Очередные судьбоносные выборы канули в Лету. И вновь, словно по команде, поползли слухи о реформе Конституции. Едва ли не с момента её принятия в 1993 году они всякий раз усиливаются после парламентских или президентских выборов. На этот раз в «экспертных кругах» начали прокачивать идею полномасштабной конституционной модернизации.
Главная мысль – переход на так называемую немецкую модель. Реальным главой страны в ней является канцлер (председатель правительства). Он же – лидер партии парламентского большинства. А президент – фигура номинальная. Слов вроде «канцлер» в текстах документов может и не оказаться, но суть конструкции от этого не меняется.
Безусловно, в немецкой модели есть несомненные плюсы. Она психологически может быть близка действующему президенту, который долго работал в Германии. Реализовать эту модель при наличии у «Единой России» в Государственной думе 343 мандатов из 450 будет можно уже осенью 2017 года. Главное же, что «реформаторы» пытаются впарить авторитетному лидеру России пожизненное правление, надеясь и самим остаться при нём у госкормушки пожизненно. И немудрено: «канцлер» не связан, как президент, количеством сроков пребывания на должности: сколько раз твоя партия выиграла, столько раз ты и «канцлер». Такой механизм избавляет будущего главу государства от суеты избирательной кампании. Не станет необходимости соревноваться с «мелкими, ничтожными людишками» на потеху публике, вести с ними какие-то дебаты, делясь рейтингом и харизмой.
Соответственно, в 2018 году останется провести выборы номинальной фигуры президента, того же Медведева, которому не привыкать к «рокировочкам». Выборы могут пройти силами лишь Федерального собрания. Самое важное – они будут не прямыми. Примерно так Съезд народных депутатов СССР выбирал первого и последнего Президента СССР Михаила Горбачёва. Расходов «ноль»!
Что же плохого в этой модели?
Начнём с того, что партийный канцлер может нормально функционировать лишь в обществе, где реально существует многопартийная система. А «Единая Россия» – это политический механизм, бюрократический лифт, это что угодно, но только не классическая партия, как партией не была и КПСС (читайте материалы Конституционного суда по «делу КПСС»).
Да и само российское общество пока является сугубо беспартийным. Люди поддерживают не партийную идеологию, а действующую власть. Классическая же партия не «формулирует» и не «внедряет» идеологию, а служит рупором идей, которые и без её вмешательства уже объективно циркулируют в обществе.
Вот и получается, что «немецкая модель» власти, построенная по партийному принципу в беспартийном обществе, неэффективна и по определению слаба. Её слабость представляет угрозу для стабильности и целостности страны. Пока общество остаётся политически аморфным и бесструктурным, России необходим, как стержень, единый лидер, избираемый населением напрямую. В силу этого он стоит над другими ветвями власти и консолидирует, объединяет Россию. Лидер, имеющий пусть не слишком объёмные по перечню, но по-настоящему верховные полномочия.
Только так глава государства становится подлинным лидером многонационального и поликонфессионального населения, символом единства страны. Если право занять президентский пост получено опосредованно – из рук депутатов, выборщиков, разного рода ассамблей с цветастыми названиями, такой лидер в условиях России оказывается слабым и недостаточно легитимным. Именно по этой причине Горбачёв, избранный съездом, не смог «через головы элит» воззвать к поддержке широких слоёв населения, чтобы справиться с фрондой в партийных рядах и сохранить СССР. Он был слабым, «договорным» лидером.
Переход к «немецкой модели» власти означает и расширение полномочий и ответственности парламента. А он по-прежнему остаётся довольно «рахитичным» с политической точки зрения. Это обстоятельство – не вина, а беда нашего парламентаризма. Ему всегда не хватало времени, чтобы встать на ноги. Первая российская Дума просуществовала всего 72 дня, вторая – 102, третьей удалось проработать пять лет, а четвёртая была разогнана большевиками. Нынешний парламент существует почти 23 года, но в политике это не возраст.
«Немецкая модель» потребует масштабного изменения не только в работе Думы, но и в тексте и смысле некоторых статей Конституции. И дело тут не в принципе выбора главы правительства из представителей партии парламентского большинства. Как раз эту политическую традицию вполне можно создать и без внесения поправок в Основной закон – достаточно точечных изменений в федеральный конституционный закон о правительстве и в регламент Государственной думы.
Дело в том, что «немецкая модель» устанавливает довольно жёсткую систему взаимной ответственности парламента и правительства. В случае, когда парламент не принимает предлагаемых кабмином законов или отказывает ему в доверии, либо правительство должно уйти в отставку, либо досрочно распускается парламент. На сегодняшний день в Конституции механизм взаимной ответственности партийного правительства перед парламентом не прописан.
Таким образом, без изменения или даже принятия нового Основного закона с принятием «немецкой модели» не обойтись. А любые потрясения конституционного фундамента, как показывает история, неизбежно ведут к общественным потрясениям. Кому это нужно?
Ну и, наконец, последний «минус» к модели канцлера и правительства парламентского большинства. Как известно, именно такую политическую конструкцию вынашивал печально известный олигарх Михаил Ходорковский в начале нулевых годов («купить» места в Думе, перейти к немецкой модели, избраться премьером от парламентского большинства и возглавить страну). Именно за неё и поплатился. Очень странно, что эксперты, рисуя «прелести» немецкой модели власти, де-факто рекомендуют выполнить план Ходорковского.
Действующую Конституцию иногда называют ельцинской, но Борис Ельцин правил по ней всего 6 лет, тогда как Владимир Путин – почти семнадцать! И всё это время заметных проблем для власти и нормального функционирования государственных институтов не было. Зачем придумывать себе проблемы на ровном месте?