Сайт "Хартия-97" опубликовал подробности об условиях содержания в белорусской тюрьме директора "Уралкалия" Баумгернтера. Данные взяты из письма другого бизнесмена, которому также пришлось иметь дело с СИЗО КГБ Белоруссии и который обратился в редакцию сайта с письмом. Вот текст письма.
«Здравствуйте!
Увидев кадры задержания и доставления в СИЗО КГБ генерального директора Уралкалия Владислава Баумгертнера, я решил написать пару слов о том, куда попал этот человек, и прошу вас опубликовать этот текст на форуме. Если хотите, вы можете проверить изложенные сведения, но никаких оснований вводить кого-то в заблуждение у меня, поверьте, нет.
Более того, как бы странно это не прозвучало, но в факте ареста Баумгертнера есть и позитивный момент: возможно эта громкая скандальная история привлечет дополнительное внимание к тому факту, что на территории европейского государства в 21 веке действует фактически самое настоящее гестапо.
Прежде всего, хочу обратить внимание читателей на то, что, как многие успели заметить на появившихся видео, к Баумгертнеру с самой первой минуты были применены максимальные ограничения и меры принуждения. Я имею в виду, что досматривали его в положении «упор ладонями наружу» и с первого дня начали конвоировать в браслетах в особом положении. Юридически это значит, что он с первой минуты получил статут заключенного «склонного к побегу или нападению» или «склонного к суициду». Т.е. все перемещения по СИЗО он осуществляет в положении «лицо к коленям» и в наручниках.
Сразу скажу, что законом допускается применение подобных мер только к лицам, признанным судом в качестве опасного рецидивиста, особо опасного рецидивиста, а также к смертникам. Были ли такие решения в отношении этого россиянина? Не знаю, но думаю - нет, но если в стране не действует закон, то в «американке» об этом даже неуместно говорить. Но поймите главное - ТАК ТАМ ходят далеко не все. А в целом, это самое настоящее гестапо 21 века и я бы хотел кратко описать как функционирует этот действительно карательный орган в целом, и с чем, с огромной долей вероятности уже столкнулся Баумгертнер и что конкретно его ожидает в ближайшем будущем.
Но обо всем по порядку.
Главный тезис этой статьи — в СИЗО КГБ ничего не происходит случайно! Эта дьявольская система, выстроенная со времен сталинских репрессий 30-х г.г.,в этом конкретно взятом учреждении функционирует до сих пор практически без изменений.
После непосредственного задержания и первичных процессуальных действий в следственный кабинет вызывают 2-х охранников-контролеров СИЗО КГБ (именно это мы видели на видео, когда они уже вели нового заключенного в СИЗО, которое расположено во внутреннем дворике здания КГБ).
После их входа в кабинет и начинается «карусель». Как правило, принцип «доброго и злого полицейского» разделен между «хорошими» операми и следователями и злым адом самого СИЗО. Но важно отметить, что эта дьявольская репрессивная машина довольно изобретательна и использует индивидуальный подход и могут быть нюансы, но в общем и целом так.
Так вот визитная карточка этого ада, главной целью которого является жестко и побыстрее психологически сломать человека, и есть эти два охранника-контролера. Вежливо и аккуратно они застегивают наручники. Вежливо просят пройти, хоть и поторапливают, но тоже вежливо, пока. Так происходит до входа в здание «американки» и попадания в подвальный этаж здания СИЗО в комнату осмотров. В комнате осмотров человека просят присесть на деревянную скамью и немножечко подождать. Когда человек садится на указанную скамеечку, охранники выходят и закрывают дверь. Всё, это последние 5-7 минут тишины и покоя, но и они даются не зря. Периодически чекисты заглядывают в глазок и ждут, когда у человека расслабятся мышцы спины и он закроет глаза (это два обязательных условия).
Как только человек дал понять, что он начал успокаиваться... Пора! Лязг замка и «холодный душ» все из карманов быстро! Раздеться полностью! Снять трусы! Присесть 5 раз! Еще пять! Это всё, что дал (разрешил) взять с собой следователь - нельзя! Таблетки нельзя! Завтра врач осмотрит таблетки и решит, что можно, а что нельзя. Если станет плохо совсем - вызовем скорую помощь, хотя здесь очень редко умирают. Да и вообще не умирают! В скорой помощи правда умирают, а у нас нет! Ну-ну, не волнуйтесь вы так, разберемся, есть порядок, он суров, но он есть! Всё хватит! Вот бумаги подпишите!
Это то, что у вас изъято. Это то, что вы ознакомлены с правилами содержания в СИЗО и обязуетесь их соблюдать. Правила изучите в камере, они на стене висят, времени предостаточно. Все вопросы утром на обходе зададите дежурному! Причем пока не кричат и не ругаются, но говорят необычно... Человек смотрит на них и не понимает, стоят люди, говорят вроде на родном языке, но что-то не так и мозг закипает от непонимания того, что именно «не так»! Только позже человек поймет, что везде, абсолютно везде установлены микрофоны и они работают круглосуточно, есть и видеокамеры.
Чекисты под каждого человека готовят свой индивидуальный сценарий «ломания» и не дай Бог ошибиться - нагоняй не заставит себя ждать. А от увольнения до ареста 72 часа и полторы ошибки. Поэтому там и работают только те, кто выполняет свою работу осознанно и даже получает от этого удовольствие, от чего и усердствуют. А актеры-то без образования и каждый день по несколько премьер!!! Вот и получается какой-то адский спектакль. Но в принципе это-то и надо, главное - цель достигается, 5-7 минут и мозг человека уже закипает.
И так первый шаг в Ад пройден. После подписания требуемых бумаг, команда лицом к стене, руки на стену. Потом руки за спину и вперед быстрым шагом, смотреть только под ноги, в стороны и вверх смотреть нельзя. Так человека сопровождают из подвала на первый этаж по лестнице полубегом (с этого момента все полубегом, а если не полубегом то это - вызов со всеми вытекающими..., но опять же по отдельному сценарию для каждого). С первого этажа на второй уже не по лестнице, а по трапу для часового. (комментарий: трап для часового это очень крутая и узкая металлическая лестница, кто служил в армии тот поймет о чем идет речь, предназначенная для подъема часового на смотровую площадку (пост). Проектируется она из расчета, что подниматься по ней будет физически здоровый анатомически и в хорошем самочувствии часовой.
Высота каждой ступени 35-45 сантиметров в ней есть перила и ее ширина около метра). Для всех, кроме часового, конечно проектом предусмотрен и обычный лестничный марш, но в СИЗО КГБ ничего не происходит просто так! Всегда человек будет скакать по трапу часового, невзирая на свое самочуствие и состояние, как-бы крайне неудобно и тяжело это не было, да и на психику эти "упражнения" влияют (в первое время — тем более, но в этом же и заключается "смысл").
После того как человек, с мозгом который уже начинает кипеть после смотровой комнаты, вскарабкивается по трапу на второй этаж, его встречает очередной конвоир, снова лицом к стене, снова обыск, потом заводят в камеру. Как правило, в первый день, это 17-ая или 18-ая камера или реже №2 или №3 (их заполняют в последнюю очередь, стараются держать пустыми). Почему именно эти — точно сказать сложно, скорее всего по совокупности факторов:
1. Это северная сторона (не поступает солнечный свет, постоянный полумрак, очень слабенькая лампочка и глаза быстро устают и начинают болеть);
2. Отсутствие туалета (комментарий: санузлы (унитазы) установлены в камерах 7, 8, 9, 10, 11 и 12. В других камерах сантехники нет. В камерах стоят пластмассовые ведра с ручкой и пластмассовой крышкой производства ОАО «Белпласт»).
3. Близость к трапу (возможно для удобства, так как первые десять дней с человеком будут работать по максимуму и работники СИЗО и все остальные (к следователю, к адвокату, к прокурору, к операм и т.д.).
И вот человек после закипания мозга в смотровой, акробатики на трапе, двух обысков попадает в камеру.
Кстати, ходят слухи, про одиночную камеру, в которую помещен Баумгертнер. Так вот, в «американке» нет одиночных камер, как нет и неодиночных, все камеры примерно одинаковы, кроме одной в подвале, которая обита поролоном изнутри для «буйных»... Как правило, до психологического слома человека (первый и основной длится в первые 6-8 дней) содержат одного, алгоритмы «ломания» с учетом конкретного психотипа личности заключенного выработаны десятилетиями.
В камерах тоже ничего случайного:
1. Очень тусклый свет (освещение напоминает родительские гаражи в гаражных кооперативах или бабушкины сарайчики, погребки), ко всему необходимо присматриваться.
2. В дальнем (условно, камера 7,5 метров по площади, но об этом ниже) углу от двери умывальник, а в ближнем углу стоит ведро. Между ними нары.
3. Нары это отдельное творение дьявольского искусства: ложе выполнено в виде переплетенной решетки из металлических пластин с ячейками (окнами) по 10-12 см. И матрац (его дают при входе в камеру, с подушкой, наволочкой, двумя простынями, старой алюминиевой кружкой, двумя тарелками и ложкой), благодаря этим ячейкам через 20-25 минут проваливаясь (вминаясь) в них, матрас, особенно старый, начинает повторять рельеф решетки с выступающими и впивающимися в тело металлическими выступами от пересечений переплетенных прутьев.
20-30 минут время между дремотой и сном и человек часто переходит в состояние бодрствования от боли впивающихся в тело изгибов металла и пытается сменить позу и лечь на еще не ломящее от боли место на теле. Но это под утро. А с вечера он просто вскакивает и начинает «ходить» по камере (три с половиной шага в одну сторону и столько же в другую). Конечно такая стесненность подливает "масло в огонь" закипающему мозгу. Но только потом он оценит эти «просторы» одиночного содержания, когда попадет в камеру такого же размера, но уже с четырьмя подследственными, где ходить эти три шага он уже физически на сможет, останется возможность сделать только два или полтора шага и только. А в камерах для трех человек (есть и такие) пройти между нарами можно только боком (вообще о движении можно забыть). Они по длине одинаковы, но по ширине уже. Но это всё будет потом. Сейчас эти три шага кажутся ему стоянием на месте.
4. Архитектура: Все абсолютно камеры представляют собой точную увеличенную форму обычного погребального гроба, нет ни одного прямого угла! Человек смотрит наверх — крышка гроба, смотрит вниз — днище гроба, смотрит вбок — стенка гроба. Маленькое узкое окно с тонированным (матовый белый цвет) стеклом и форточкой размером с лист формата А4. Т.е. воздух в камеру поступает только через это отверстие А4. Есть еще одно вентиляционное отверстие напротив окна над входной дверью для движения воздуха около 15 сантиметров в диаметре. Но оно сейчас, в эти первые дни, закрыто для создания незаметного кислородного голодания. (коммент: эти вентиляционные отверстия закрываются с наружной стороны, со стороны контролера, металлической заслонкой на пружине. К этой заслонке прикреплена леска для меньшей заметности и контролер ее то открывает, то закрывает бесшумно и незаметно. В СИЗО ничего не происходит случайно и в первые дни заслонка «не работает»... Вообще в СИЗО основная проблема — кислород, даже прогулка не может восстановить его суточную потребность, состояние психики и организма в целом невозможно описать великим и могучим русским языком, смогут понять, наверное, подводники второй мировой. Потому что даже шахтеры если и испытывают кислородные голодания, то они краткосрочные (в течение рабочей смены), а там затяжные — неделями, месяцами!
5. Ну и для объективности еще в камере находится условно-называемый стол размером 1 квадратный метр и два условно-называемых «места для сидения» возле этого стола (что примечательно: архитектурно ровестники-коллеги Дзержинского проектировали камеры из расчета двух человек, а уже «внуки Феликса» провели модернизацию, наварили второй ярус и сделали камеры 4-местными, ну чтобы уже совсем... без вариантов…).
Первый день закончен. Хотя у человека понятия дня уже не будет ближайшие суток десять.
В течение этого времени ему не будут давать возможности привести свой мозг в нормальное или стабильное состояние. Если от усталости и измотанности он начнет отключаться, его начнут беспокоить извне (стук по дверям или рядом с дверью (в условиях тишины это равносильно выстрелам), громко, иногда криком: «Как себя чувствуете?», «Что вы делаете?», «Лягте по-другому! Мы не видим ваши руки!» и т.д.).
Утро….
Болит все тело. Больно даже ходить, но боль переносимая (терпимая, ноющая).
6.00 подъем. Но человек об этом не знает. Часы запрещены.
Спустя 3-7 минут он, один из первых (ничего не происходит случайно), выводится в туалет (справочно: вывод в туалет осуществляется два раза в сутки в 6.00 и в 18.00) - человек должен вынести знаменитое ведро с мочой («по-большому» в него сходить в условиях кислородного голодания в камере нормальному человеку просто невозможно, поэтому в редких, особо важных случаях работники «американки», как предписано в конкретных алгоритмах, провоцируют диарею, чтобы человек вообще увидел «небо в алмазах», но, как правило, не в первые сутки, впечатлений и так выше крыши, система работает по принципу «степ бай степ»). Заключенный должен вылить содержимое ведра в унитаз, сходить или попытаться сходить «по-большому» и вернуться с ведром в камеру. На всё про всё отводится от 3-х до 5 минут. В первый раз, как и все 10 суток или до слома обязательно в туалет на первом этаже, чтобы акробатику по трапу совершать с ведром мочи и это при ноющей боли во всем теле. Только потом, когда человек начнет «сотрудничать» эта «туалетная» процедура становится не такой ужасной и мучительной, а если заключенный согласится стать «своим парнем», то он, как правило, попадает уже в камеру с туалетом и перестает делить свою жизнь на периоды по 12 часов.
Итого: 1 минута «дополубежать» с ведром до туалета, 3-5 минут в туалете и 1-1,5 минуты назад в камеру. При закрывании двери или через 2-3 минуты команда: «Готовьтесь к обходу!». Обход в 8.00, хотя команду дали в 6.10! Но часов нет и психологически это ожидание растягивается часов на десять. Но и расслабиться не дают, если вдруг кто-то устал ждать (стук по дверям или рядом с дверью, задают те же бессмысленные вопросы: «Как себя чувствуете?», «Что вы делаете?» и т.д.).
Обход это 1-2 минуты, открывается дверь (экономия проветривания), заходит дежурный смены слушает доклад и уходит. А да, говорит, что все вопросы нужно подавать в письменной форме. Для этого он может дать команду выдать ручку и бумагу после обхода, но вопросы, оказывается, можно письменно задать только при следующем утреннем обходе. Т.е. еще сутки вакуума и непонимания, даже простых бытовых вещей. Один из самых страшных вопросов, а где взять туалетную бумагу? А они не дают, говорят, у нас нет, ждите от родных! А сколько ждать? - Не знаем...
Прием пищи ничем особо не примечателен. Скромен и регулярен. Да на него человек и не обращает особого внимания первые 10 суток. Стресс, мозги кипят, причины кипения он до конца не понимает, какая к черту еда, себя бы найти... Потом к седьмым суткам стрессовая диета даст еще о себе знать. Она бывает нахлобучит заключенного поверх всех остальных проблем и попытается его добить, сломать окончательно (поэтому, именно в первые десять дней никаких передач и писем, костьми лягут, но не пропустят. На допросы вызывают, но всё остальное — забыть! АЛГОРИТМ. В приеме пищи одна серьезная проблема (возникает почти сразу), нет возможности выпить чай. Выдают только заварку (крепко заваренный чай, но не «купчик») ее необходимо разводить кипятком. А кипятка нет и его не дают. А кипятильник, который у каждого свой - в «одиночке» отсутствует и будет отсутствовать ближайшие дней десять, до нового этапа, и передачу, как правило тоже не пропустят. В итоге десять дней только холодная вода из крана и хлеб, но его количество, тоже определяет контролер (норма есть, но человек ее не знает и не проверит).
В эти десять дней происходят еще некоторые формальности (дактилоскопия, анализы, анкеты и т.д.), но все они сопровождаются постоянными претензиями, замечаниями и т.д. Причем не совсем важно, что человек делает и как себя старается вести (если конечно еще не сломался), то система продолжает работать по алгоритму.
На 6-7 сутки человек от всего этого в той или иной степени начинает превращаться в "полуовощ" и находится в неадекватном состоянии, плюс организм начинает закатывать истерики и бить набатом: «Эй, дружок! Ты давай, что-то решай, а то я останавлюсь и ты соответственно сдохнешь» или же человек начинает слышать все свои органы в отдельности.
После этого наступает «Момент истины»!
По этой схеме и всяких "алгоритмов" условные 8 человек из 10 соглашаются в течение этих уже проведенных дней «сотрудничать со следствием». И это имеет временный положительный результат: сон, камера на солнечной стороне и возможно с туалетом, передачи и бонусы охранников (лишняя минута и не одна в туалете, более медленный темп полубега, интоннация их голоса и т.д.). Потом наступает прозрение, организм привыкает и становится понятно, что эти поблажки не так уж и важны. Но это случится потом. Задолго потом. А назад дороги уже нет. Все оформлено (допросы, очные ставки и т.д.), клеймо поставлено (оговорил, признался, сломался). Не о стукачах речь!
Вот такие первые 10 суток, потом тоже не сладко, но эти сутки...
P.S. Много важных мелочей конечно не описано, но это и не тот формат. При этом, здесь описаны только основные принципы содержания заключенных, а не менее дьявольские психологические игрища оперов, следователей и начальников на этом фоне - это вообще отдельная тема.
Это гестапо ужасно и бесчеловечно устроено и здесь говорится только о Минимальных общих правилах, а если Баумгертнера поручено «ломать» по «высшему соизволению», то этому парню, как и любому другому, оказавшимся не его месте, можно по-человечески только очень сильно посочувствовать.
Иглы под ногти загонять конечно не будут, как и ребра ломать, но «ломать» психику будут крайне жестко, если понадобится, то и раздеваться, отжиматься голым, приседать, бегать вверх-вниз по «трапу часового» и много чего другого эти преступники-затейники вполне могут себе позволить.
Как и у их Главнокомандующего, у работников белорусского гестапо осталось мало чего человеческого, это конченые люди, подонки и садисты, которые живут рядом с нами...»