Следственный комитет России завершил расследование в отношении четверых обвиняемых по делу о теракте в аэропорту Домодедово. Следствие в ближайшее время предъявит им обвинение в окончательной редакции. Наш вопрос в рубрике «Тема дня» сегодня звучит так: Вы верите в успех спецслужб?
Мурад Мусаев, адвокат:
«Кто убит, тот и виновен?»
- Меня всегда смущает, когда информационные подразделения следственных органов действуют по принципу: кто убит, тот и виновен. Достаточно часто мы слышим, что как только убит кто-то из бандформирований на Кавказе, то тут же говорят, что он якобы был правой рукой такого-то террориста и виноват в подготовке как минимум трех-четырех нашумевших терактов в стране. Теоретически это возможно, но когда это происходит регулярно, то возникают основания сильно сомневаться в этом.
Владимир Овчинский, бывший начальник Российского бюро Интерпола (1997-1999 гг.), генерал-майор милиции в отставке, доктор юридических наук:
«Это не бравада следственных органов»
- А почему мы не должны верить людям, которые занимаются борьбой с терроризмом? То, что теракт в аэропорту Домодедово, совершенный ровно год тому назад, уже раскрыт, известно давно. И сегодня, в годовщину этой трагедии, следственные органы еще раз напомнили обществу о своей работе. Это не бравада следственных органов, общество должно знать, как идет расследование и какие уже есть результаты. Тем, кто сомневается, я бы напомнил: основные участники этого преступления были уничтожены еще в марте прошлого года. Разве это не важно? Нашему обществу надо напоминать и говорить об этом, тогда у него не будет никаких причин сомневаться в работе Следственного комитета России.
Сергей Гончаров, заместитель председателя комиссии Мосгордумы по безопасности, президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора "Альфа":
«У нас главное – доложить!»
- Во все это верится с трудом. К сожалению, у нас стране, как только поступает приказ президента или премьер-министра «Найти и разобраться!», наши спецслужбы действительно тут же «находят и разбираются». Но со временем выясняется, что нашли не тех и разобрались не с теми. И вот тогда начинается долгая, нудная и кропотливая работа. Достаточно вспомнить нашумевшие дела по убийству Анны Политковской и Станислава Маргелова. К сожалению, ничего не меняется. Ведь у нас главное – доложить. Это выполняется, а как обстоят дела на самом деле – уже не так важно. Поэтому в раскрытии преступления по теракту в Домодедово у меня нет стопроцентной уверенности. Да и серьезного следственного подтверждения тому, что именно эти люди совершили преступление, на сегодняшний момент я тоже не вижу.
Руслан Аушев, бывший президент республики Ингушетия (1993-2001 гг.,), генерал-лейтенант запаса:
«Верю, что это преступление раскрыто»
- Такие громкие теракты не могут списать на кого угодно. Я уверен: то, что говорят следственные органы, соответствует действительности. Да и при сегодняшнем информационном поле, когда можно получить любую информацию, общественность уже не обмануть. Если бы все было по-другому, а не так, как говорит Следственный комитет, то широкой общественности тут же стало известно, что взяли не тех людей, что вину хотят списать на невиновных. Поэтому я верю, что это преступление раскрыто. Другой вопрос - это результат профессионализма следственных органов или просто везение? Но все террористические акты рассматриваются как политические преступления, поэтому по ним работают профессионалы высочайшего класса. То есть, по подобным преступления идет очень кропотливая работа. За годы такой работы накапливается колоссальный опыт, а он в раскрытии преступлений играет чуть ли не ключевую роль.
Александр Ф. Скляр, музыкант:
«Мало думаем о собственной безопасности»
- Чисто по-человечески мне хочется верить, что российские спецслужбы выявили террористов. Ведь у них на это ушло не месяц-два, а целый год. Но в то же время закрадываются сомнения: почему нам об этом сказали ровно в годовщину преступления? Впрочем, мы сами за последний год мало задумывались о собственной безопасности. Я много езжу и если каждый раз, приезжая в аэропорт или на вокзал, буду думать о возможных опасностях, то это плохо кончится. Поэтому предпочитаю не думать о возможных преступлениях.