Как чувствует себя российская экономика в эпоху западных санкций? Какое значение для России имеют новые территории? Что такое «человечная экономика»? Нужен ли россиянам «социальный рейтинг»?
Об этом и многом другом «Аргументам недели» рассказал заместитель Секретаря Общественной палаты России Александр Галушка.
- На Западе твердят, что российская экономика «разорвана в клочки» санкциями. Как на самом деле?
- Да, «клочки» получились впечатляющими: по итогам 2023 года рост экономики России составил 3,6%, выведя нашу экономику в европейские лидеры. Причем, темпы роста с начала текущего года продолжают возрастать. По итогам февраля экономика России взлетела на 7,7%. При этом важно качество роста. В российском несырьевом обрабатывающем секторе рост составил впечатляющие 13,5%, а в сырьевом — 2,1%. Россия уходит от ущербной сырьевой зависимости, навязанной Западом в 90-х. Как получилось с агропромышленным сектором. Мы в 30 раз нарастили экспорт агропродукции с 2000 года. То же самое надо сделать и в промышленном секторе. Эту модель можно назвать экономикой реальных ценностей, в отличие от экономики виртуальных сущностей.
На нашем фоне экономики Британии и Японии официально впали в рецессию, Германия ожидает такого вердикта. На грани рецессии балансирует вся экономика ЕС, которую тянут в пропасть ведущие страны – Германия и Франция. Экономика США по оценке Bloomberg вошла в «самоуничтожающую долговую спираль» и с вероятностью 88% её ожидает тяжёлый кризис. Так что фраза верная, ошибка в обозначении пострадавшей стороны.
- Сейчас Россия активно восстанавливает новые территории. Отражается ли это на экономике?
- В первую очередь в Россию возвращаются люди. Население четырех исторических регионов превышает 6 миллионов человек. Это, безусловно, главное богатство, которое получает страна. Трудолюбивые, образованные люди способны обеспечить себя и внести достойный вклад в экономику всей страны.
Кроме того, не стоит забывать, что в период индустриализации 1930-х годов на этих территориях построены тысячи предприятий по производству сложного машиностроительного оборудования. Многие из них работают и по сей день. Для энергоснабжения региона была создана мощная сеть электростанций, включая легендарную ДнепроГЭС. По сути, на новых территориях выпускалось все – от сельскохозяйственной продукции до станков и вооружения.
Новые регионы богаты природными ископаемыми, включая уголь, железную и марганцевую руду, а также сопутствующими ресурсами, необходимыми для металлургической промышленности.
Да, конечно, большинство предприятий требует восстановления после боевых действий в ходе специальной военной операции, равно как и вследствие варварской эксплуатации киевским режимом. Но давайте вспомним последствия Великой Отечественной войны. Разве они были менее сложны? Тем не менее, наши предки восстановили промышленное производство до довоенного уровня к концу 1947 года.
- Вы не раз говорили о том, что необходимо строить «человечную экономику». Что имеется в виду под этим определением?
- Термин человечная экономика («human economy») возник относительно недавно и связан с пониманием, что наступает будущее, в котором самыми ценными работниками будут не наемные, а «вовлеченные сердца» (сначала были «наемные руки», потом появились «наёмные головы» – прим. авт.). Ноу-хау и аналитические навыки, наиболее ценные в экономике знаний, больше не дают преимущества перед все более интеллектуальными информационно-аналитическими системами. Но именно люди способны привносить в экономическую систему существенные свойства, которые не могут быть и не будут запрограммированы в информационном обеспечении, такие как творчество, энергия, характер, дух развития и созидания – другими словами, свою человечность. Способность опираться на эти сильные стороны будет источником превосходства одной организации над другой. И в конечном счёте – экономики одной страны над другой.
- Некоторые, смотря на опыт КНР, говорят, что нам нужно ввести «социальный рейтинг». Нужен ли он вообще и каковы перспективы его введения в России?
- Я двумя руками за введение рейтинга компаний с предоставлением лидерам определенных преференций. Кстати, сегодня в России формируются наработки, которые практически реализуют такой подход для компаний. Но для людей это совершенно излишне. Люди — это не поголовье в стаде, а главное достояние страны.
Жизненные ситуации бывают разные, рейтинг можно легко утратить, не будучи непосредственно виноватым. Нет, это не наш путь. Имеет значение: количество детей, крепкая здоровая семья, профессионализм и законопослушность. Но для этого специальные рейтинги не нужны
- Активно внедряется цифровой рубль. Что будет с бумажными деньгами, наличными расчетами — уйдут в прошлое?
- Надо понимать, что цифровой рубль – это прямое следствие текущего технологического прогресса. В свое время были споры убьет ли кинематограф театр. Позднее – уйдет ли кино с появлением телевидения. Все сохраняется до тех пор, пока востребовано людьми. Так же и деньги. Пока будут граждане, которые предпочитают наличные, они сохранят свое существование.
Цифровой рубль поможет сделать экономике большой шаг вперед. Он дает возможность «окрашивать деньги», отслеживать их движение с первой секунды существования. Государство сможет выделять финансы на конкретные проекты и не нагружать себя дополнительными функциями контроля их использования. Для получателя финансирования будут возможны только определенные запрограммированные транзакции. Нельзя обналичить деньги, перевести их в валюту и т.п. Иными словами, цифровой рубль лишь дополнительный очень эффективный финансовый инструмент целевого движения денег.
- Некоторые прогнозы говорят о том, что потребление нефти и цены на неё в перспективе могут сильно упасть. Как отразилось бы это, в случае воплощения в жизнь такого сценария, на нашей экономике?
- Если говорить о текущем моменте, то все происходит с точностью до наоборот. Цены на нефть стремятся к отметке в 100 долларов за баррель. Решающее влияние на рынок оказывают страны производители нефти, входящие в ОПЕК+. У России прекрасные перспективы в этой организации, и я не вижу реальных проблем с этой стороны.
Спрос на нефть будет сохраняться минимум на десятилетие вперед, несмотря на все разговоры о зеленой энергетике. Дело в том, что нефть и газ не только энергетические ресурсы, но важнейшее химическое сырье.
Это одна сторона вопроса. Другая же заключается в том, что России необходимо целеустремленно, последовательно уходить от сырьевой зависимости экономики, я говорил выше от этом. Нам нужна новая индустриализация и широкая диверсификация экономики. В этом залог подлинного экономического суверенитета.
- Нередко раздаются голоса о том, что в связи с проведением СВО средств начинает не хватать и будут повышаться налоги. Страшилки или всё же их повышение может стать реальностью?
- Страшилки. Это если кратко.
Но сначала факты. Дефицит федерального бюджета России в январе-феврале текущего года составил менее 0,8% ВВП или около 0,1 трлн долларов. Это можно сказать прямо – ничтожная цифра. Кроме того, внешний долг России по итогам прошлого года сократился до 316,8 млрд долларов, а в феврале текущего года зафиксирован профицит бюджета. В США дефицит бюджета составляет 6,2% от ВВП, а долг вырос до фантастической цифры в 34,6 трлн долларов.
Так что повышать налоги вследствие бюджетного долга нет никакой необходимости. Другое дело социальная справедливость. Я говорю об инициативе по введению дифференцированной ставки подоходного налога. Богатые люди должны помогать бедным – эта идея для кого-то является новостью? Отсюда и инициатива: снизить налоговое бремя для граждан с низкими доходами и повысить налоги для людей с высокими заработками.
- Многие твердят: рынок, рынок... Но нередко именно «рынок» играет, как кажется, негативную роль в плане экономической жизни: это и поднятие цен, и искусственный дефицит (как было уже с бензином, например). Должно ли государство вмешиваться в процессы функционирования рынка и есть ли для этого механизмы регулировки?
- Лично мне странно, что такой вопрос до сих пор задаётся. Значит продолжает иметь место ложная дилемма, которая была навязана нашему обществу ещё во времена перестройки: «или план или рынок, нельзя быть наполовину беременным». Если говорить серьёзно, то, например, лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц подчеркивал: «Я не настолько глуп, чтобы поверить, что рынок сам по себе решит все социальные проблемы.
Неравенство, безработица, загрязнение окружающей среды непреодолимы без активного участия государства. И рынок, и государство имеют свои ограничители и могут проявлять свою несостоятельность, поэтому оба должны взаимодействовать. Причем характер этого партнерства различается у разных стран в зависимости от уровня их политического и экономического развития».
При этом для каждого государства модель такого взаимодействия уникальна, а потребность в государственном планировании тем выше, чем выше уровень вызовов, с которыми сталкивается страна, и чем больше усложняется социально-экономическая система страны.