Александр, Николай, Андрей и Петр Старостины в окне вагона, 1937 г.
Версий много, дело, как говорится, темное. Сами братья не распространялись на этот счет. В приговоре целый букет преступлений: антисоветские высказывания, пораженческие настроения, шпионская деятельность, незаконное обогащение… Хотя по общему мнению посадили просто потому, что Берия ненавидел «Спартак»…
Был бы, как говорится, человек – преступление найдем. Однако, почему тогда не арестовали раньше, в разгар чисток, когда сажали и расстреливали всех подряд? Почему Берия выбрал для мести такой неудачный момент – март 1942-го, когда все катилось в трам-тарары, стране было не до футбола и недавняя вражда «Динамо» и «Спартака» казалось такой ерундой?
В 2004-м году мне позвонил Сергей Полевой, бывший (1962-87) заведующий отдела футбола Всесоюзного Совета Спортивных обществ профсоюзов СССР, и вдруг заявил, что хочет рассказать одну историю, которую ему поведал покойный Станислав Леута (штатный пенальтист «Спартака»), севший по одной статье с братьями. Я включил диктофон – так появилось это интервью.
- Станислав Викентьевич мне это лично рассказал. Взяли его в марте 1942-го (ему было 30 лет), посадили в одиночную камеру в Бутырках. Ложился в 11 вечера. В четыре койка падала, и он - на полу. И на допрос. Допрос длился до 6 утра. Возвращался, ложился, в 8 утра койка опять падала – снова на полу. А допрос был такой. «Ну, садись, - говорил следователь. - Рассказывай!» «Да нечего рассказывать!» Вот и весь разговор. Стасик сидел, следователь читал журналы. Так продолжалось полтора года. Однажды привели к следователю, тот: «Все, Стасик, допросы закончены. Завтра вас будут судить». «Слушай! Я на колени встану - скажи мне, за что меня арестовали?» «16 октября 41 года было у вас партийное собрание?» «Я не выступал!» «Вот тебе и дадут 10 лет за то, что не выступал, а остальным - по 12! Какие же вы мудаки! Поставили вопрос: что делать, если придут немцы? Что вам Сталин говорил в 1941-м? В тылу врага поезда под откосы пускать, взрывать мосты… На фронте – «ни шагу назад», в тылу – «все для фронта, для победы», а вы ставите вопрос: что делать, когда немцы придут!»
Привезли их в суд - напротив гостиницы «Москва». 18 человек, все спартаковцы. Посадили в два ряда, между ними ходят охранники. И все в погонах. Мы, говорит, впервые увидели - ведь раньше петлички были, только в 1942-м ввели погоны. Старостин сказал тогда: «Нас расстреляют». К нему подскочил военный: «Молчать!» Зачитывают приговор: этому - 12, этому – 12, этому - 12. А Стасику дали только десять и отправили в Воркуту. Девять лет он там отсидел, когда пришло помилование - оставался год. Он в Норильске на шахте работал с Андреем Петровичем (Старостиным), и когда, говорит, «пришел к Андрею и сказал: «Вот документы о помиловании» - с ним чуть плохо не стало». Стасик еще год работал на этой шахте, а Андрей Петрович сразу куда-то пропал. Не дождавшись реабилитации (она пришла только дней через двадцать). Даже не взял никаких документов в шахте. И вдруг Андрей объявляется в Москве! А от Норильска до ближайшей железной дороги было 400 км! С блатными шел.
- 400 километров шел к поезду?
- Да. Никто не мог понять, как ему это удалось. Я его спросил однажды, он сказал: «Сергей Васильевич, я только одно понял: блатные - они все могут. Мы спали в снегу, с головой закрывались телогрейками».
- Зэки, с которыми он шел, бежали или освободились?
- Кто его знает!
- Бывало те, кто убегал, брали с собой кого-то из «лохов» - на мясо: съедали…
- А его довели. Приехал в Москву - квартиру ему вернули. Точнее, другую дали - на «Соколе». А Андрей Петрович в свою въехал. Все вернули, даже ботинки. Только обручальные кольца не вернули. «А кольца то где?» «Ну, друзья, это в фонд обороны – золото!»
- Так было собрание в «Спартаке» в 1941-м?
- Да. 16 октября – немцы тогда стояли в 12-ти километрах от Москвы.
- Обсуждали, что делать?
- Да. Предварительно жен отправили в Загорск. И на партсобрании в Тарасовке этот вопрос поставил секретарь: «Что будем делать, если придут немцы?»
- Тогда паника была в городе…
- Я же тогда на заводе работал электромонтером. Нас вызвали - сборочный цех - сказали, что враг прорвал оборону. Выдали за три месяца зарплату, дали по мешку (2 пуда) муки. Появились листовки на заборах: оборона города переходит в командование генерала армии Жукова, в Москве вводится военное положение. Вечером выступил по радио Пронин - председатель Московского исполкома: Без паники! Враг остановлен, идут ожесточенные бои. Вернитесь на свои предприятия! Мы пришли на завод и начали демонтаж оборудования. Даже лампочки выворачивали и упаковывали. Наш завод (мы выпускали генераторы самолетов и танков) эвакуировался в Киров. Я не поехал - мать не пустила…
- Сколько спартаковцев посадили?
- Только верхушку. Председателя МГС - московского городского совета «Спартак», его замов. А из игроков только Леуту и четырех братьев Старостиных (Николая, Александра, Андрея и Петра). Николай Петрович был во Владивостоке и попал на строительство железных дорог. Начальник генерал ему сказал: «Николай Петрович, у меня заключенных много, а футболист такой как вы - один. Организуй-ка мне среди них физкультуру!» И в своем вагоне ему отвел часть комнаты. В 1951-м его перевели в Алма-Ату и через год он начал тренировать местное «Динамо». Я играл тогда в «Буревестнике» (Кишинев), приехали как-то в Алма-Ату играть со «Строителем». Обыграли их, вдруг в раздевалку приходит Николай Петрович: «Ребята, сыграйте с нами - с «Динамо» - завтра!» Тренировал нас Бехтенев Валерий Борисович – они с Николаем Петровичем друзья, в одно время играли. И мы согласились. Вдруг перед матчем снова приходит Николай Петрович: «Ребята, если можно – проиграйте! Для моего авторитета». Мы проиграли 2:3… Я в 1986-м напомнил Николаю Петровичу эту историю. Он: «Да не может быть!» «Ей богу! Я ведь капитан команды был. Вы ко мне обратились! Вы знаете, нам Валерий Борисович, до Москвы это простить не мог - ругал».Никак не мог понять, почему мы обыгрываем команду, которая на первенство СССР играет, а этой проигрываем. «Динамо» на республику играло…
- Что остальные братья на зоне делали?
- Петр был очень тихий, спокойный. Он сидел в тюрьме и работал в какой-то шарашке. Так же и Александр. Считалось, что Николай – главный, его подальше и отправили. А Андрей, говорили, с цыганами связан… Это целая история! Его жена пришла к прокурору Москвы: «За что вы посадили Андрюшу?» Прокурор сказал: «Андрюша - фашист!» Она бросилась на него: «Сам ты фашист!» И начала душить. Ей сходу 5 лет тюрьмы дали. Цыгане помогали Старостиным - даже до Норильска добирались! Всем этим руководил Яншин (Михаил, актер театра и кино – прим. ред.). Он же женат был на цыганке.
Справка
Сергей Васильевич ПОЛЕВОЙ. Родился 2 октября 1924 года в Москве. Нападающий. МС. Играл за команды: «Сталинец» (Москва (1940-41), сборная погранвойск СССР (1947, дубль московского «Динамо» (1948-49), «Буревестник» Кишинев (1950-55). Заслуженный тренер Молдавской ССР.1962-87 – заведующий отделом футбола Всесоюзного Совета Спортивных обществ профсоюзов СССР.
Прямо в чаше стадиона «Открытие-Арена», где проводит свои домашние матчи московский «Спартак», перед фанатской трибуной установлен памятник братьям Старостиным: Николаю, Александру, Андрею и Петру.
