Санкции спровоцировали крупный передел российского продовольственного рынка. Возможны два сценария. Первый: импорт не уступит, на место прежних стран-поставщиков явятся новые. Качество продуктов упадёт, цены подрастут, но в целом будет всё то же. Второй вариант: российские крестьяне возьмут реванш. У них по-прежнему богатый выбор направлений для прорыва. Отечественных овощей на прилавках мало, молочная отрасль в загоне, да и по мясу с рыбой далеко не всё гладко. Пора взяться за дело.
В конце концов, почему правительство ищет сыры, овощи и свинину на другом конце света? В то время как 37 млн. человек сельского населения рады любой работе. У крестьян самые низкие в экономике зарплаты, вдвое меньше средних по стране. «АН» решили выяснить: какие аграрные резервы дремлют внутри России.
Голодные гости
Масштабный передел рынка – зрелище всегда увлекательное. Тем более если речь идёт о сумме более 350 млрд. руб. в год. Когда в воздухе запахло санкциями, сразу разгорелись латиноамериканские страсти. Чили, Уругвай, Аргентина и Эквадор в один голос заявили о желании резко нарастить импорт продуктов в Россию. Похоже, даже не задумываясь, каких именно. Подтянулся Парагвай, предложил нам сыр, за ним – Перу в надежде перехватить у США крупные поставки арахиса.
Как грянул гром, отыгралась Бразилия, которая обеспечивает 45% импорта говядины, 35% свинины. Зимой 2014 г. она пострадала от санитарных запретов. Когда в августе Россельхознадзор в пожарном порядке снял претензии, бразильцы подняли отпускную цену на свинину почти вдвое. Это прошлось рикошетом по всем видам мяса, в том числе на четверть подскочила оптовая стоимость российской птицы.
Зато насмешил Иран. От него ждали рыбу и фрукты, он удивил обещанием направить в РФ громадные партии яиц. По 20 тыс. т в месяц. Хотя у нас свои яйца в изобилии. Также стратегические планы на российский рынок строит крупнейший в мире производитель свинины – китайская корпорация WH Group. Раньше ворота в РФ перед ней были наглухо запечатаны.
В общем, крупные мировые поставщики продовольствия в сборе, радуются редкой удаче. Чиновникам веселье, можно хорошо погреть руки, заново раздавая лицензии и квоты на импорт. С их точки зрения, покупателю нет разницы, будут ли зимние парниковые помидоры в соседнем магазине испанские, турецкие или уругвайские. Всё равно невкусные. Выращенное промышленным способом и замороженное до -18oC мясо тоже не имеет особых национальных оттенков.
Тут вспоминаются горящие глаза российских крестьян. Какой надеждой они светятся на Кубани, в Липецке, на Вологодчине, в Астрахани, далее всюду. За последние недели немало сказано на тему: дайте шанс, накормим страну до отвала. В Сибири проснулся Омск, пообещал обеспечить свининой и птицей себя и соседние регионы. Воронеж и Калмыкия замахнулись на невиданное – масштабное производство качественной мраморной говядины. Мурманск очнулся от северного сна, грозит впервые за 25 лет завалить страну живой рыбой. Хотя пока там не ладится. Крупнейший в городе рыбокомбинат в сентябре остановился из-за нехватки сырья. Оказалось, вся рыба шла из Норвегии.
Аграрный энтузиазм нарастает. В ответ правительство обещало помочь ускоренному развитию села. Минсельхоз назвал сумму 636 млрд. руб. на ближайшие шесть лет. Что характерно, фермерам, то есть малому бизнесу на селе, из этого потока предложили только 9 млрд. рублей. Остальное предназначается нескольким десяткам самых крупных хозяйств. Как бы то ни было, сейчас, по программе развития АПК до 2020 г., на помощь хозяйствам заложено по 200 млрд. руб. в год. Продуктовое ускорение поднимет расходы до 306 миллиардов.
Крепостные коровы
300 миллиардов – 2% федерального бюджета – на хорошее дело не жалко. Что взамен? Прежде чем бросаться на помощь крестьянам, надо разобраться, каким именно. В России, по сути, два параллельных сельских хозяйства. Они живут по разным правилам, почти не соприкасаются.
Представители первого аграрного мира – постоянные герои отчётов Минсельхоза, любимчики членов правительства. Это три сотни частных аграрных холдингов. Владельцы умопомрачительных размеров полей и комбинатов на миллионы голов скота, десятки миллионов кур. Агрохолдинги берут масштабом: на их счету 78% производства зерна, две трети яиц, 90% свёклы, 64% мяса, 70% сборов подсолнечника, половина молока.
Так что урожай, о котором много говорят в новостях, – поляна аграрных гигантов. К слову, прогнозы по нему всё радужнее. В начале лета 2014 г. сбор прогнозировался на уровне 92–95 млн. т, к августу заговорили про 100 млн. т, в начале сентября эксперты назвали цифру 104 миллиона. Значит, с хлебом, гречкой, манкой и прочей крупой всё будет прекрасно.
Что касается агрохолдингов. Конечно, по размерам бизнеса им далеко до крупнейших нефтяных, финансовых и т.д. корпораций. Даже два самых больших аграрных производителя России – «Черкизово» и «Мираторг» – расположились на 103–105 местах в списке крупнейших компаний РФ.
Зато на своём поле они короли. Скажем, самый заметный отечественный производитель зерна, компания «Юг Руси» из Ростова-на Дону, в прошлом году заработала 56 млрд. рублей. Номер один по свинине, холдинг «Мираторг», получил почти 40 миллиардов. Выручка другого крупного свиновода, «Агро-Белогорья», достигла 23,4 млрд. рублей. Хозяйства собрали в кулак миллионы гектаров земли. По оценкам экспертов, они владеют от 5,5 до 6 млн. га угодий. В целом крупные и средние агрохолдинги собрали 86,3 млн. га. Это половина сельхозземель России.
Представители второго аграрного мира не отличаются лоском, не обласканы властями. Они – настоящее село, люди, которых называют крестьянством. По данным Росстата, в России 250 тыс. фермерских и 22,8 млн. личных приусадебных хозяйств (плюс 13,8 млн. участков под дачами). Здесь не выращивают пшеницу, подсолнечник или свёклу – наделы не тех масштабов. Да и серьёзную технику крестьянину-одиночке не потянуть. У селян своя ниша, они дают стране 70% свежих овощей (вместе с фермерскими хозяйствами – 85%). Треть российского мяса и птицы, пятая часть яиц также родом с маленьких крестьянских участков. Можно не сомневаться, это самая вкусная, самая натуральная доля.
Что разделяет два аграрных мира? Основной барьер – торговля. Запретов не счесть, малые хозяйства загнаны в узкую щель. Максимум, что им позволено, – торговать на колхозных рынках, в города не пускают. В результате половина российского продовольствия отрезана от основных потребителей. Характерный пример – ситуация с картофелем. Агрохолдинги этой культурой не интересуются, потому что прибыль крохотная. Традиционно 90% картошки выращивают малые хозяйства. Может быть поэтому, корнеплоды – один из немногих продуктов, который дешевел с 2010 года. Три года назад оптом просили 11,5 руб. за кг, потом цены снизились до 7,5 рубля.
Частник отлично справляется, по картошке у нас перепроизводство. В 2013 г. в России собрали более 30 млн. тонн. Это по 200 кг с лишним на каждого жителя страны. Дешёвый российский картофель идёт на экспорт в Казахстан, Азербайджан и Иран, мелкими партиями добирается даже до Норвегии и Японии (где ценится высоко). Нет его только на прилавках российских торговых сетей. Точнее, осенью картофель свой. Но к зиме его всё меньше, к февралю-марту прилавки постепенно наполняет импорт. В 2013 г. в Россию ухитрились завезти 412 тыс. т зарубежной картошки.
Усадьбы в прицеле
Вкусного домашнего мяса и молока в продаже было бы гораздо больше, если бы государство не давило мелкого сельского частника. Корень зла – региональные власти. В некоторых аграрных краях, особенно в Центральной России и на юге страны, действует запрет на содержание крупного скота на личных подворьях. Нельзя держать ни коров, ни свиней.
Вообще спорных аграрных ограничений становится всё больше. Например, в марте 2014 г. Минсельхоз резко ужесточил правила перемещения скота между регионами. Можно сказать, ввёл закрепощение коров. Поводом стал единичный случай, когда 800 свиней с подозрением на африканский грипп вывезли в соседнюю область и продали под видом фермерской продукции.
При этом, как обычно, провинился один, наказали миллионы. Официальное объяснение – борьба с болезнями. В реальности, по мнению экспертов, власти регионов часто крепко дружат с крупными местными агрохозяйствами. Вот и расчищают им поле.
Овощная логика
Как это вышло? Так же, как с остальными овощами. Они могли бы стать основным направлением удара по импорту. Привозной зелени на прилавках две трети. Свои в основном лук и морковь. И то на 2,3 млн. т проданного в 2013 г. лука на импорт пришлось 306 тыс. тонн. Российской морковки в прошлом году разошлось 1,6 млн. т, импортной – 270 тыс. тонн.
Торговые сети разводят руками. Мол, российские овощи плохо хранятся, на зиму в запасе остаётся только 30–40% урожая. Импортный аналог пусть невкусный, зато лежит годами. Хотя у специалистов другое мнение. Сети прекрасно осведомлены, что пользы от привозных овощей нет. «Они едут в Россию минимум 10 суток. За это время зелень теряет витамины, превращается в траву. Полезные свойства парниковых огурцов и помидоров исчезают через несколько дней после того, как их сорвали», – объясняет гендиректор ассоциации Теплицы России Н. Рогова.
Только торговле важно другое. По санитарным правилам на каждую партию продуктов приходится получать ворох разнообразных свидетельств и сертификатов. Бумаги штампуют далеко не бесплатно, чем мельче поставщики, тем больше возни и расходов. Крупной сети проще взять много тысяч тонн импорта с готовыми документами. Пусть продукты убогого качества, зато без претензий. Вторая причина – поборы, которые в сетях называют входными билетами, сборами и т.д. Ободрать богатого крупного импортёра куда проще, чем собирать мзду с тысяч мелких фермеров.
Вторая после овощей больная точка отечественного села – молоко. Мы восьмые в мире по надоям, в 2013 г. крупные хозяйства выпустили 13,5 млн. т (вышло более 90 л на каждого жителя страны). Из них 9,7 млн. т пошло в переработку. В малых хозяйствах надоили ещё 12 млн. тонн. По данным Росстата, 48% всего молока в России и производится, и потребляется сельскими жителями.
Вроде в общей сложности молока немало, но промышленности удалось закрыть только 60% потребностей страны. Поставки импортной молочной продукции, включая масло, сметану, сыры и т.д., в прошлом году достигли 11 млн. тонн. Самое проблемное направление – переработка. Прежде всего сыр. С собственным качественным сыром в России пока не сложилось, продукта выпускают всё меньше. В 2013 г. производство сыра упало с 383 до 356 тыс. тонн. Хорошо, сливочного масла, как делали 180 тыс. т, так и осталось.
Сыр – продукт показательный. Он как лакмусовая бумага для теста на уровень развития национального молочного производства. Потому что производить его трудно и дорого. Стандартное соотношение: 8–10 л молока на 1 кг сыра. Вдобавок продукт надо выдержать, добиться хороших вкуса и аромата. С учётом нынешних цен на молоко себестоимость килограмма сыра выходит 150–200 рублей. Кстати, то же соотношение – по сливочному маслу.
С хорошим маслом у нас всё в порядке. Зато задача выпустить недорогой, но качественный сыр оказалась непосильной. В результате треть продукта шла из Евросоюза, при этом в 2013 г. импорт вырос на четверть. Конечно, устремившиеся к нам германские и финские сыры были далеко не теми же, что поставляются на внутренний рынок ЕС.
Импортная молочка была важным ограничителем. Она не давала агрохолдингам задирать цены, хотя попыток зафиксировано немало. В 2011–2012 гг. цены были стабильны. Оптовая стоимость молока падала с 17 руб. за 1 л зимой до 15,5 руб. в летние месяцы. В 2013 г. цена подскочила до 22 рублей. За последние пять лет скачок вверх – втрое. Сейчас, в сезон дешёвого молока, продукт идёт по 18,6 руб. за литр, к зиме можно ждать 25–30 рублей. Кстати, под прикрытием шума на тему санкций поднялась среднероссийская розничная стоимость литра молока в пакете. В начале сентября 2014 г. она перевалила за 55 руб., хотя месяц назад было 36 рублей.
С молоком ситуация сложная. Важно принципиально определиться, готовы ли мы всеми силами поднимать отрасль или по-прежнему рассчитываем на импорт. Единственный путь к самодостаточности – нарастить стадо. Тут непаханое поле для работы. В 2013 г. коров в России насчитали 8,6 миллиона. Для сравнения: в 1990 г. в РСФСР было 57 млн. голов. Падение впечатляет. Задача – поднять поголовье – непростая, займёт много лет. Тем более стопором неожиданно выступило государство. Оно субсидирует закупку мясных и гибридных пород. Но для молочных коров в программе господдержки строчки не нашлось. В результате стадо сжимается, в 2013 г. недосчитались 160 тыс. голов.
Второй нюанс: крупные агрохолдинги молоком интересуются в последнюю очередь. Молочные фермы окупаются 7–10 лет, есть более прибыльные направления. Всё упирается в вопрос кормов и надоев. В РФ корова в среднем даёт 4–5 т молока в год, тогда как в ЕС – до 10 тонн. Мало того, что стадо из тысячи продуктивных породистых коров стоит более 100 млн. рублей. Животных надо кормить дорогими пищевыми концентратами. В результате содержание обойдётся втрое дороже, чем в случае обычной сельской бурёнки. Тогда как надой увеличится только в два раза.
Поэтому агрохолдинги всерьёз займутся молочной темой, исключительно если государство сильно раскошелится. Не факт, что нужно разбрасывать миллиарды. Потому что молоко могут поднять малые хозяйства. «Фермеры демонстрируют самый высокий прирост в производстве молока. На фоне общего сокращения, ежегодный рост надоев и поголовья 10–12%», – рассказывает глава ассоциации и фермерских кооперативов В. Плотников.
Овощной вопрос
В России огромная проблема с отечественными тепличными овощами. В нашем климате это почти всё, что лежит на овощных полках с октября по июнь. Общее потребление тепличной продукции в России – 1,8 млн. т, из них отечественный урожай – менее 600 тыс. тонн. Теплиц в РФ очень мало: в 2014 г. общая площадь достигла 1,8 тыс. га, хотя нужно минимум 4–5 тыс. га. Даже это потеснит импорт от силы наполовину. Вообще стоит присмотреться к опыту Турции, у которой 35 тыс. га теплиц. Это даёт не только огурцы-помидоры, также собственные свежие цветы, изобилие доступной зелени. Хозяйства должны появиться под боком у всех крупных городов. Тут возникает проблема земли. Местные власти охотно приютят очередной коттеджный посёлок, но не поймут своей моментальной выгоды от сотен гектаров зелёных насаждений.
Полностью вытеснить овощной импорт не выйдет, но отвоевать хотя бы 70–80% рынка реально. Только действовать надо с умом. Например, не всякую зелень выгодно растить в теплицах. Многие виды салатов становятся золотыми. В принципе теплицы – дело очень прибыльное. В современных хозяйствах урожайность достигает 40–60 кг на квадрат в год. Современная теплица строится за три месяца, ещё столько же настраивается процесс. Вложения: 150–200 млн. руб. на гектар, обычно открывают хозяйства от 10 гектаров. Самое дорогое – газовый генератор, который будет освещать и согревать растения. Без генератора невыгодно, потому что цены на электроэнергию в РФ разорят кого угодно.
Практика показывает: вложенные в овощное дело 1,5–2 млрд. руб. окупаются через два-три года. Капитал немалый, но дело по плечу даже среднему бизнесу. Удивительно: почему с такой прибылью окрестности российских мегаполисов не пестрят современными теплицами. Значит, проблемы с газом и землёй. Тут федеральному центру не помешает дать пинка местным властям. Да и с финансами надо помочь. В Турции и Евросоюзе правительства субсидируют теплицы, компенсирует до половины вложений в оборудование. В пересчёте на рубли помощь достигает 300–400 руб. на каждый кв. метр площади. Также государство даёт гарантии по кредитам на строительство. У нас такого не видывали.
Мраморный мираж
Теперь по мясу. Цены разгоняют на пустом месте, поскольку российский потребитель давно сделал выбор в пользу дешёвой птицы. В 2013 г. в РФ продали 9,5 млн. т мяса. Доля говядины – 24%, свинины – 30%, тогда как курицы – 42%. С курами всё давно хорошо, импорт – менее 13%. В прошлом году в РФ выпустили 5,122 млн. т птичьего мяса. Лидер – Белгородская область с производством 759,5 тыс. тонн. Это больше, чем производится на всём Урале (475 тыс. т) и в Сибири (467 тыс. тонн). С куриным будущим всё ясно, скоро мясо массово пойдёт на экспорт. Кроме того, эксперты прогнозируют крупный рост выпуска птицы в 2014–2015 гг., поскольку курятина заместит дорогое импортное мясо. Скорее всего, доля птицы перевалит за 50%.
По свинине ситуация схожая, только отстаёт от куриной на два-три года. Импорт упал до 19%, собственное производство в 2013 г. подскочило на 10%, до 3,625 млн. тонн. Российский свиной лидер – всё та же Белгородская область с показателем 703 тыс. тонн. Столько выпускают Кавказский, Южный, Уральский и Дальневосточный округа, вместе взятые. Второе место у Курской области (170 тыс. т), третье – у Воронежской (156 тыс. тонн).
На вопросы о будущем в союзе свиноводов отвечают кратко. Через два-три года выйдем на полное обеспечение по свинине. Так что бразильцам недолго радоваться. Прекрасные прогнозы может испортить разве только пресловутая африканская чума свиней (АЧС), способная за пару недель выкосить любое хозяйство. АЧС – причина кубанской свиной аномалии (этого мяса в регионе выпускают поразительно мало). Когда в 15 местных хозяйствах прокатилась эпидемия, пришлось уничтожить сотню тысяч животных. Ввели карантин и свиные заставы на дорогах. В результате в 2013 г. Краснодарский край произвёл только 53,6 тыс. т свинины. Меньше Красноярского края, Свердловской и Тюменской областей. К счастью, эпидемия на спаде.
Интереснее всего ситуация с говядиной. «АН» много раз рассказывали, почему агрохолдинги её толком не занимаются, импорт захватил треть рынка. Хотя мясо самое дорогое, прибыль не та, фермы окупаются 10–15 лет. Качественной говядины в РФ выпускают крайне мало, да и спрос на неё скромный. Потому что очень дорого. Цены на вырезку породистого животного, на которую приходится только 8–10% туши, доходят до 1 тыс. руб. за килограмм и выше. Это мясо для стейков.
Что касается более доступной говядины, в 2013 г. такого мяса вырастили 2,896 млн. тонн. Что интересно, по коровам региональные лидеры другие. Тут впереди Башкирия с выпуском 206 тыс. т, следующий – Татарстан (159 тыс. т), за ним идут Краснодарский и Алтайский края (122–126 тыс. тонн). Основная тенденция: хотя мясное стадо почти не растёт, появляется всё больше точек прорыва.
Одним из первых было хозяйство из Липецкой области, сделавшее ставку на мраморное мясо. Проект прижился, в 2013 г. производство достигло 6 тыс. тонн. Осенью 2014 г. стартуют ещё три подобных проекта – в Воронеже, на Алтае и в Мордовии. Крупнейший из них рассчитан на 130 тыс. т мяса в год. Из них 10% – мраморная говядина. В Калуге открыли центр генетики мясной породы Ангус. Ежегодно он будет поставлять хозяйствам 12 тыс. племенных коров. В общем, с говядиной всё идёт по плану. Отрасль развивается в правильном направлении, только темпы другие. Горизонты здесь 5–10 лет и больше, так что заметных перемен к лучшему можно ждать примерно к 2020 году.
Каков итог? По части продовольствия в целом у нас всё в порядке. Нужно только сильно подтянуться по молоку и овощам. Это главные векторы развития села на ближайшие несколько лет. К тому же у РФ скрыт огромный аграрный ресурс. Если государство снимет давление на мелкого сельского производителя, откроются блестящие перспективы. Через несколько лет производство может удвоиться. Тогда задача импортозамещения решится сама собой.
Правда, важен баланс интересов. Ни для кого не новость: цены на продовольствие в России сильно выше мировых. Особенно ощутим отрыв вверх по овощам, молоку и мясу. Правительству не помешает взглянуть на такие цифры. В среднем по РФ типичная семья тратит на продовольствие 42% дохода. У пятой части на еду уходит половина заработка. В Ульяновской области на продукты тратят 55% дохода, в Саратовской, Пензенской, Брянской областях – 60–65%.
Это катастрофа. Нормальным показателем в мире считается 12–15%. Если на продукты уходит больше трети дохода, семьям принято помогать. Так что поддержка российских производителей продовольствия – задача, безусловно, важная. Только люди всё же на первом месте. В конце концов, какова глобальная цель программы продовольственной безопасности? Чья это безопасность? Чиновники хотят нарастить цифры или действительно стремятся сделать еду доступной народу?