Ещё 30 лет назад почти каждый мальчуган на вопрос: «Кем ты хочешь стать?», не задумываясь, отвечал: «Космонавтом». Пришли иные времена. Вместо полётов в космос многие школьники стали мечтать о карьере риелтора или чиновника. Астрономия в школе приказала долго жить. Как, собственно, и множество других естественно-научных предметов. Но вопреки временщикам, приложившим руку к попытке разделаться с РАН, некоторые наследники Канта до сих пор не перестают удивляться звёздам над своей головой.
Есть жизнь на Марсе? Когда наш космонавт ступит на поверхность Луны и почему большинство российских космических аппаратов так и не достигли Красной планеты? На эти и другие космические вопросы «АН» отвечает вице-президент Академии наук, директор Института космических исследований (ИКИ) РАН, академик Лев ЗЕЛЁНЫЙ.
Космические грибы для министра обороны
– Лев Матвеевич, экс-министр обороны Канады Пол Хеллье недавно заявил, что земляне контактируют с инопланетянами с 60-х годов. Проясните ситуацию.
– У меня таких сведений нет. Хотя интересно было бы с ними встретиться. Тем более если бы со мной контактировали такие гуманоиды, как Аэлита из романа Алексея Толстого (смеётся). Но таких случаев у меня пока не было, к сожалению.
– А если серьёзно, насколько реально существование внеземной жизни.
– В 60-е годы прошлого века во всём мире увлеклись темой контакта с внеземными цивилизациями. Тогда вышла знаменитая статья американского учёного Ф. Дрейка, в которой он вывел так называемое уравнение Дрейка. С его помощью, учитывая множество параметров, он пытался определить число цивилизаций в галактике, с которыми у человечества есть шанс вступить в контакт. Последователи учёного с помощью этого уравнения оценивали число возможных разумных цивилизаций весьма высоко.
Знаменитый советский астроном Иосиф Шкловский как бы в ответ написал статью об уникальности нашей жизни во Вселенной, то есть оценил это число как меньшее или равное единице. В разгар холодной войны он сделал вывод, что Земля – это космическое чудо. Мы можем быть единственной цивилизацией в нашей Вселенной. Следовательно, надо её беречь, не допустить гибели. Вывод был весьма своевременным.
В конце 90-х были открыты так называемые экзопланеты, вращающиеся вокруг других звёзд за пределами Солнечной системы. Ближайшая такая звезда находится от нас на расстоянии всего нескольких световых лет. На сегодня достоверно подтверждено существование 1065 экзопланет в 806 планетных системах. На некоторых из них может быть не только вода в жидком виде, но и кислород в атмосфере. Что, конечно, даёт возможность мечтать о том, что там есть жизнь.
Но будет ли эта жизнь напоминать белковую, как у нас? Или же мы встретим нечто наподобие океана Солярис, описанного у С. Лема? Ответить на этот вопрос пока невозможно. Ищем следы жизни и в нашей Солнечной системе: в веществе комет, на Марсе, на Европе – спутнике Юпитера. На ней, кстати, есть солёный океан. В нём, так же как на нашей планете, могла зародиться жизнь. Так что пока мечтаем о далёких звёздах, но смотрим на Солнечную систему.
Билет в один конец
– Технически возможно ли уже сегодня отправить человека к Марсу?
– Нет. Хотя есть группа энтузиастов, которой уже выписали билет в один конец. Вероятнее всего, кто-то вначале заработает на этом неплохие деньги, а потом всё сойдёт на нет. Ведь каждая страна отвечает за пуски космических аппаратов со своей территории. И вряд ли захочет отвечать за неминуемую гибель этих людей.
Ведь сегодня человек вряд ли долетит до планеты бога войны, тем более невредимым. Главная опасность – убийственная космическая радиация, частицы космических лучей, которые ускорены до громадных энергий. От них защититься очень трудно, так как они прошивают все защитные экраны. Кроме этого мы не знаем, как скажется на человеке долговременное отсутствие действия магнитного поля. Результат пока просчитать невозможно, нужны эксперименты. Конечно, не на человеке, а на животных. Но только сейчас мы начинаем вырабатывать подходы к решению этих вопросов.
– Следовательно, говорить о создании обитаемых станций на Марсе или Венере пока рано?
– Про Венеру можно сразу забыть. Давление – 100 атмосфер, температура – 600 градусов по Цельсию. На Марсе условия, конечно, некомфортные, но выжить можно. От радиации можно спастись, проникнув на 1,5–2 метра в глубину планеты, и там строить обитаемую станцию. Такая же схема и на Луне. Но пока всё упирается в невозможность долететь до Марса живым и здоровым. Так что пока это утопия.
– Столько провалов по исследованию Красной планеты, невольно начинаешь верить в проклятие Марса…
– Последний отечественный аппарат, который долетел до спутника Марса, назывался «Фобос-2». Это было ещё в 1989 году. Но связь с ним прервалась, когда он подлетел на близкое расстояние к Фобосу. До сих пор не удалось выяснить причину. Грустно шутили, что на Марсе стоит противоракетная оборона. Следующие проекты – «Марс-96» и «Фобос-грунт» – тоже постигла абсолютно бесславная судьба – они так и не улетели от Земли.
– Сейчас есть подобные программы?
– Да, мы пережили эти неудачи и подготовили две новые программы. В первой – лунной – Россия играет ведущую роль. Планируется в этом десятилетии запустить два посадочных и один орбитальный аппарат. В отличие от прошлых исследований будем изучать уже не среднеширотные области Луны, а её северный и южный полюса. Там можно найти вещества, которые падают вместе с кометами и лежат замороженные миллиарды лет. Возможно, найдём ответы на многие вопросы о зарождении жизни на нашей планете.
Вторая программа – марсианская. Это ExoMars – проект, который мы – Роскосмос и Академия наук – делаем вместе с коллегами из Европейского космического агентства. Он разделён на два этапа. В 2016 году носитель «Протон» с разгонными блоками «Бриз-М» доставит к Марсу европейский космический аппарат, который будет работать как орбитальная станция. На ней среди мощного комплекса оборудования есть научные приборы, которые разрабатывает наш институт. Один, в частности, нацелен на исследования метана – газа, который теоретически может быть признаком существования хотя и примитивных, но живых организмов на планете. По самым грубым данным, полученным при наблюдениях с Земли, малые дозы метана то появляются в атмосфере, то исчезают. С помощью наших приборов мы постараемся понять – действительно ли в атмосфере есть метан и откуда он может взяться.
На втором этапе, в 2018 году, планируется доставить на Марс отечественную посадочную платформу (её сейчас делает НПО им. Лавочкина) и европейский марсоход. Сама платформа после посадки превратится в автоматическую научную станцию.
Такие совместные работы принципиально важны. В каких-то вещах мы пока впереди, но многому надо поучиться у коллег. Например, мы делаем хорошие безаварийные носители. Но есть огромные проблемы в области управления и электроники. Именно с этим, скорее всего, и связаны аварии предыдущих марсианских аппаратов.
– Россия, США, Китай – могут в одиночку проводить крупномасштабные космические исследования?
– США могут и делают, иногда привлекая Европейское космическое агентство. Найти чисто национальный проект сейчас достаточно сложно. Исключение – Китай, который старается всё делать сам, правда, использовав советские и российские технологии и наш опыт. Индийцы проекты активно применяют американские и европейские приборы. Но нужно иметь свои национальные проекты. Поэтому жизненно необходимо вернуться на те позиции в исследовании космического пространства, которые мы занимали в советское время.
– На некоторых снимках, опубликованных NASA, видно, как из Солнца вылетают неопознанные летательные объекты и затем скрываются обратно. Понятно, что это за «птицы»?
– Человек склонен верить собственным представлениям о чём-то, а не фактам. На тех снимках NASA, которые вызвали столько шума, вероятнее всего, солнечные протуберанцы. Они подразделяются на несколько классов. И непосвящённому человеку действительно могут показаться космическими птицами, вылетающими прямо из Солнца.
В принципе эту ближайшую к Земле звезду человечество изучило неплохо. Сейчас совместно с Институтом земного магнетизма РАН, ФИАН, НИИЯФ МГУ, МИФИ мы прорабатываем проект «Интергелиозонд». На этом космическом аппарате будет размещён большой комплекс приборов, в частности рентгеновский телескоп и спектрометры, анализаторы ионов и электронов солнечного ветра. Они позволят получить гораздо больше информации как о самом светиле, так и о солнечно-земных связях, механизмах формирования магнитных бурь. Причём «Интергелиозонд» выйдет на орбиту вокруг Солнца примерно на полпути от нас до звезды и будет там работать отпущенное ему время. Срок запуска – 2021–2022 годы.
Американцы пошли по другому пути, они будут запускать зонд-«камикадзе», который полетит прямо на Солнце и до последнего момента станет передавать информацию.
По-пластунски ползём на кладбище
– В шорт-лист событий прошлого года вошло падение метеорита в Челябинске. Говорят, что это на самом деле была авария гиперзвукового носителя. А ядро метеорита в озеро подбросили, чтобы всё закамуфлировать.
– Опустить и затем вытащить такую здоровую «блямбу» из озера – это чересчур сложно. Ерунда всё это, конечно. Интересно, что сейчас идёт «научная» борьба – кто и где его будет исследовать. Челябинские коллеги держат его у себя, и московским учёным пока не особо удаётся «получить доступ к телу». Челябинцы очень воодушевились этим уникальным событием и собираются вокруг него организовать целый туристический комплекс.
– В нашей стране есть свой центр предупреждения об астероидных и кометных угрозах?
– Нет. И это очень плохо. Есть американский Центр малых небесных тел, который в рамках международного сотрудничества делится информацией. Но, как и с GPS, – сегодня сигнал есть, а завтра могут отключить, надо создавать и свои центры. Это касается не только метеоритов и комет. Нужны данные по солнечным вспышкам, космической погоде, которые могут влиять на работу отечественных спутников.
– Посоветуйте, что делать, если нам на голову прилетит ещё какой-нибудь камень из космоса?
– Нас ещё в советской школе учили: если видишь яркую вспышку в небе, то это, скорее всего, бомба. Надо падать на землю, накрываться простынёй и медленно ползти на кладбище (смеётся). Метеориты метеоритами, но уроки гражданской обороны должны быть. Ведь готовиться надо и к более серьёзным сюрпризам, которые могут упасть с неба.