На экраны вышла полнометражная анимация студии «Мельница» – «Иван Царевич и Серый Волк» (режиссёр В. Торопчин). Это продолжение серии, начатой картинами про трёх богатырей, которая имеет зрительский успех – на фоне общей деградации отечественного искусства для детей.
«Иван Царевич и Серый Волк», как и фильмы про богатырей, – вещица посредственная. Не плохая, но и не хорошая. Про такое говорят «так себе, ничего», «посмотреть можно». Между тем, имея фантастически богатый опыт советской анимации, современные технические возможности и такой изобильный и разнообразный фольклор, как наш, можно было бы произвести что-то победоносно-блистательное.
Почему этого не произошло? Говорят, Альфред Хичкок утверждал, что для создания хорошего фильма нужны три вещи: сценарий, сценарий и ещё раз сценарий. В сценаристах советских детских картин – игровых и анимационных – действовали по-настоящему талантливые люди, выдумщики и остроумцы. Много поработали для этого дела, скажем, драматурги Евгений Шварц и Николай Эрдман (Эрдман, к примеру, – автор великого фильма Роу «Морозко»).
А сценарий «Ивана Царевича» писал А. Боярский. Он же является продюсером фильма. То есть А. Боярский-продюсер нанял самого себя в качестве сценариста. А лучше бы он потратился умственно и материально, наняв на эту работу способных людей, пишущих для детей. Они существуют до сих пор. При живом Успенском, живой Петрушевской (это классики, а есть десятки других) – стоит ли А. Боярскому браться за сказочные дела?
Никаких мерзостей и пошлостей в сценарии «Ивана Царевича» нет. Есть вяловатый, неизобретательный сюжет и несколько «приколов» на современные темы. Никакого блеска ума. В советских мультиках действие длилось 15–20 минут, а там были и повороты сюжета, и характеры, и афоризмы, запомнившиеся на десятилетия нескольким поколениям. «Иван Царевич» длится полтора часа, а содержания в нём кот наплакал.
Шуток так мало, что их приходится повторять. Вот процитировали Пушкина, соорудив дуб зелёный у Лукоморья, где ходит кот учёный и русалка на ветвях сидит. Русалка полновата, с ветки то и дело падает, капризно жалуясь: «Я соскальзываю!» Ну раз сказала, два сказала. А она говорит эту полюбившуюся сценаристу реплику раз восемь! Эрдман бы такого себе не позволил.
Главный злодей фильма, двигатель действия – некая загадочная тень, являющаяся по ночам к первому министру. Образ, конечно, взят напрокат у Шварца (пьеса «Тень»), но у Шварца всё мотивировано и понятно, потому что он знал – и сказочный мир имеет свои строгие законы. А тут ничего не мотивировано и не понятно. Чья это тень, откуда взялась? Почему для того, чтобы получить ключ от тайной комнаты, где лежит шапка-невидимка, этой тени нужно устроить свадьбу царской дочери? Когда свадьба расстраивается, тень преспокойно этот ключ крадёт – так зачем было затевать всякие глупости?
Шаткость мотивировок вообще имеет в этом фильме хронический характер. Вот Иван Царевич отправляется в страну «туда – не знаю куда», ныряя в заброшенный колодец. Страна «туда – не знаю куда» оказывается полюсом вечной мерзлоты, обледеневшим пустым пространством. Где почему-то компактно проживают все злодеи русских сказок: и Баба Яга, и Кощей, и Змей Горыныч. Что они там, вдали от «человечьего духа», которым только и питаются, забыли? Невозможно понять.
Баба Яга срисована с неподражаемого Г. Милляра, игравшего эту роль в сказках Роу. Но характер её не придуман, не сделан. Стоит только Серому Волку предложить Яге партию чудесной косметики, как та готова на всё. Плохо же сценарист фильма знает русский женский тип, воплощённый народом в этом образе!
Но основная слабость сценария «Ивана Царевича» – главный женский персонаж, царская дочка Василиса. (Впрочем, слабость женских образов – это беда почти всех современных отечественных фильмов.) Обозначенная как Василиса Премудрая, она скорее Василиса Придурная. Заявлено, что она получила два высших образования и собирается овладеть третьим, на досуге девица вышивает портрет Эйнштейна (тот самый, с высунутым языком). Но под умными книгами она прячет любовные романы, и в ходе действия не проявляет никаких признаков интеллекта.
Понятно, что наши сценаристы не могут упустить случая посмеяться над образованными женщинами. Однако стоит ли жертвовать кассой во имя этой довольно постыдной страсти? В кино ходят дети обоих полов – и девочек даже больше, чем мальчиков. Подавляющему большинству девочек придётся учиться и работать, притом в поте лица. Лишь немногим удастся сесть на шею какому-то зазевавшемуся «Ивану- царевичу». Так не поучиться ли современным «мельникам», трущим на студии «Мельница» свою одноразовую муку, сценарному мастерству у честных работников прошлого? Как хороши, изобильны, разнообразны были женские образы в советских киносказках! Тут тебе и девушки-золушки, и вредные сёстры, и всякие Марьи-искусницы, и мудрые или злобные старушки, и волшебницы – целый самоцветный мир.
А в новой сказке – одна плохо придуманная Василиса Придурная. Кстати, нехорошо и то обстоятельство, что все персонажи «Ивана Царевича» (кроме волшебных) – царские дети и приближённые. Где герои из народа? И, кстати, в чём мораль этой сказки?
В общем, и придумано средненько, и нарисовано средненько, и озвучено средненько. Выделяется, правда, Волк (голос А. Смольянинова) – более обаятельный, чем прочие. Понятно, что фильм будут смотреть (чего мы только не смотрим!) Но блеска нет и не предвидится, пока сценарии сказок не будут писать те, кто Богом и природой одарён и предназначен именно для такого занятия.
Удивительно, что столь очевидные вещи не приходят в голову гордым людям, которые считают себя профессиональными продюсерами.