Совет Федерации России, не желающий отставать от остальных ветвей власти в борьбе за покой и счастье граждан, выступил с инициативой возродить в законодательстве понятие 101-го километра.
На такое расстояние от столиц советская власть отселяла особо опасных преступников, среди которых были не только рецидивисты, алкоголики и проститутки, но и политически неблагонадежные личности типа Александра Солженицына и Венички Ерофеева и семьи политически репрессированных.
Теперь же сенаторы Евгений Тарло и Николай Косарев внесли в Госдуму законопроект, предусматривающий введение зоны оседлости … пока только для педофилов.
"Не в качестве ограничения конституционных прав, а в качестве наказания за определенные преступления будут находиться от 10 до 20 лет после основного срока на свободе, занимаясь общественно-полезным трудом, бизнесом, строительством, творчеством, собиранием грибов и ягод - чем угодно. Могут жить семьями, но только в определенных населенных пунктах. Там будет надзор, контроль, чтобы матери наши смогли спокойно вздохнуть, не ожидая возвращения их в наши города, поселки, особенно чтобы они не растворились в Москве", - объясняет Тарло.
Сенатор каким-то странным образом забыл о жителях тех мест, куда отправят бывших преступников. Как должны ощущать себя живущие там родители малолетних и не очень детей? Или законотворцы уверены, что на новом месте болезненное пристрастие отбывшего наказание не вызовет рецидивов? Или на новом месте экс-педофила будут охранять тщательнее, чем на прежнем? То есть, столичные правоохранители представляются сенатору менее надежными, чем провинциальные? Кроме того, неясно, кто обеспечит жильем вышедших на свободу преступников, и кто будет заботиться об имуществе осужденных в местах исходного проживания.
И еще один вопрос. Про Москву, в которую за год приезжает, только по официальному разрешению 150 тысяч мигрантов, количество нелегалов и подсчитать невозможно. Следственные органы утверждают, что четверть преступлений, в том числе против детей, совершается именно нелегалами. Откуда у законотворцев возникает уверенность, что за одним уже известным экс-педофилом наблюдать сложнее, чем за сотней неизвестных потенциальных преступников, обитающих в неведомых дырах подпольной Москвы?