут в душу каждодневные, убийственно-привычные в своем постоянстве заботы, и так их много, — всех и не перечислить, и, как Лаокоон медными змеями, обвит и сдавлен ты ими в один миг…
Бессонница лишает нас сна — времени самого благотворного отдыха.
Но подлинная ее причина кроется, конечно, в усталости.
…Наша усталость, похоже, приобрела ощущение давящей, вязкой и плотной среды, из которой, на первый взгляд, нет выхода; во всяком случае, мои друзья и большинство знакомых, а они — люди умные — воробьи стреляные, вороны пуганные, жизнь и крутила и вертела ими, как хотела, да и через колено не раз ломала, но не сломила, они, — близкие мне по духу люди, говоря о своей усталости, видят ее не столько в бессоннице, сколько в причинах, которые вызывают ее, и, если по-честному, то и сам устал именно от них, но, больше всего, как говорят сейчас, «достает» первопричина тех причин — невозможность заглянуть в будущее дальше не то что своего, а хотя бы комариного носа, и, будто ослепнув, идешь в кромешной тьме, и, единственное на что способен, единственное, что можешь — засветить свой фонарь — путь-то освещать надо, иначе споткнуться можно, а то и упасть ненароком, да так пребольно удариться, что искры из глаз посыпятся, или и того хуже — запросто в пропасть свалиться.
Так что первопричина наших бессонниц — усталость не сама по себе, а усталость от трудностей прояснения перспектив; оттого зачастую и не знаешь, где и в чем искать ресурсы спасительного.
И когда в очередной раз не мог долго сомкнуть глаза, состоялся разговор.
Немного странный.
Местами я и не понял его.
— Ты устал, — сказал старец. — Тебе следует выспаться, отдохнуть, прими-ка для начала горячую ванну, а там — видно будет.
Похоже, я был готов к его приходу.
Во всяком случае, ночной гость удивления не вызвал.
И, будто продолжая давно начатый с ним разговор, я спокойно ответил:
— Не могу.
Тем не менее что-то заставило встрепенуться и спросить:
— Простите, а кто Вы?
— Человек, а ты, голова два уха, что думал? — сердито ответил старец.
— Первое относится к Вам, второе ко мне? — осторожно полуспросил я.
— Может быть, — загадочно улыбнулся он.
…Одет мой гость непривычно для нас: в свободный балахон из грубой ткани.
Подпоясан тонким веревочным шнурком.
Ростом высок.
Худощав.
Ликом — покой недвижной воды.
Образ жизни с отказом от благ и удовольствий читается открытым текстом.
Но главное — он источает ровный и ясный свет.
Свет излучают покой лица, седина непокрытой головы.
Но подлинный источник свечения скрыт покровами свободной одежды.
Так светятся старцы икон и картин мастеров прошлого.
Мой гость и один и ...многолик.
Странно?..
Ничего странного.
Убийственно-привычный круг сложностей пробудил через бессонницу голос умного молчания красоты, наделив своего выразителя синтезированным обликом апостолов веры.
— Мы находимся в чуде, — ровным и беспристрастным голосом начал он. — Мы пребываем в нем постоянно, мы в нем — очевидном и очень доступном — всегда, — это и есть чудо яви; вот в ней-то — в чуде яви — мы и свидетельствуем сами о себе миру. Причина, источник чудес — в силе нашей человеческой, и совершаются они для достижения наших же целей: родиться, учиться, любить и быть любимыми, воспитывать детей, внуков, если доведется, — правнуков; иметь надежды, чаяния; познавать себя и мир — расположить мир и окружающих к себе и себя к миру и окружающим дивными деяниями. Поразительность, необычность мира — озарения, откровения, учения и пророчества одухотворенных людей, знамения… Они совершаются в условиях предельно мобилизованного и сконцентрированного на обретении смысла человеческой жизни и становятся после значимыми, ценными для многих, однако проявления жизни настолько многогранны, так мозаичны, что противоречат друг другу, взаимоисключают себя, не вмещаются в русла даже великих религий, не говоря уж о доктринах и схемах, перехлестывают берега писаных и неписаных законов… Вот потому-то люди и строят обители души, и прочность тех обителей — покой хрупкости фундамента, возведенного из материала привычных причин нескончаемых забот, тревог и — даже отчаяний человека…
После чего, совершенно неожиданно для своего лика, подмигнув, весело произнес:
— Выше нос, голова два уха, у тебя ресурсов — тьма и больше!
…Местами я его не понял.
Помните, говорил о том?
Нет, старец все-таки что-то недосказал!..
А, может, ничего и не было?
И все, что привиделось, — только сон?
И я врачевал себя под его благотворным покровом, и, видимо, недоврачевал?
Поскольку не увидел впереди ничего, кроме тревоги?
И, говоря о хрупкости покоя фундамента, старец имел в виду именно ее?
Только выразился метафорично?
И хрупкость фундамента обители души — неповрежденность наших чувств?
А тревога за их целостность — ценность исключения даже малейших ошибок?
И главное задание бессонниц — красота наших тревог?..
Однако и задачу загадал старец!..
…Без всякого сомнения, — возраст — это все.
И прежде всего — это достоинство тревог умной красоты.
Красота, если, конечно, не оставила человека, красит его и в старости.
Все это так, и не ново.
Хотя, похоже, время от времени нуждается в повторении.
Что, собственно, есть человек? — мерцающий светильник между крайних проявлений жизни, но даже при своем неровном и далеком от надежности излучении света, человек — лучшая из империй всего сквозного потока времени, поскольку только он обладает способностью быть владельцем и хранителем известных ему проявлений того потока, и любить или не любить их, и выражение подлинной благотворности красоты человеческих тревог — выданный с их помощью …кредит доверия, и кредит тот — безвозмездный, беспроцентный и …бессрочный.
До чего же неисчерпаемы твои ресурсы, голова два уха!
— Да-да, конечно!..
Я радостно откликаюсь подсказанному во сне ходу мысли, но на меня, — тепленького, — согретого сокровенным покровом таинства благотворного сна, рушится ушат холодной воды.
Старец вдруг глухо и растерянно произносит:
— Отдыхай, голова два уха...
Я теряюсь…
Дело не в сути его пожелания.
Не в том, что прозвучало оно на этот раз уже без облика владельца.
Нет, — все гораздо глубже: дело — в интонации.
А она — грустная-грустная и — усталая-усталая…
Неужто старец посчитал, что ошибся адресом?
…Долго протираю глаза.
Я — ошарашен.
Я — вспотел.
Приснится же такое!..
Но гость мой, пожелав отдыха, думаю, не совсем прав.
Только бессонницей врачевать себя!
Только бессонницей и учить себя, — дневного!
Низкий поклон тебе, дорогая бессонница!
И не так уж и плохо, что с тобой нельзя расстаться.
Ибо расстаться с тобой — все одно, что потерять себя.
Не спеши, не спеши…
Я все понял.
Ты, голова два уха, все о том же…
Где, дескать, мой ясный день?
Где мой веселый смех?
Где мои песни радости?..
Не спрашивай, голова два уха!
Все-то ты знаешь, и все-то ты прекрасно понимаешь.
А раз так, ты по-своему счастлив: ибо знаешь подлинное значение бессонницы — очевидную и доступную ценность непреходящего чуда по имени явь, в которой человек всегда занят одним и тем же — снова и снова учится …говорить, и лепечет что-то невнятное — полудетское, детское, полувзрослое, иногда, случается, обрадует себя и других сочным, зрелым и очень ресурсным суждением, благодаря чему можно обрести или восстановить самый точный на свете баланс — свое — внутреннее равновесие.
Бессонница…
Одно из сильнейших проявлений самости человека…
Она, — бессонница, — и есть тайная обитель абсолюта безгрешного, безгреховного, и, таким образом, — непогрешимого человеческого духа.
Февраль 2001,
октябрь 2012 гг.
Читайте также: