Судьба серого кардинала

Список иллюзий, с помощью которых люди пытались и пытаются если и не решить все свои проблемы, так хотя бы на время забыть о них велик, но известен нам под одним обобщающим словом «наркотики».

Кокаин, гашиш, анаша, морфий, героин, амфетамин и прочее – сегодня врачи хоть и не могут излечить полностью человечество от наркотической зависимости, но хотя бы научились прерывать ее действие на человеческий организм. Конечно, при активном желании самого пациента.

Но есть один наркотик, попробовав который хоть раз в жизни человек от него добровольно не откажется никогда, и ни один врач ему помочь не сможет. Имя ему – ВЛАСТЬ.

Кто вы, Николай Миронов?

Уверен, имя человека, о котором пойдет речь, сегодня известно лишь историкам, настолько он был засекречен. Так о ком речь?
Николай Миронов родился 14 декабря 1913 г. в городке Каменское Екатеринославской губернии, волею судьбы став земляком будущего генсека Леонида Брежнева. Родителей потерял рано, был усыновлен рабочей семьей, в которой и вырос.

В 1928 г. окончил два класса местного ФЗУ, поступил в Днепропетровский техникум, окончив который остался там же преподавателем физкультуры. Казалось бы, обычная биография обычного мальчишки тех лет. Если бы не одно «но»: все это происходило на Днепропетровщине, где, как уже известно, рос, учился, работал и набирался житейского и партийного опыта Леонид Ильич Брежнев.

Карьера Миронова была весьма успешной для мрачных тридцатых годов. Уже в 1933 г. он становится заведующим сектором культмассовой работы и физкультуры Днепропетровского обкома профсоюзов. С 1934 г. по кровавый 1937 г. руководит отделом ВУЗов Днепропетровского облсовета. В том же 1937 г. поступил в Днепропетровский университет, где и проучился до начала войны. Добровольцем ушел на фронт. Был ранен, награжден орденами и медалями. В общем, биография как биография тех лет, если бы, повторюсь, не одно исторически важное «но»: в те годы Миронов уже был дружен с Брежневым, который и срежиссировал его дальнейшую биографию.

Билет в один конец

Сам Леонид Ильич к пятидесятым годам был уже опытным политиком, умевшим оценивать настоящее и прогнозировать будущее. В первую очередь, конечно, и свою личную перспективу. За внешней веселостью и радушием Брежнев умело прятал то, без чего в большой политике любой человек обречен на естественное, а чаще и неестественное вымирание: жажду власти. Будущий генсек, к тому времени уже плотно вошедший в окружение Хрущева, сменившего Сталина на посту лидера партии, конечно, помнил сталинскую фразу: «Кадры решают все». Именно поэтому Брежнев, неизменно восхваляя сомнительную гениальность своего патрона Хрущева, начал осторожно формировать и личную «пятую колонну», состоявшую, естественно, из проверенных и преданных ему людей, ключевое место среди которых занимал и Николай Миронов, который до того уже был начальником управления КГБ по Ленинградской области.

Факирские усилия Леонида Ильича не прошли даром и уже в 1959 г. Миронов занимает один из ключевых постов в ЦК КПСС: становится заведующим Отделом административных органов. У кого-то сухое и неброское название этого партийного рудимента сегодня может вызвать уныние и напрасно: в руках заведующего отделом адморганов ЦК была сосредоточена колоссальная власть! Судите сами.

Отделу (читай – заведующему – прим. авт.) подчинялись все силовые и их политические структуры тогдашнего Советского Союза: госбезопасность, МВД, армия, пограничники, прокуратуры, суды, госконтроль, соцобеспечение и даже здравоохранение. Следить за здоровьем своих «сынов» партия доверила таким же проверенным «сынам», а не каким-то ученым в белых халатах: еще было живо в памяти пресловутое «дело врачей», оправдательную точку в котором сама партия поставит много позже.

«Человек исключительно одаренный, тонкий, внимательный и в то же время мужественный и решительный» - такую характеристику дал Миронову коллега и бывший одно время его начальником генерал КГБ Лев Иванов. Лишь одно свойство характера своего эксподчиненного Лев Геннадьевич оставил за скобками общепринятых партийных характеристик: склонность к авантюрам и умение доводить их до конца. Зато именно на это качество обратил внимание Леонид Ильич. И не ошибся.

Где мы были, мы не скажем, а что делали – покажем

В детстве мальчишек и девчонок тех лет была такая игра-угадайка, когда кто-то жестами изображал некое действо, а остальные должны были отгадать – что именно за этим скрывалось в реальности. Угадавший получал оговоренный заранее приз: яблоко, игрушку или даже возможность прокатиться на чьем-то велосипеде. Именно в такую игру, только во взрослом исполнении предстояло отныне играть и Николаю Миронову. Только призы в этой игре были гораздо крупнее и заманчивее, хоть и опаснее: возможность прикоснуться к абсолютной власти.

Поэтому когда в начале 60-х годов в определенной части «верных ленинцев», возглавляемых «добродушным» Брежневым созрела идея окончательно убрать из власти надоевшего всей стране Хрущева, именно Миронову Брежневым была поручена организация такого ювелирного дела. И снова Леонид Ильич в своем выборе не ошибся.

Николай Романович, будучи уже в звании генерал-майора КГБ, за дело взялся профессионально и споро. По личному опыту зная, чего может стоить эта мега-авантюра, просочись хоть одна запятая из планов заговорщиков, он решил убрать из активной политической жизни всех знаковых руководителей советских спецслужб. Первым в его списке значился тогдашний глава КГБ генерал армии Иван Серов.

Надо сказать, что именно к Серову Николай Романович испытывал помимо служебной неприязни и личную нетерпимость: именно Серов в 1956 г. сделал все, чтобы из уютной и перспективной Москвы Миронова сослали в Питер на должность хоть главного, но все же областного чекиста, что в принципе ставило крест на партийной карьере. Но действующий глава КГБ просчитался: Миронов мстить умел. Выждав время, он уже в конце 1958г. написал Хрущеву письмо-обвинение в адрес своего шефа. В нем он привел тщательно подобранные за время питерской ссылки негативные данные о жизни самого Серова, его недовольстве политикой Хрущева, перечислил, где и сколько раз генерал армии прилюдно смеялся, выслушивая очередной анекдот про кукурузу и т.д.

Немалую роль в той спецоперации сыграли и грамотно расставленные в письме Миронова напоминания-акценты: например, о том, как Серов лично организовывал поездку Сталина в 1943 г. на фронт и чуть ли не грудью прикрывал вождя. Или о том, что Серов в 1945г. по личному распоряжению Берии, который его ценил и продвигал, был назначен советником НКВД СССР в Польше. Зная, что и Сталин, и Берия, и их ставленники вызывают у Хрущева патологическую ненависть, Миронов снова угадал, карьера Серова завершилась: его назначили начальником ГРУ Генштаба, а после предательства полковника Пеньковского – вообще выгнали. Если бы Никита Сергеевич мог знать тогда, какую печальную роль в его судьбе сыграют занявшие вскоре пост главы КГБ Александр Шелепин, а потом - Владимир Семичастный…

Изгнанные из рая

Брежнев ликовал: его «агент» Миронов был более чем успешен. Потому вскоре тот и получил новое задание: найти убойный компромат на секретаря ЦК Фрола Козлова, которого Хрущев уже официально величал «своим преемником». Новое задание Николай Романович Миронов воспринял с большим внутренним ликованием: кому, как не ему, бывшему питерскому главному чекисту собирать «компру» на бывшего первого секретаря ленинградского горкома КПСС Фрола Романовича Козлова?

Первым делом Миронов достал из личных архивов документальные свидетельства, а также личные воспоминания питерских большевиков о том, как Козлов в угоду Сталину громил горком партии, изыскивая там «врагов народа». Впрочем, понимая, что этой информацией Хрущева, у которого самого руки по локоть были в чужой крови, особо не заинтересуешь, Миронов избрал другую тактику.

Дело в том, что во времена «козловщины» в городе на Неве процветала чудовищная коррупция, зародившаяся в городских партийных и торговых рядах еще во время блокады. Именно во время блокады, унесшей от голода более 600000 жизней ленинградцев, появилась отвратительная разновидность должностных злоупотреблений: ценности против еды. Чиновники, имевшие доступ к распределению продуктов, богатели мгновенно: ведь за буханку хлеба и банку тушенки умирающие от голода питерцы, многие из которых унаследовали огромные семейные ценности, готовы были отдать полотно Рубенса. И отдавали, пытаясь хоть как-то продлить свои дни. Традиция сохранилась и расцвела уже после войны. Козлов об этом знал. Миронов знал, что Козлов об этом не только знал, но и открыто дружил со многими известными в городе хищниками. Например, с директором крупнейшей в городе оптово-торговой базы неким Георгием Зуйковым.

Георгий Зуйков торговал не только морковкой и зеленым горошком, но и пользуясь своими связями на местном партийном Олимпе, не брезговал приторговывать и хлебными должностями в городе. Суммы взяток были очень впечатляющими, но когда в 1962 г. теневого питерского кадровика Зуйкова все же арестовали, следователей поверг в шок другой факт: все нажитые сокровища экс-директор базы хранил в… могиле своей умершей старшей дочери. Этот документальный сюжет был отображен в фильме «Два билета на один сеанс».

Когда об аресте торгового друга узнал Козлов, уже примерявший на себя корону первого лица государства, он испытал шок, очень похожий на тот, что впоследствии после ареста директора «елисеевского» гастронома Соколова испытал и первый секретарь московского горкома Гришин. Но в отличие от Соколова, давшего подробный расклад и на Виктора Васильевича, Зуйков на Козлова показывать не стал, что, впрочем, его никак не спасло.

Хрущев, люто ненавидевший советских жуликов и взяточников, по его наивному убеждению мешавших советским людям поскорее оказаться в объятиях мифического «коммунизма», узнав о связях Козлова, говорят, даже запустил в него тяжеленной чернильницей. Так рухнула карьера еще одного конкурента Брежнева.

Сам Козлов, не сумев пережить неожиданной опалы, слег с сердечным приступом. В «должности» инвалида он формально числился в отсеках ЦК вплоть до самой смерти 30 января 1965 г.

Дорога на эшафот

Брежнев тем временем неспешно, но уверенно готовил себя в Генеральные секретари. Верный Миронов был всегда «под рукой».

Видимо именно в силу специфических поручений, а не только по особой должности, Николай Романович в СССР был человек малоизвестный. В самом ЦК его служебные телефоны, т.н. «вертушки» отсутствовали даже в кремлевских спецсправочниках… Их знали лишь те, кому было положено их знать. Но это обстоятельство лишь играло Миронову на руку. Поэтому когда Брежнев озвучил ему очередную фамилию – министра обороны СССР Родиона Малиновского, тот лишь «взял под козырек».

Надо сказать, что Миронов уже пересекался в своей жизни с Малиновским, хоть и косвенно, но все же.

В ноябре 1941 г. дивизия, в составе которой Миронов служил инструктором политотдела, занимала рубеж обороны в районе г. Изюм на берегу реки Северский Донец. Когда командующий тогда Южным фронтом генерал Малиновский приказал добыть «языка», то возглавить группу разведчиков вызвался именно Николай Миронов. Случай для политработников, прямо скажем, неординарный и неожиданный, но…

Вскоре разведчики успешно вернулись с задания и привели с собой аж двух пленных штабистов 257-й пехотной дивизии вермахта. Все участники операции получили награды.

Впоследствии некоторые историки были склонны считать ту историю неким эпатажем самого Миронова и чуть ли не его желанием обычного карьерного «самопиара». Эту версию наверное можно было бы принять, если бы она случилась в мирное время, но тогда шла война и никто не знал: вернутся ли разведчики с того задания вообще или нет.

Скорее, Миронов действительно был человеком смелым и где-то может даже авантюрным. Эти качества очевидно и помогли ему в дальнейшей партийной судьбе. А вот в личной – лишь сыграли трагическую роль.

Подобраться к всесильному маршалу Советского Союза оказалось даже легче, чем предполагалось. Миронов срочно связался со своим бывшим коллегой – генералом Леонидом Ивановым, который служил в те дни в подконтрольной Адмотделу военной контрразведке и имел доступ ко всем личным секретам высшего советского генералитета вплоть до списков их любовниц. Когда досье было собрано, Николай Романович деликатно ознакомил с ним самого Малиновского и тот, будучи человеком военным, понял, что проиграл аппаратную войну, даже не успев в нее вступить. Известно, что когда Хрущев, узнав о заговоре против себя, обратился за военной помощью именно к маршалу Малиновскому, то… получил отказ. И это несмотря на то, что по Конституции Хрущев был еще и Верховным главнокомандующим!

«- Верховный главнокомандующий вы непосредственно в условиях войны, Никита Сергеевич - пояснил свой отказ Малиновский – А в мирное время необходимо решение ЦК!»  Круг замкнулся и Хрущев понял, что проиграл окончательно. Зато в очередной раз выиграл Брежнев. Весьма документально драматизм заговора и отставка Хрущева показаны в известном историческом боевике «Серые волки». Рекомендую посмотреть, фильм увлекательный.

P.S.

Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, как известно, стал. Правда, это никак не улучшило биографии тех подельников из ЦК, которые наивно отведя ему роль «временной фигуры» стали тут же готовить и его смещение. Брежнев все это предвидел много заранее, а потому оперативно сам избавился от конкурентов. А что Миронов? Увы, его участь тоже была печальна. Единственное, чего не учел этот опытный царедворец, к тому времени тоже задумавшийся о кресле Генсека, это того, что Брежнев такую вероятность также просчитал заранее.

Через три дня после вступления Брежнева в новую должность, Миронов вместе с группой высокопоставленных советских военных вылетел в Белград на официальные мероприятия по случаю освобождения Югославии от фашистов. Странно, но опытный экипаж, не раз летавший этим маршрутом и отлично его знавший, тем не менее почему-то в тот раз не заметил известную югославскую гору Увала, куда самолет и врезался. Погибли все. На дворе было 19 октября 1964 г.

Началась эпоха Брежнева.