Если бы ленкомовец народный артист Виктор РАКОВ работал на заводе, о нём можно было бы сказать – мастер на все руки. Кажется, Раков может всё: петь, танцевать, исполнять искромётные роли, играть полутонами и нюансами. В его послужном списке более 50 фильмов, большое число очень не похожих друг на друга спектаклей, а зрители ТВ-Центра слышат озвученные им межпрограммные анонсы. Мы встретились с Виктором у служебного входа в Ленком, куда он вернулся после очередной записи на ТВ.
- Виктор, на ТВ-Центре вас называют официальным голосом канала. Что это такое?
– Ну да, так красиво говорят на канале. По сути, я там четвёртый год работаю диктором, читаю межпрограммные анонсы. Считаю это частью профессии.
– Для вас это не просто зачитывание текстов, а каждый раз какая-то актёрская задача?
– Нет, не просто зачитывание. Я ничего не могу делать просто так. Каждому анонсу требуется придать характер, найти интонацию. Если это, допустим, информационная передача, то нейтральную, а если фильм, то требуется эмоциональная подача. Так что работа имеет свою специфику и в каком-то смысле является неплохой актёрской школой. Мне даже пришлось поработать над дикцией.
– Как относитесь к нашему телевидению?
– У меня ощущение, что оно очень ангажировано. Много насилия, плохих сериалов практически на всех каналах. И программ, занимающихся оболваниванием зрителя. А поскольку этот ящик смотрит огромное количество моих сограждан, становится очень обидно. Весь ужас в том, что многим это телевидение нравится.
– Что касается новостей, информационного вещания – нет ли ощущения, что телевидение создаёт некую свою реальность, отличающуюся от действительности?
– Я не настолько хорошо знаю всё телевидение, чтобы ответить на этот вопрос. Но основные каналы, по сути, являются государственными. Что им говорят, то, наверное, они и делают – ничего удивительного. Я особенно и не слежу за тем, что там показывается и говорится. Всё равно информация существует и помимо телевидения. Есть Интернет, альтернативные газеты; радиостанции, очень непохожие друг на друга.
– Как-то вы сказали – существует связь между гражданской позицией и тем, что актёр играет...
– В любом случае не иметь никакой гражданской позиции и пытаться что-то донести людям, по-моему, нереально. Мы же не выдумываем нечто оторванное от сегодняшнего дня, поскольку тогда снятое или сыгранное не будет понято зрителем. Мне кажется важным всегда привносить своё личное мнение. Но, чтобы привносить, его надо иметь. А чтобы иметь, надо формировать, думать об этом. Если у актёра нет собственного взгляда на социальную, политическую, экономическую ситуацию – он ничего не сможет рассказать со сцены.
– Следите за политикой?
– Я в неё не лезу, мне это не интересно. Но наблюдаю за всеми событиями и имею своё мнение.
В марте этого года народ сделал свой выбор. Я не диссидент, я поддерживаю его.
В своё время ходил к Белому дому, но сейчас уже туда не пойду.
– Почему?
– Не люблю быть в толпе. Пусть и единомышленников, но тем не менее. Люблю находиться с семьёй, заниматься своим делом, играть в театре или кино, выступать с концертами – например на 9 Мая.
– Граф Резанов, роль которого вы исполняете в спектакле «Юнона и Авось», был политиком, служил в канцелярии Гавриила Державина – сановника Екатерины II.
– Кажется, знаю, к чему вы клоните. Но граф Резанов – реальный и граф Резанов, опоэтизированный Вознесенским в постановке Захарова, – это два совершенно разных человека. Там не борются его социальность и политизированность: спектакль посвящён его любви к 16-летней девушке.
– Насколько этично было сейчас, в сложившихся обстоятельствах, продолжать данный спектакль без Караченцова?
– Дело в том, что «Юнона и Авось» создавался Вознесенским, Рыбниковым, Захаровым, Владимиром Васильевым, Олегом Шейнцисом, Николаем Караченцовым, Еленой Шаниной, Александром Абдуловым. Но первый состав актёров давно уже сменился. Ушла Лена Шанина, через какое-то время Александр Абдулов перестал играть в спектакле, ещё оставаясь в театре. И когда это несчастье случилось с Николаем Петровичем, руководство Ленкома решило невозможным снимать спектакль. Он по-прежнему идёт и пользуется огромным успехом вот уже 31-й год. Наш театр репертуарный. Существует определённая политика внутри театра, должна быть преемственность между спектаклями и поколениями. Постоянно происходит ротация актёров. Кто-то к нам приходит, кто-то по тем или иным причинам покидает театр. Каждый раз закрывать тот или иной спектакль? Мне кажется это не совсем правильно. Так что, когда есть такая возможность, спектакль продолжает своё существование и после того, как кто-то из актёров уходит. Хотя, когда не стало Абдулова, «Плач палача» сняли.
– Груз ответственности чувствуете, исполняя эту роль?
– Какой ответственности?
– Перед Караченцовым, перед зрителем?
– Ну да, когда выходишь на сцену, конечно, какая-то есть ответственность. Но есть и хорошая доля безответственности, потому что, если я буду действовать по принципу «шаг вправо, шаг влево – расстрел», ничего не сыграю.
– То есть присутствует некоторый авантюризм?
– Да, авантюризм. А ещё я бы сказал – профессионализм. Поэтому не мучаюсь и ночами сплю нормально.
– Какие у вас отношения с Караченцовым?
– Очень хорошие, мы не только вместе с ним играли в театре, но и в течение двух лет ездили сниматься в «Останкино» в «Петербургских тайнах». Он даже периодически подвозил меня на своей машине. Сейчас у него другой режим жизни, но отношения между нами сохраняются тёплыми. Прошлой осенью в Центре Виторгана отмечали его день рождения – насколько, конечно, это было возможно.
В своё время он дал мне хороший урок. Ещё будучи молодым человеком, я в какой-то момент, как мне показалось, устал. А потом обратил внимание, как Караченцов и спектакли играет, и в кино снимается, и улетает на концерты – и при этом не устаёт. Хотя он старше меня. Я понял, что это была не усталость, а некая блажь. Решил брать с него пример, и у меня появились силы.
– Какие отношения у вас со страшим поколением артистов Ленкома?
– Очень хорошие, дружеские, доверительные. Раньше я не стеснялся подойти к Янковскому за советом. Сейчас остались Збруев, Броневой, Чурикова. Они не откажут в помощи.
– Вы чем-то похожи на Олега Янковского.
– Это я слышал ещё в студенческие годы от своих однокурсниц. И никогда не понимал, чем именно.
– Какие у вас складывались с ним отношения?
– Янковский в некотором смысле был моим покровителем в театре, он ко мне очень хорошо относился. Я снялся в нескольких картинах с его подачи. Причём узнавал, что оказывался в фильме благодаря ему, уже после съёмок. И мне очень его не хватает.
– Внутри Ленкома атмосфера дружеская, нет склок и конфликтов?
– У меня, во всяком случае, нет. Интриговать не люблю, мне это не интересно. Опять же отнимает время, силы и мешает работе.
– С Певцовым дружите?
– Да, мы учились примерно в одно время.
– В одном из материалов, вам посвящённых, он сказал: Раков обладает клоунским даром. Не обидно?
– Нисколько. В юности я дурачился, смешил людей. Когда-то двоюродный дед даже советовал поступить в цирковое училище на отделение клоунады. Но когда я немного подрос, то решил, что быть драматическим артистом куда интереснее. К тому же это не исключает элементов клоунады в каких-то работах.
– Более 25 лет вы играете в театре Марка Захарова. Говорят, он человек с жёстким характером, требует подчинения. Вам легко с ним работать?
– Поначалу казалось, очень непросто. А потом Захаров лучше меня узнал, я, в свою очередь, лучше узнал его. Могу сказать, что сейчас получаю удовольствие от репетиций с Захаровым.
– Нет ли желания уйти из театра в свободное плавание, как некоторые?
– А куда?
– Фильмы, антрепризы, телевидение…
– Я отказываюсь от большого числа предложений где-то сняться или что-то сыграть: они мне кажутся не очень интересными. А если переходить в другой театр, то там, наверное, будет то же самое. Так что какой смысл метаться?
– В этом году вам исполнилось 50 лет. Как отнеслись к этому рубежу? Уже пережили?
– Да, я и не особенно сильно переживал. Позвонил режиссёр, в прошлом актёр, Юрий Попович и поздравил со вступлением клуб 50-летних. Стало так смешно, что все рефлексии были разом откинуты. На самом деле ничего в моей жизни кардинально не изменилось. Но звучит хорошо – юбилей, полвека… Я бы даже сказал, радостно звучит.
– Как относитесь к тому, что жизнь проходит, годы идут…
– Нормально, как к естественному течению жизни. Хочется успеть побольше. Сняться в хороших фильмах, сыграть, что не играл, спеть то, что ещё не спел. Думаю, мне есть чем поделиться с людьми. Есть что сказать им.
– Часто актёров представляют нарциссами, для которых самое главное – лишний раз мелькнуть на экране…
– Кое-кто из актёров предпочитает только тусоваться, мне их жаль. Как правило, эти люди мало что успевают сделать в профессии и ни на что, кроме тусовки, их не хватает. Ничего против неё не имею, но мне это не близко.