История современного российского Донбасса состоит из судеб и усилий множества его жителей. Вопреки разночтениям политиков все они поднялись на защиту русского будущего своей родной земли, теряя при этом близких, имущество, силы и здоровье, но не пожалели о своём выборе, поскольку знают цену предательству – гибель шахтёрского края. С ополченкой первой волны, общественником и гуманитарщицей родом из русского Мариуполя Еленой наш сегодняшний разговор. Жизнь этой девушки стоит множества приключенческих романов, и некоторые из глав мы сегодня узнаем от первого лица.
– Лена, доброго дня! На правах старого друга буду обращаться неформально. Давай знакомить тебя, героического медика, волонтера и общественника из славного города Мариуполя, с нашими читателями!
– Привет, тоже рада пообщаться, Анют! 2014 год я застала в Киеве. На моих глазах все начиналось. У меня день рождения 19 ноября, и в первый день выходного поехали с друзьями в центр Киева отмечать мой праздник. Там и увидела, как сорокалетние «студенты» начали прыгать на «Беркут», и снималась на камеру вся постановка. И «беркутовцы», и СБУ, и все эти студенты были тогда в одной команде до поры, и по несколько раз снимались дубли…
Скажу также, что на майдане много было россиян, которые сначала поддержали эти протесты, а потом поняли, что это американцы устроили ловушку, и поспешили ретироваться. Отмечу, что провиант на майдане был российский и белорусский. Позже мы отследили откуда были поставки продуктов. Много всего было тогда. К счастью или сожалению, я была свидетелем киевских событий.
– И как вернулась в Донбасс?
– Когда начали в Киеве выискивать граждан России и жителей Донбасса и избивать, я уехала в Мариуполь. Там приняла участие в митингах и ушла в ополчение. Мы с подругами стали первыми женщинами Донбасса, кто взял в руки оружие и встал в строй наравне с мужчинами-ополченцами. Вот на этом видео я обращаюсь к врагу с предупреждением.
– Бывала ты и на фронтах тоже. Как это случилось, кем была в окопах затяжной нашей войны?
– После начала собирать помощь по друзьям, возила в Славянск и в Донецк. Потом пошла служить медиком. Где бывала, сказать могу только в общем: Мариупольское направление, возле Донецка и далее по необходимости. В 2017 году прекрасный пол «попросили» потесниться, и с фронта я ушла. В армии тоже была волонтером пока батальон находился в тылу на отдыхе.
– Да уж, самое трудное время прошла внутри военных дел. Страшно было? Хотелось бросить всё и спрятаться за статус слабого пола?
– Не было страшно. Была сильная Вера, что русские объединятся, и мы любую войну выиграем
– С мужчинами-военными как справлялась? Это же надо авторитет какой-то иметь, чтоб задержаться среди них!
– Легко справлялась, словами не всегда печатными! Понятно, драться с ними тяжелее (смеется). Да и все знали, что я мастер спорта по дзюдо. Не надо было с ними драться, так как все жили одним делом, и все ребята были добровольцы.
– В родном городе уже успела побывать после освобождения?
– В городе не бывала, не могу пока заехать, так как слишком много погибло родных и близких мне людей. Не готова морально ещё.
– Понятное дело... А что с волонтерством теперь? Ты продолжаешь гуманитарить?
– У нас свое маленькое дело, вернее, маленькая столярная мастерская, и мы ещё занимаемся помощью. Есть у нас такое объединение «Русский русскому помоги». Это мы с подругой, а ещё все те, кто нас поддерживает при сборе гуманитарных поездок на Донбасс.
– Расскажи о вашей команде. Как вы решили собраться и взвалить на плечи это непростое дело?
– В нашей команде в основном женщины и моя напарница Эльвира, у девушки с детства есть инвалидность, но море задора и стремлений. Мы не захотели опускать руки и решили помогать бойцам и мирным людям.
– Надо же! А ну подробнее, как вы познакомились?
– Не понаслышке знаем о проблемах в обеспечении у бойцов на фронте. После того, как многих волонтеров полили грязью, не было желания заниматься гумкой, но потом взяли себя в руки и сейчас регулярно отвозим бойцам помощь на передовую.
– Кому сейчас больше всего приходится помогать, гражданским «фронтовикам» или бойцам?
– В основном, бойцам и семьям, где есть инвалиды.
– Расскажи подробнее, как вы с напарницей познакомились, как решили волонтерить?
– С Элей познакомились на дружеской вечеринке и сразу решили начать совместный бизнес, так как много одинаковых идей было.
– Поездки организовываете сами? Люди помогают вам?
– Люди помогают, но тех денег, что собираем, хватает не на всё нужное, поэтому основная часть дороги и расходы идут за счёт нашего предприятия. В основном помогают женщины, мужчины говорят, что когда их это коснётся, то их всем в армии обеспечат. Мы не спорим с диванными экспертами: когда их это коснется, тогда и узнают все моменты службы.
– Вы просто умнички! Как встречают вас на местах? Люди уже от войны устали, наверное, неимоверно...
– По-разному встречают, одни спасибо говорят, а другие иногда высказывают недовольство, что мы просим давать отчёты. Ведь нам же нужно перед людьми давать отчёты, что их помощь ушла по назначению, а не продается на «Авито».
– С другими волонтерами и фондами работаете?
– С волонтёрами работаем, а с фондами – нет. Отчёты фонды не дают, и непонятно, куда и кому идёт груз. У нас все прозрачно, взяли помощь у людей и сняли на видео, которое выкладываем в нашем чате в телеграмм-канале. Отдали помощь – тоже сняли на видео.
– Ясно, а как ищете нуждающихся? Как к вам люди обращаются?
– В основном сослуживцы обращаются или их друзья, через них и гражданских находим.
– Находите время отдохнуть? Где вообще берутся силы на такое необходимое и сложное дело?
– Сильно устаем, но выезжаем в лес за грибами или на озеро с удочками. Ненадолго, но каждую неделю выезжаем поблизости.
– Рыбалка? Вот это да! Женщины на рыбалке не успевают заскучать?
– Не успеваем скучать, так как постоянно на телефоне по работе.
– Уловом похвастаешь? Много рыбы в подмосковных реках водится?
– Мы обычно удочки закидываем и ждём когда рыба наживку всю скушает, а потом довольные идём домой. Короче, рыбаки с нас так себе (смеется). Главное – на природе посидеть!
Отдельно удалось поговорить и с напарницей и подругой Елены Эльвирой. Она любезно ответила на наши вопросы.
– Доброго дня, Эльвира, расскажи, как ты решилась разделить этот нелегкий путь?
– Тут ответ короткий: Лена меня в «рабство» забрала (смеётся). Шутка, конечно! Я могу сказать от себя лично, что мы с ней одного поля ягоды, сделаны из одного теста. Фактура наша очень похожа, характерами мы схожи, понимаем друг друга. У нас остро справедливая жизненная позиция. Это одно из редких качеств окружающих меня людей. Обе стоим за правду независимо от обстоятельств. Это и заставило меня откликнуться на ее деятельность. Я с детства спасала жизни животинам разным. Наверное, больше сотни кошек спасла. Когда мы с Леной начали общаться, я с улицы притащила котную кошку зимой, подобрала в морозы на трассе. Всех котят потом пристроила, ее тоже на фирму определила. Ну, добренькая я, жалко мне всех (смеется). С помощью Лены начала морально расти и уже переходить на более глобальный формат. Плюс у нас есть совместный бизнес, мы работаем вместе.
– Тем не менее, не все и не всегда так отзываются на чужую беду. Это еще и твоя гражданская, человеческая позиция, скорее…
– Лена стала для меня по-настоящему доверенным человеком. Осознавать тот факт, что человек потерял очень много близких людей в Мариуполе, Донбассе в целом, как не поддержать было.
– Это была идейно-личностная встреча, да?
– Я знаю ее, понимаю, что таких патриотов, как она, еще поискать надо. Лена – настоящий, истинный патриот своей земли, своей Родины. Она русский человек до глубины души настолько… Она каждый день переживает за то, что происходит. Ее мысли и действия меня отражают.
– Что заставляет людей на местах доверять объединению «Русский русскому помоги», как считаешь?
– Мы с Леной созвучны, поэтому нам доверяют люди. Не знаю даже, мы, наверное, очень убедительное выглядим на фоне всех врунишек, которые есть. Очень много стало попрошаек: они за счет детей-инвалидов, либо каких-то еще моментов житейских клянчат у государства, у фондов постоянно гуманитарную помощь и живут за счет этого. В результате некоторые люди остаются без внимания. Из-за таких порой остаются без помощи, например, дети отцов, пропавших без вести или погибших, – кому реально хотелось бы помочь. Но все эти вымогатели, профессиональные плакальщики перетягивают на себя одеяло. И мало того, что они все выклянчивают, требуют от всех, но живут с такой позицией: мол, вы же волонтеры – вы должны. Какой-то предел наглости. Поэтому мы стараемся помогать именно тем, кто реально нуждается. И у нас принципиальная позиция – проверять всех на этот момент добросовестности.
– Очень сложно даются рейды «за ленточку»?
– О сложности можешь судить сама. Ты просила о фотографиях с поездок, но это вообще нереальная для нас тема. Волонтерский движ настолько плотен, что иногда мы забываем пообедать, или элементарно, пардон, сходить в нужник. Носимся на рейдах, как олени, что какие там фотографирования (смеется). Да, ещё по понятным причинам там дороги ужасные, но перед нами стоит задача развезти помощь бойцам, мирняку. Мы развозим, а потом вспоминаем, что нигде не сфотографировались, видео не сняли, ничего такого. А что делать, помощь – прежде всего.