Событий сейчас происходит столько, они так резко контрастируют между собой и кардинально меняют жизнь государства и общества, что без философа тут не обойдешься. Вновь прибегаем к помощи давнего товарища «Аргументов недели» русского философа, офицера Вооруженных Сил РФ, начальника научно-исследовательского отдела Донецкого высшего общевойскового командного училища Андрея Коробова-Латынцева.
– Здравствуйте, Андрей! Начнем с контрнаступления ВСУ. Что думаете по поводу этого медленного расползания по фронту и кровавых атак?
– В этой войне контрнаступление развертывается таким же образом, как наше наступление. В настоящих условиях наступление становится делом слишком сложным. Дело и в том, что средства обороны сегодня превышают по своим возможностям средства наступления. Дело и в том, что мотивированных бойцов, что бы там ни говорила украинская пропаганда, у ВСУ не так много. Мотивация ведь тоже имеет срок годности. А мотивация, которая базируется на оголтелой пропаганде, в свою очередь основанной на одном проценте правды, тогда как остальные 99 – это явная ложь, – такая мотивация вообще долго не протянет. Давайте скажу откровенно: у украинской пропаганды был один козырь – мы вроде как вторглись на их землю. Статистики у нас, конечно же, нет, но ведь всем понятно, что сам этот факт настроил многих украинцев против России. Не только тех, кто нейтрально относился к происходящему или кому было побоку на происходящее, но и из числа симпатизантов России. Это отдельный разговор – о том, что СВО требует больших интеллектуальных усилий, чтобы быть понятной, в отличие от той же Донбасской войны, логическим продолжением которой является СВО и которая была гораздо более понятной: вот большая нацистская Украина бьет по маленькому пророссийскому Донбассу…
Поддержать Донбасс в таких обстоятельствах вообще было безупречно с этической точки зрения, но и тогда все эти восемь лет на это решался не каждый. Что уж говорить про СВО, которая гораздо более непонятна обывателю. Тут уже надо чуть больше разбираться в геополитике и истории. Но вернусь к мотивации. Тот козырь, который был в руках украинской пропаганды, а именно тезис «Россия вторглась на Украину» – они уже отыграли, и он перестал действовать, поскольку в сознании обыкновенных граждан Украины он побивается фактом абсолютной несамостоятельности нынешней украинской власти, которая исполняет роль лакея запада. Нашей пропаганде следовало бы активнее этот факт использовать в свою очередь, кстати.
При этом врага не стоит недооценивать. В ходе этого контрнаступления, длящегося уже почти месяц, наш неприятель кое-где продвинулся. И на Запорожском направлении, и на Бахмутском. Кроме того, из всех подразделений, которые были приготовлены Украиной для контрнаступления, были задействованы еще не все. Поэтому нам надо еще готовиться. Новые войны, о которых так много писали теоретики и военные философы, готовят массу неожиданностей касательно своего хода и исхода. Но правило древнекитайского философа Сунь-Цзы и в наше время актуально: лучше переоценить врага, чем недооценить его и попасть впросак.
– Киев рапортует о километровых продвижениях. Они имеют место?
– Если смотреть на карту фронта, то, как я уже сказал, у ВСУ есть продвижения. Где-то есть продвижения у нас. Вот, например, они на днях продвинулись в Клещеевке, которая под Артемовском. В целом фронт стабилен, в том смысле, что пока значительно не сдвинулся в одну из сторон, хотя идут тяжелые бои на многих участках. Но, стабильность фронта нас не должна радовать. Мы должны наступать. А чтобы наступать, нужна мобилизация. Я говорю про тотальную мобилизацию, когда все для фронта, все для победы. И когда это знают все: и народ, и чиновники, и все государство. А мы все еще воюем как бы сквозь сон, как сказал А.Г. Дугин. Т.е. будто бы не осознаем, что у нас на кону. Не сознаем, что это за война. А это – война Отечественная. И в такой войне стабильность фронта нас не должна радовать. У нас территории четырех наших областей оккупированы неонацистской сволочью. Там наши люди. А еще наши люди есть на Украине. Да, некоторым из них знатно промыли мозги, над их умом и сердцем надругались, но это наши люди. И их надо освобождать тоже. Освобождать от врага, который для нас – абсолютный враг, в том смысле, что ему надо лишь одного – нашей смерти, и ни о чем с ним уже не договориться. Договариваться с абсолютным врагом (это понятие Карла Шмитта), заключать с ним перемирия или какие-нибудь Минские соглашения – это все равно, как если бы Фродо и Сэм пошли бы к Саурону заключать какие-нибудь Ривенделские договоренности. Понимаете абсурд? Они хотят уничтожить нас во всех смыслах. И в любом договоре они нас все равно обманут, как об этом прямо сказала Меркель, комментируя Минские договоренности.
– Да уж… Какие направления сегодня представляют опасность самую большую?
– И с военной, и с имиджевой точек зрения ВСУ будет выгодно прорваться к Азовскому морю. Но надо понимать, что опасность есть не только на Херсонском направлении, но и на Запорожском фронте, и на Донецком, и на Луганском. И на Белгородском – тоже есть, потому что то, что до СВО называлась границей с Украиной, теперь фронт с террористическим гособразованием по имени «Украина». То же самое касается и Курского фронта, т.е. бывшей границы с бывшей Украиной. Опасность есть везде. И на самом деле удар может быть нанесен там, где мы его вообще не ждем. Там, где он будет абсолютно нелогичен с военной точки зрения, но важен медийно. Допустим, еще один рейд в Белгородскую область. Или в Курскую. С захватом каких-нибудь небольших населенных пунктов. Посыл таких действий будет понятен, тем самым наш несчастный неприятель скажет своим западным повелителям: смотрите, мы зашли на территорию России, мы захватили какой-то там населенный пункт, мы уже воюем на территории агрессора!.. И западные политики погладят своих украинских лакеев по головке, и дадут еще кредит, и еще оружие. Для таких операций будут использовать т.н. «Русский освободительный корпус» – небольшую группу коллаборантов, которых берут с собой на операции ВСУ, чтобы те покрасовались на камеру. Кукарекающие петухи, как справедливо называл их покойный Владлен Татарский.
– Приграничье наше уже воюет не хуже зоны СВО. ВСУ решили растянуть фронт или точно захватить Белгород или Курск, например?
– Естественно, захватить крупный город они не смогут. Для этого нужно будет взять город в окружение, захватить близлежащие населенные пункты, прикрыть фланги своей осаждающей группировки и т.д. Это для ВСУ невозможно. А вот заняться террором в отношении мирного населения – это то, что они любят, и для чего годятся коллаборанты из «Русского освободительного корпуса». Так что этого точно следует ожидать. Надо помнить, Украина – террористическое гособразование, сконструированное как раз для террора, Запад дал украинским политикам дозволение на террор в отношении русских людей как в России, так и на Украине. Но это террористическое гособразование с армией, которая имеет реальный боевой опыт и которую снабжает весь коллективный запад. Поэтому террором Украина не ограничится. Что касается нашего приграничья, то я повторюсь – это уже давно не приграничье, это фронт. А фронт надо держать.
– Захват боевиками РДК поселков и пленников был? Есть ли опасность повторения такого и что было его целью?
– Да, был. Правда, захватывали эти населенные пункты не коллаборанты из т.н. «РДК», а профессиональные украинские военные, которые прихватили с собой на операцию наряженных проституток из «Русского добровольческого корпуса». Те поснимались на камеру, а потом их увезли. Таких откровенных и отчаянных предателей ведь на самом деле немного, потому их берегут. У них впереди еще роли в фильмах, которые для них украинские Геринги написали. А этим и нравится сниматься. Говорю же – актеры. Но опасность повторения есть, потому что медийный эффект от подобных операций огромен. Современные войны медиацентричны.
– Это заметно по случаю с ЧВК «Вагнер». Почему в обществе так резко разделились сторонники и противники Пригожина? Никто не видел проблем ребят до этого?
– У нас общество и так расколото было очень. Были те, кто за СВО и те, кто против. Среди тех, кто поддержал нашего Президента и его решение об СВО, также в свою очередь было разделение на тех, кто хотел воевать активнее, и тех, кого устраивало положение вещей. Были те, кто трезво оценивал обстановку, а были «военные эксперты» из телевизора, для которых существует только карта с обозначением населенных пунктов и флажками рядом с ними, но которые даже не представляют, какой кровью эти флажки ставятся на карте… Общество у нас расколото, и холодная гражданская война (это термин, введенный американскими политологами для обозначения противостояния в американском обществе), но этот термин и к нашим реалиям очень подходит. Пригожин добавил масла в огонь, вне зависимости от его намерений.
Что касается проблем, то на них многие указывали, а многие закрывали глаза. Теперь, надеюсь, на эти проблемы обратят пристальное внимание и начнут их решать.
– Как это повлияло на фронт?
– В целом никак, поскольку событие не развернулось в полноценное противостояние и было купировано на ранних стадиях. Но если бы оно продолжилось развертываться по сценарию гражданской войны, то повлияло бы катастрофически. Фронт, естественно, посыпался бы. Это логически бы неминуемо последовало.
– Читаю у Вас много возмущений по поводу общества. Обоснованных. Расскажите, почему объявленные враги народа снова на слуху и виду?
– Для начала о врагах народа. Я уже предвижу, как многие начнут сейчас возмущаться этим выражением. Конечно, оно нуждается в прояснении. Враг народа – это тот, кто сам себя таковым объявил и признал. Тот, кто сознательно поддерживает наших врагов – поддерживает тех, кто хочет нас убить. Кто отменяет нашу культуру и язык, кто отрицает наше право на свободное и самостоятельное существование, на наше самостоянье, говоря по-Пушкински. Никто не прикрепляет ни к кому никаких ярлыков, просто есть люди, которые сознательно присоединились к нашим врагам и поддерживают их. Если я назову таких людей врагами, то это не оттого, что я так хочу, а оттого, что это их выбор. Не то, чтобы я его очень уважал, но если они сами выбрали сторону врага, то мне что же – друзьями их называть? Потому и возмущение такое в общество насчет них. НИ в коем случае, повторяю: ни в коем случае и никогда нельзя будет пустить их обратно в нашу страну, вот всех тех, кому присвоен статус иноагента. НИ рэпера Оксимирона, ни какого-нибудь там шута Галкина и прочих. А они ведь захотят обратно. Но если мы их вернем, если позволим им вернуться – значит, мы сами себя не уважаем. Потому что они нас точно не уважают, и к нашей стране относятся только как к кормушке, где можно заработать деньги на красивую жизнь, уехать и далее поливать помоями нашу Россию. Мы должны очиститься от этой сволочи. Мой покойный друг и соратник Владлен Татарский расшифровывал СВО так: Священная война очищения. И вот если мы всю эту грязь пустим обратно, то СВО проиграна…
– Или вот случай в Мариуполе с оскорблением военного. Как исправлять ситуацию хотя бы в сознании общества? Это возможно, в принципе?
– Вы ведь имеете в виду случай в автобусе, когда молодая пара украинствующих стали угрожать нашему военному? Да, возмутительный случай. Парочку потом заставили извиняться, но этого, конечно, мало. Их надо бы в школы отправить учиться, у них ведь там в голове ад. Нам надо ад в головах побеждать. Я сразу говорил, еще в начале спецоперации, что предстоит большая морально-психологическая и воспитательная работа с теми людьми, ум и сердце которых повреждены украинской пропагандой. Вот эта парочка в автобусе – это ведь люди не очень умные, это ведь из видео понятно. Сон разума рождает чудовищ, именно этим и занималась украинская пропаганда все эти годы – усыпляла разум людей и превращала их в таких вот нелепых и бестолковых дурачков, огрызающихся в автобусе на русских солдат, которые их же и защищали от украинских карателей, которые жертвовали своими жизнями за них…
– Что способно консолидировать общество? Идеология? Если да, то какая?
– Русская идея. Как идея свободного человека, человека как такового. Человека, сохраняющего свою человечность, сохраняющего свою связь с Богом, с традицией, который мучается проклятыми вопросами. Западная идея такого человека отменяет, готовит нам постчеловеческое будущее. Поэтому русская идея, которая обыкновенно вызывает много споров о себе и которая, как мне думается, вообще апофатична, в этот исторический период открылась нам с этой стороны…
– Разжуйте неучам, что такое апофатичность? И почему она именно сейчас открылась?
– Апофатична – т.е. непознаваема. Нельзя сказать, что русская идея – это только коммунизм, или что русская идея – это «Москва – Третий Рим» и т.д. Хотя русская идея выражается и в коммунизме, и в теории «Москва – третий Рим».
Знаете, как философ Вл. Соловьев писал: идея нации – это вовсе не то, что она думает о себе во времени, но то, что Господь Бог думает о ней в вечности. И вот если Запад избрал первый вариант – т.е. думать о себе во времени, и придумал то, что он придумал, т.е. идею либерализма, как освобождения человека от всего, в том числе от человека (освободившись от всего, становишься ничем), то Россия избрала второй вариант – предоставила Господу Богу думать за нас: не моя будет дума, но Твоя… Русская идея апофатична, потому что она хранится у Бога за пазухой. И в нужные роковые исторические моменты Он ее приоткрывает нам какой-то гранью, которая нам сейчас необходима, чтобы затем вновь спрятать за пазуху, от греха подальше…
– Завершить хочу саммитом НАТО. Как думаете, он даст импульс Киеву или атлантисты смолчат на активные требования Зеленского?
– Они от нас не отстанут. Не Украина с этим шутом Зеленским, так будет что-то еще. Нынешний запад – это абсолютный враг. Он продолжит с нами воевать в любом случае. Эта война надолго. И в этом смысле на все эти саммиты НАТО я не обращаю внимания вообще. Я даже не знал, что он должен пройти. Я думаю совсем о другом.
–Стоит ли ожидать активизацию фронта под саммит или после него?
– Активизацию фронта стоит ждать всегда. Но лучше не ждать, а самим его активизировать и двигаться к Победе. Нашей общей, священной, одной на всех.