Снова погрузимся в новейшую историю Донбасса. Русский край не в 2014 году начинал свой путь домой. Но именно этот год госпереворота на Украине стал переломным, жители Донбасса поняли – дальше терпеть и ждать милостей от политиков или обстоятельств нельзя, пора брать судьбу в свои руки. Среди таких активных и деятельных оказался наш гость, Алексей Белоус – военный, ветеран русского движения Донбасса, Русской весны, военный-ополченец, участник парламента Новороссии, волонтёр, общественный деятель.
− Приветствуем на страницах «Аргументов недели», Алексей! Знаю не понаслышке, что ты один из известных в Донецке братьев-близнецов Белоусов. Но поскольку поймали только тебя, то отдуваться будешь сегодня за обоих (улыбаюсь). Расскажи, как началась такая яркая биография?
− Аня, здравствуй! Рад снова тебя видеть. После 2014 года мы не так часто общаемся. Собственно, тебя тоже можно записать в активные участники тех событий.
− Да уж, попали в Историю, так попали!
− По брату − придется, ибо брата вы не поймаете в ближайшее время. Не буду вдаваться в подробности, но из-за его политических разногласий с текущим руководством Республики, связь с ним разве что только через адвоката. Но теперь, после референдума, этот вопрос будем решать в России.
Биография начиналась буднично. Было много работы по организации сил защиты ОГА – мы организовывали сбор и доставку части людей к администрации для защиты, позже занимались безопасностью движения. Это была титаническая работа. Спали урывками.
Но давай вспомним те события по порядку: раскрутка майдана, антимайдан, защита ОГА, митинги, меморандум и строительство ДНР. Первый крупный митинг − это наше (с братом) и Чумаченко Михаилом детище. Именно тогда первый раз был поднят российский флаг возле ОГА. Подняли его активисты тогда ещё просто общественной организации «Донецкая Республика», пока мы имитировали штурм администрации. Но предварительно договорились об акции с МВД – в тех реалиях нужно учитывать тот факт, что большая часть милиции была на нашей стороне. Интересная история была с флагами: найти их в Донецке на тот момент было сложно, их привез брат из Москвы, там была целая эпопея, больше тысячи флагов – где их только ни прятали и у проводников, и по третьим полкам, да и на границе пришлось идти на ухищрения. Закупила и передала флаги «Справедливая Россия» Миронова, мы тогда тесно с ними общались, Миронов и его партия оказывали нам значительную поддержку. Доставили. Прям к митингу… И четвертую часть у нас выклянчили полицейские. Мы переживали, что нам их не дадут раздать, конфискуют. Но нет, прятали за бронники, кто-то повесил на «бобик». (улыбается).
− Ты сторонник и активный участник русского движения в Донбассе. Как встретил исторический перелом родного края в 2014 году?
− Как и большинство тогдашнего актива, на баррикадах. На тот момент мы с братом входили в «выбор» Медвечука, и естественно были активными участниками антимайдана. Но это было чуть позже. Позже, когда пришло осознание, что майдан накачивается извне, когда с трибун начали звучать нацистские лозунги, пришло понимание, что бездействие − это молчаливая поддержка фашизма. Донбасс − многонациональный регион, как и Россия, исторически и культурно он российский. Вот основным лозунгом движения и стал лозунг: «Донецк – русский город, Донбасс русский край» именно с ним мы выходили на митинги. Вспоминается наш африканец на митингах - «я русский». Мы его спрашиваем: ты же негр? Ответ: я русский негр! (В 2014 году этот термин в Донецке не был оскорблением. Просто национальная принадлежность, как русский, китаец, араб…) Русское движение тогда стало объединяющим.
Вообще было сложно, ни у кого не было опыта, мы учились на ходу, за нашими активистами началась охота киевского СБУ, нужно было организовать безопасность встреч и акций, организовать форматы координационного совета, планировать мероприятия. Мы понимали, что без грамотной организации мы обречены на провал, что и произошло в Одессе и Харькове. Я бы сказал, что тот период похож на детектив и шпионские фильмы.
− Ты же был участником и баррикад в Донецке, и штурмов ОГА, и первых боестолкновений. Потом был даже депутатом парламента Новороссии. Интересно будет и об этом узнать.
− Стоит уточнить. Высшим органом власти в ДНР по конституции был Верховный совет, а парламент Новороссии был создан позже, Новороссия должна была объединить ЛНР, ДНР и другие регионы.
К сожалению, в депутатский корпус я не попал. На момент обмена Верховный совет и Парламент были уже сформированы. Я возглавил аппарат профильного комитета правового обеспечения и юстиции ВС ДНР после освобождения, В парламенте Новороссии являлся помощником депутата Абдуллаева Рустама. С Абдуллаевым мы в основном занимались гуманитарными миссиями, доставляли гуманитарку в села на линии разграничения. Эти села находились под постоянным обстрелом. Очень сильно в память врезался истощенный скот в одной из таких деревень. Из-за постоянных обстрелов возможности выпаса да заготовки сена не было. Чудо, что он вообще уцелел. Я уже не говорю о людях. Впрочем, народ держался молодцом, я бы сказал даже героически. Вообще у нас сильный духом народ.
Относительно правительства, депутатом ВС ДНР был брат, он же входил в коалиционное правительство ДНР сопредседателем по внешним связям, входил в комиссию по символике Новороссии, возглавлял ПВРы (пункты временного размещения).
− ПВРы помню сама. После эвакуации из мрн Октябрьский Иван как раз размещал нашу группу в одном из таких. Время смутное, люди со всех окрестностей съезжались в Донецк…
− Это был очень активный период, насыщенный событиями. На момент моего освобождения велись активные боевые действия. Тогда приходилось совмещать работу в правительстве, гуманитарные миссии и воинскую службу. Работали на износ. Но по-другому было нельзя.
− Далее пошла череда уже военных дел. Где довелось повоевать?
− Много где. Мы мотались по всему фронту. К сожалению, очень многое рассказать не могу, ушел я из ополчения в звании гвардии старшего лейтенанта. А место службы – особый отдел, разведка. Разведывательные и контрразведывательные операции. Из тех событий вспоминается, как пацанята лет по 17, студенты сельхозучилища, угнали у укропов танк. Эти горе-вояки, остановились и все скопом пошли в местный магазин за водкой. А двигатель не заглушили, чтобы потом не заводить. Танк − не легковушка, просто так не заведешь. Пока они покупали водку, ребята танк и оприходовали. Угнали к нам, нашим на блокпост. По ним чудом не стрельнули. Башня развернута была назад, это наших и смутило. Представляю: выходят эти горе вояки, а танка и нет…
− Потом, насколько знаю, была тюрьма СБУ. Как попал в плен к хохлам? Что там за история была?
− Тюрьма была раньше. В плен я попал в самом начале, но опять же, на тот момент о плене говорить, как о таковом не совсем корректно будет. Практически, мы являлись политзаключенными. На тот момент боевых действий не было еще, и референдума тоже. Был только меморандум. Но учитывая реалии, будем называть это пленом.
Собственно, мне в какой-то мере крупно повезло. Задержали меня на границе с Россией, в Харькове, и задержали, как главного ГРУшника по Юго-Востоку… На тот момент я был официальным представителем ДНР в Москве, собственно и ехал в Москву для исполнения своих прямых обязанностей. Правильно тогда сказал Дмитрий Олегович, (Рогозин) – у СБУшки глаза от страха велики. Впрочем, думаю там не только это. На тот момент политическая конъюнктура была такова, что им нужен был «Российский след», а тут удобная персона… В результате меня доставили в Киев, главное следственное управление СБУ. А курировал дело непосредственно генеральный прокурор Украины. Если бы не это обстоятельство, скорее всего я бы остался в Харькове, на чем вся карьера бы и закончилась. Там на тот момент был сосредоточен значительный блок националистов, я бы просто оттуда не вышел.
− Потом освобождение и долгие «минские»… Что делал в это время?
− О некоторых событиях я уже рассказал. В какой-то момент политическая расстановка в республики изменилась, пришлось покинуть и правительство, и армию. Военными делами я еще долго занимался, по тем же направлениям. Собирался участвовать в последних выборах главы республики. Но в силу определенных обстоятельств пришлось снять свою кандидатуру еще на стадии подачи документов в ЦИК. Потом общественная деятельность. Мы пытались вести диалог с существующим правительством ДНР. В декабре создали и подали уведомление о создании общественного движения «Возрождение». Основными целями были интеграция Донбасса в Россию, восстановление региона. Умеренно аппозиционное движение. Результат: с братом я теперь общаюсь через адвоката. После этого я выехал в Россию. С началом СВО сосредоточились в основном на гуманитарных миссиях. Прифронтовые и фронтовые территории. Работали с разными проектами и фондами. Сейчас плотно занимаемся проектом по реабилитации и патриотическому воспитанию детей освобожденных территорий. С этим много работы, это не просто отдых в лагерях и пансионатах, это целый комплекс мероприятий. Отдых детей − только часть этой программы. У нас есть уже свой сайт и свой телеграм-канал. Ищем финансирование, в том числе и на благотворительной основе, готовим программы, договариваемся с организациями и пансионатами.
− Как воспринял СВО? Что скажешь о её реализации и скоро ли мы будем гнать врага за Стрый?
− К СВО можно по-разному относиться. Военные действия всегда плохо, но иногда нам не оставляют выбора. Это была вынужденная мера.
Всевозможным противникам и уклонистам хочется задать пару вопросов: Вы помните своих дедов? А что вы потом скажете своим детям и внукам? Что вы трус и прятались в подвале от мобилизации? Представите на минуту, что наш президент – теперь уже по праву наш, поддался вашей провокации, вы последствия понимаете? В историческом контексте − это позор нации. Я не говорю о том, что в любом случае боевые были бы. Украина последние 8 лет накачивалась вооружением, ее готовили к агрессии против России. Хотите войну на своей территории?
Относительно реализации, сложно, что-либо сказать, нужно понимать, что линия фронта растянулась больше чем на 1000 километров. Представляете какое сосредоточение живой силы и техники нужно? Я не говорю о комендантских подразделениях на освобожденных территориях. А логистика? Снабжение? И не только войск, но и гражданских. По началу операции… Мое мнение, были сделаны неверные внутриполитические ставки на Украине, использовалась старая и не достоверная информация. Присутствовали элементы предательства, непрофессионализма. Сейчас ситуация исправляется, знаю, что многие виновные уже понесли наказание.
Из явных, по моему мнению, ошибок, это пренебрежение информационным фронтом. Скажу из опыта – треть успеха Русской весны на Донбассе, − это грамотная работа с информационным полем. Если мы не будем заполнять информационный вакуум, его заполнит противник своей дезинформацией.
− Дай прогноз на события после референдума, пожалуйста. Скоро ли ждать победного мира?
− Предстоит огромная работа. Это и восстановление территорий, и организация административного, финансового сектора. Очень много работы с молодежью, за последние 8 лет им сильно промыли мозги. Нужна направленная патриотическая работа, образовательные и воспитательные мероприятия. Очень много будет детей с ПВС (поствоенный синдром) нужна будет их реабилитация. На ближайшие годы работы очень много. По срокам, не думаю, что эта операция быстро закончится. Западу не выгоден мир, Украину будут продолжать накачивать вооружениями. Кроме того, там присутствуют и западные наемники, и в весьма значительном количестве. До полной победы придется приложить значительные усилия. Быстро это не закончится. Но опять же, исторически мы не имеем права отступить, у нас только один путь – до полной победы. СВО просто так не закончится, предстоит переосмысливание многих ценностей, консолидация общества. К счастью у нас есть сильный президент, вокруг которого общество может консолидироваться. Думаю, общество еще не полностью осознало происходящие события, переломный момент еще не наступил. Но в любом случае мы выстоим и победим!