Ночь началась с дождя, а закончилась снегом. Ноябрь подпирал декабрь, предвещая снежные метели и заносы. Написав очерк о медсестре Валентине Галатовой, я стал собирать материал о ее гражданском муже, комбате Андрее Панькине.
В Интернете прочитал: «Панькин Андрей Андреевич (21.10.1987) из Мариуполя. В 2005 окончил Мариупольский морской лицей, моторист. В 2008 работал в PRIAMOS MARITAME (грузоперевозки). 29.05.2014 вступил в ополчение ДНР с позывным «Марик», в батальон «Восток». В мае 2015 боец 1 взвода 7 роты был награждён медалью «За боевые заслуги Новороссии». 24.05.2015 получил слепое осколочное ранение. В 2017 дослужился до командира роты, позже до командира стрелкового батальона 11 полка армии ДНР. Погиб 6 ноября 2020 в ходе боев в Авдеевской промзоне от пули снайпера карателей. Торжественно похоронен на Лозовском кладбище в Куйбышевском районе Донецка».
Мой брат Андрей
Меня заинтересовала судьба комбата с позывным «Марик», тем более, что о нем многое уже узнал, собирая материал о медсестре Валентине Галатовой. Мне удалось по Ватсапу связаться с сестрой Андрея Алевтиной, и она рассказала:
– Нас растила мама. Андрея и меня. Мы жили в Мариуполе. Андрей старше меня на четыре года. Он учился в школе, после 9 класса ушел в ПТУ, закончил училище по профессии «столяр-плотник». Потом пошел в армию. Служил в Крыму в военно-морских силах Украины. Пришел из армии, закончил курсы в Мореходке, потому что у нас семья: в ней все мужчины – моряки. В общем, стал мотористом и ушел в рейс. И дедушка тогда на этом настаивал. Дедушка-то планировал, что он после школы пойдет, но так как Андрей бунтарь, делал так, как он хочет, то… Но потом все-таки решил, что пойдет по морской линии.
– Далеко плавал?
– Еще как! Был на экваторе, где у него прошло посвящение. В Израиле, где я сейчас живу. В Латинской Америке. Успел побывать в разных странах…
– Вдохнул мир… А по характеру он какой?
– Сложный человек. Он не то чтобы упертый, а, скорее, бескомпромиссный. На все своя правда. Если он решил, что это правда, вы ему ничего не докажете. Он очень справедливый и компромиссов в этом плане не было…
– А откуда эта черта в нем?
– Это у нас семейное.
– А в школе сложные ситуации возникали…
– Бывали конфликты, и на кулаках. И всегда только за дело.
– А как Андрей учился?
– Он умный, начитанный, грамотный. У него были «золотые» руки. ПТУ окончил, сам мог мебель делать резную. Он все мог.
– Вы чувствовали, что у вас есть старший брат?
– Еще как… Всегда чувствуешь, когда у тебя есть старший брат. Ты знаешь, что тебя никто не обидит, что у тебя есть к кому обратиться, если тебе нужна помощь. Если мальчики обижали, сразу бежала домой: «Андрей, обижают…» Он выходил…
– И вот он ушел в рейс…
– Да, из первой ходки пришел. Познакомился со своей будущей женой. Ходил в плавания. Потом у них родился сыночек. Потом дочка. Как говорят, «сошел на берег», стал заниматься ремонтами под ключ.
Расправа в Мариуполе. В ополчение
– И вот наступил трагичный 2014 год… В Интернете есть видео расстрелов мирных людей в Мариуполе правосеками… Как они сожгли отдел милиции вместе с милиционерами…
– Смотрите, как получилось. Когда все это началось, мой брат развелся с женой. Это 2014 год. И он переехал к нам жить. А я была сильно вовлечена в события, которые происходили в Мариуполе. Изначально он меня в этом не поддерживал. Он говорил: «Вы, женщины, затеете, а мы – мужчины за вас погибать пойдем».
– А можно чуть подробнее, насчет втянутости…
– Я была активисткой в протестном мариупольском движении. Сначала митинги организовывала, а потом, когда был захвачен горсовет, мы были волонтерами. Потом, когда зашли украинцы, мы в Донецк выезжали. Но из-за болезни матери мне пришлось вернуться в Мариуполь. У меня-то юношеский максимализм. А брат, он взрослее, и он понимал, к чему это идет. Но никому не хотелось верить, что может быть война. Как это война? Он старался держаться подальше. Потом 9 мая моя невестка с сыном в больнице были. Больница в центре города. Она ему позвонила и говорит: «Андрей, сделай что-нибудь. Мы не можем выехать, везде стреляют». Он прибежал, успел посадить их в такси, а сам стал помогать людям и увидел все собственными глазами. Убитых, раненых… Столкнулся с украинскими солдатами, которые направляли на него автоматы. Он говорит: «Ты что, дурак? Ты на кого автомат наставляешь?» Пришел домой под жутким впечатлением. Сразу залез в Интернет, нашел какие-то адреса, мы еще ничего не знали, он ходил какой-то…
– Видимо, видел, как из броневиков расстреливали милицию…
– Да, видел. Он и сам там был, выносил раненых из здания мариупольской милиции. Он как раз там был. Он все видел. Он оттуда выносил раненых из этого здания. Оно выгорело, как дом профсоюзов в Одессе. А через две недели он уехал в Донецк. В Мариуполе сложная была ситуация. То есть, Мариуполь изначально сдавали, и все понимали, что город оказался разменной монетой. Много наших мариупольских ребят уехало в Донецк и не вернулось. У меня многие знакомые за эти семь лет там остались…
– В мае Андрей приехал в Донецк. 26 мая 2014 года был первый штурм донецкого аэропорта, который возглавил Александр Ходаковский… Украинский самолет расстреливал ополченцев. Только что собравшееся ополчение схватилось с частями регулярной киевской армии. Андрей участвовал в штурме?
– Смотрите, как получается. Вот вы в Донецк приезжаете, вы же не знаете, к кому идти. Там же не было четкой армии, только разрозненные подразделения. И «Оплот», и «Восток», и «Русская православная…» и еще куча разных… Это же не как сейчас. И все, кто приезжал, куда? В Мариуполе у нас был горсовет, там был штаб. Все шли туда. А в Донецке была захваченная обладминистрация и все шли туда. И на разных этажах опять-таки с разными людьми. И вот мой брат попал на тот этаж и познакомился с теми людьми, кто относился к подразделению «Восток».
– Как раз его возглавлял Ходаковский… То есть на штурм аэропорта он не попал…
– Нет, не попал.
Под подпиской. Саур-Могила
– А на Саур-Могиле брат был?
– А вот там он воевал. Но я вам сразу скажу, военные моменты я не знаю. Единственное, что брат мне как-то сказал: «Когда был артобстрел, я землю готов был грызть зубами, чтобы вкопаться…» Потому что было очень страшно. Там был ад… Да и некогда было рассказывать. Мы с мамой жили в Мариуполе. У меня были проблемы, мною интересовались эсбэушники. У меня была подписка, что я не веду антиукраинскую деятельность… Это лучше, чем поехать в аэропорт, где тюрьма (в аэропорту была тюрьма, которую называли «библиотекой». В ней задержанных подвергали пыткам – от авт.). Я вообще очень легко отделалась. И с братом у нас как бы такая связь: у тебя все хорошо, и не больше. Про какие-то военные моменты он мне не мог рассказывать.
– Легко отделалась?!
– Это детективная история. Сначала меня один раз задержали эсбэушники при попытке выезда в Донецк. Привезли меня на допрос к майору СБУ. Он спрашивал, почему, зачем мне это надо, почему я не на стороне Украины? Ну, долго рассказывала…
– А где вас задержали?
– Смотрите, когда все началось, меня вывезли в Красный Луч. Это ЛНР. Но я там пробыла всего три дня и вернулась в Мариуполь. Потом уехала в Донецк, там волонтерила. Это уже в августе 2014. На поселок возили гуманитарку. А потом ближе к октябрю стало холодно, и мне нужны были зимние вещи. Ну что, думаю, съезжу домой. А тогда еще не было блок-постов, как сейчас, проезд был свободным. И я, никому ничего не сказав, уехала. До сих пор не знаю, кто меня сдал. Может быть, соседи. Сим-карта была поменяна, так что по телефону невозможно было отследить. Я вечером приехала, а утром, когда я в автобус, зашли: «Панькина Алевтина Андреевна, на выход». Под ручки. Как раз около здания сгоревшей милиции находился штаб СБУ. Привели, порасспрашивали, проверили мои контакты в телефоне и все, отвезли меня на вокзал, сказали: «Передай всем своим друзьям, что если они сейчас не сдадутся, то в Мариуполь они больше не вернутся».
– И взяли подписку.
– Нет, подписку с меня взяли в 2015 году 8 мая. Я же тогда через три месяца вернулась. И вот еще раз пришли эсбэушники ко мне: «Ну что, теракт делать будешь?» Я говорю: «Да, конечно, вот уже тротил лежит»…
– Понятно, приколистка…
– Тоже поговорили. Мне, на самом деле, повезло. Ко мне относились по-человечески. Не было таких моментов, я не могу сказать, что меня там… Ну, пугали. Потом два раза приходили эсбэушники по поводу брата. Спрашивали: «Где служит? Зачем служит?» Мы говорим: «Не знаем. Вообще, уехал в Россию. Не знаем ничего». Они понимали, что мы врем, но сделать-то ничего не могли.
Бои ужесточались
Но вернёмся к боям за Саур-Могилу. Андрей Панькин оказался в числе того немногочисленного ополчения, которое ее защищало. Значение обороны Саур-Могилы трудно переоценить. Она возвышается почти на триста метров над уровнем моря. С нее просматривается пространство на тридцать-сорок километров. Можно увидеть Азовское море, границу ДНР с Россией. И, конечно, за обладание ею велись ожесточенные бои, как в Великую Отечественную войну (в августе 1943 года освобождена от немцев), и летом 2014 года, когда украинская армия захотела отсечь Республику от России.
Сюда Киев бросил танки, артиллерию, пехоту, авиацию.
27 июля 2014 года всушники пытались выбить ополченцев с Саур-Могилы, потом обстреливали ее более десяти часов подряд. Полусотне танков и бронемашин, которые поддерживала дальнобойная артиллерия, противостояло полтора десятка бойцов 1-го взвода батальона «Восток». У них были только автоматы, гранатометы и миномет, боекомплект которого был на исходе. В таком меньшинстве ополченцы держали высоту. Украинские танки расстреливали их с трехсот-четырехсот метров. Пытались въехать на вершину, но ополченцы стреляли в них с гранатометов. Когда противник ночью попытался взять высоту, защитники вызвали огонь своей артиллерии на себя, и всушники бежали. На третий день на Саур-Могилу прорвались ополченцы, вывезли раненых, провели ротацию.
7 августа всушники все-таки взошли на высоту, а ополченцы отступили в кафе, где снова приняли бой, и снова вызвали огонь на себя.
Через две недели Саур-Могилу вернули под контроль ополчения.
Вот скупая хроника тех боев. В какое время оказался на Саур-Могиле Андрей Панькин, где именно вел бой, в каком месте попадал под обстрел, предстоит выяснить другим исследователям.
«Для Вали мой брат был целой Вселенной»
Алевтина мне еще рассказала:
– Андрей сначала у ополченцев рядовой. Вы что думаете, так просто было стать даже ротным? А он дослужился до комбата: это вообще редчайший случай. Он же сначала служил-служил. Даже был момент, он устал и уезжал к отцу в Россию. Там не очень-то его и приняли. Поэтому, куда деваться, он снова на Донбасс. А потом он уже без него не мог. Однополчане были для него всем. За ним не осталось ничего, только старая машина. Все, что он зарабатывал, тратилось сначала на нужды взвода, потом роты, батальона…
– Они стали его семьей…
– Да. У него погиб друг. Он ему ставить памятник помогал… Помню, как мы приехали в Донецк, в 2018 году, я привезла дочку знакомиться. Мы все-таки решились проехать. И на кухне, он чуть выпил, а так вообще не пил, и говорит, что никогда в жизни не поедет сообщать родным о гибели. Как сказал: «Я этого не переживу». А теперь знаете, как я его понимаю. Это не пожелать никому, потому что маме Вали (о гибели фактической жены Андрея) я тоже сообщала… Валя погибла, когда искала дом, где осталась наша мама. Чтобы ее вывезти… Она думала, что мама находилась в Мариуполе во время его освобождения от киевской хунты. Не знала, что маме удалось уехать
– Представляете, у Вали ведь ни одной награды… Хотя, ведь для нее главное спасти, помочь, а не эта…
– Брат тоже к наградам относился скептически.
– Валя – яркая девушка…
– Она потрясающая! Вы просто не представляете, каким она была человеком. Искренняя, добрая, светлая. Она искренняя. Она добрая. Она светлая. То, как она любила моего брата, я не знаю, можно ли так любить. Мне кажется, я так мужа своего не люблю, как она Андрея… Для нее мой брат был целой Вселенной… Когда брата не стала, она не находила себе места…
Комбат «Батя»
А вот что рассказывала об Андрее мама Валентины.
– Андрей выкладывался. Горел. Он делал все, и бойцы называли его «Батя». Он обустраивал быт бойцов, чтобы они были в человеческих условиях. Валя говорила, что его поставили на самый отсталый батальон. Андрей за два или три месяца его поднял. И начал он с быта солдат. И при ней подходили и говорили: «Спасибо»… Про Андрея Панькина в передаче Соловьева говорили. Но фамилия не называлась, а говорили: комбат, который выносил бойца с поля. Действительно, до его гибели снайпер застрелил бойца на поле. Но на самом деле он не выносил бойца. Его отправили делать фотоотчет. И он поехал, но не переоделся, то есть он настолько вымотан был, зол, что заставляют заниматься не реальными делами, а какие-то фотоотчеты делать. Он в форме, с погонами, без броника. А снайпер там же сидел. Он не ушел куда-то. И в Андрея… А в отчетах писали, вот он хотел вынести этого бойца. И еще могу сказать, наши вычислили этого снайпера и грохнули его. А Зеленский этого снайпера наградил за убийство Андрея. Короче, они это тайком сделали. Тогда было перемирие, и они как бы не имели права…
Прощай, «Марик»!
На сайте информационного агентства «Новороссия» написали:
«8 ноября десятки людей собрались на Лозовском кладбище в Куйбышевском районе Донецка. Здесь сослуживцы, родственники и друзья прощались с легендарным командиром стрелкового батальона 11-го полка защитником Республики Андреем Панькиным (позывной «Марик»). Андрей – уроженец Мариуполя, на защиту Донбасса он встал практически с самого начала вооруженного конфликта, в мае 2014 года».
А родным Андрея так и не удалось побывать на прощании. Не пропустили из Мариуполя в Донецк.
В память о комбате однополчане выпустили видеофильм, в котором бойцы пели под гитару и балалайку песню «Ответка». А на экране шли титры о жизни и гибели комбата, и мы видели его доброе, с бородкой, лицо.
Ноябрь вошел в зиму, принося сильные морозы, а мыслям об Андрее Панькине не суждено было замерзнуть. Их растапливали воспоминания о парне, начавшем на Саур-Могиле, прошедшем путь воина.
И я изредка пел:
«Ответка! Только сходим мы в разведку,
Будет вам ответка – дайте только срок!»
А передо мной стоял парень с мягкими чертами лица и голубыми глазами. Он смотрел на освобожденный Мариуполь. В его память из его родного города нацистов выбили.