Есть вечные вопросы, которые беспокоят нас с самого детства: мы задаём их сначала родителям, затем ищем ответы в книгах и размышляем над ними всю жизнь. Что такое любовь? В чём смысл существования человека? Откуда мы пришли и куда идём? Возможно, потребность спрашивать о подобном – это особенность нашего сознания, которое появилось в ходе эволюции. В ходе авторского проекта Сергея Елина «СВОЯ ФИЛОСОФИЯ: личные ответы на ВЕЧНЫЕ ВОПРОСЫ» мы побеседовали с удивительным человеком - путешественником, этнографом, директором Музея кочевых культур Константином Куксиным, который поделился с нами своим взглядом на мир.
- Костя, у тебя за плечами множество экспедиций, серия книг, но, всё-таки, в чём ты видишь своё предназначение?
- Какое правильное слово - предназначение. Чаще спрашивают про цель в жизни, но целей много, они приходят и уходят. Я считаю, что у жизни есть именно предназначение, и чем скорее это человек поймет, тем лучше. Моё предназначение проявилось во время одной из первых экспедиций по Монголии. Монголы дали мне имя - Цагаан Бадарчин или «Белый Сказитель». Шаманы говорили, что я тоже шаман, просто из города. То есть, я связываю между собой непохожие времена, миры и цивилизации. Эта функция посредничества проявляется во всём. Детям я рассказываю о том, что они станут взрослыми, кочевникам - о жизни в больших городах, горожанам - о кочевниках. Книги – ещё один вариант посредничества. Всё это разные инструменты для того, чтобы соединять людей и миры.
- Кстати, значение слова религия означает то же самое - «соединение».
- Да, именно: соединение человека с Богом.
- А ты считаешь себя верующим человеком?
- Конечно. Я верю в свое предназначение, в то, что мир прекрасен. При этом не отношу себя к определенной религии или конфессии. Я прошёл разные пути: учился в духовной семинарии, в буддийских дацанах, общался с суфиями шиитского ислама, с шаманами и духовными лидерами индейцев. В каждой религии я нахожу зёрна истины и нахожу плевела. Сейчас мне близка религия индейцев Северной Америки. Конечно, не трубки и перья, а суть. Смысл их главной молитвы «Mitakuye oyasin!» - «Мы все – сородичи!» заключается в том, что травы, облака, небо, бизоны, люди — всё это одно целое. Если ты это постигаешь, то сквозь тебя проходит волна жизни.
Я недавно был в Бурятии, выступал там в деревне перед людьми – сельскими учителями, врачами, местной интеллигенцией. Они вдруг прямо из зала мне сказали: «перерожденец». «Он многократный перерожденец». В конце выступления ко мне подошла бабушка и благословила по-бурятски. Поцеловала меня в макушку и говорит: «Как же ты жизнь любишь!». И это, наверное, в очередной раз открыло мне глаза. Смысл жизни заключается в жизни. Мне очень нравятся слова Чингисхана - «Боишься — не делай, делаешь — не бойся». И ещё: «Делай что должен и будь что будет!».
- Что, если ты искренне веришь, а потом эти взгляды окажутся ложными?
- Закон кармы в буддизме — это механика. Там нет доброго Бога, который может сказать: ладно, прощаю тебя, ты заблуждался. Ты должен был разобраться, но не разобрался. А невежество - главный грех.
Стыдно не пытаться узнать истину, признать: Бог создал человека из глины, а не из обезьяны. Или верить, что Земля квадратная и стоит на черепахе. Я говорю детям: сомневайтесь в моих словах, сомневайтесь во всём, ищите истину. Потому что это так классно - жить в поисках истины. Тогда жизнь не будет напрасной, она будет насыщенной и интересной. Самое страшное, на мой взгляд, — это перестать удивляться. У Городницкого есть такие строки: «Не страшно потерять уменье удивлять, страшнее — потерять уменье удивляться». Я бы хотел умереть с широко раскрытыми глазами и фразой «ну ничего себе!».
- А как ты относишься к христианству?
- Христианство мне интересно - такое, знаете, цыганское, ведь цыгане не различают конфессий. Я очень люблю Христа, я бы за ним пошёл, честно. Верю, что он был, ведь инерция этой личности ощущается в течение двух тысяч лет, мы живём в этой инерции. Но во что превратилось христианство – отдельная история.
- Оно исказилось, как писал Толстой?
- Да, очень сильно. Об этом писал Толстой, Достоевский - все это понимают. Буддизм, в принципе, тоже. Будда учил: «Ищите знания, невежество - главный грех». Но мы теперь вращаем молитвенный барабан, нам не нужно учить мантры и сутры, за нас уже всё написали. Нет, и Будда, и Христос, учили тому, что мы должны до всего дойти сами.
Больше всего мне нравятся слова Будды Шакьямуни, произнесенные им перед смертью. Он уже закрыл глаза, чтобы уйти, и тогда его любимый ученик заплакал. Будда сказал: «Зачем ты плачешь? Из-за того, что я ухожу, не плачь. Ты шел в моём свете, но своего ты разве не нашёл?» Он сказал самую важную для меня фразу в жизни: «Ищите свой свет». Это гениально. «Я вам показал, как я нашёл, теперь вы ищите свой».
А вообще, я полагаю, что время религии закончилось.
- Почему закончилось?
- Религии, всё-таки, - массовые институты, состоящие из посвящённых и паствы. Эти организованные структуры возникают, потому что все рано или поздно задают себе вопросы: зачем я живу, куда я уйду после смерти. Если человек ни разу себе не задавал эти вопросы, то, наверное, его жизнь не совсем похожа на человеческую. И, по-хорошему, надо всё бросить и пойти сейчас на них отвечать: искать ответы в пещерах, в ретритах. Но большинство думает: куда я пойду, у меня семья, дети, работа. И мы, простые люди, делегируем эти полномочия продвинутым - святым. Они нашли ответ для себя, и нам кажется, что он подойдет для нас. Они как будто говорят: «Ребята, у меня получилось, я поделюсь с вами, берите! Будет вам царство небесное или нирвана». Человечество прошло этот этап, мир изменился и люди вместе с ним. Мне кажется, сейчас наступает эра индивидуального поиска. Каждый ищет сам.
- Тем не менее, мировые религии имеют огромное количество последователей. Это связано с тем,что люди не готовы сами для себя создать систему сдержек и противовесов, и легче подчинятся уже выработанной модели? Или с тем, что религии трансформируются, отвечая на вызовы времени?
- Любая религия — это систематизация духовного опыта, выраженная, в том числе, в нормах поведения. А любая систематика - упрощение и потеря качества. Если человек считает, что раз Бога нет - всё дозволено, то, конечно, тогда лучше, чтобы он был верующим, соблюдал бы религиозные нормы. Но религия часто становится ограничителем: шаг вправо, шаг влево — расстрел, аутодафе, инквизиция.
Со временем люди освобождаются от тяжелого труда, лет через пятнадцать все вообще будут делать роботы, и тогда у нас появится время для того, чтобы уйти к звёздам и постигать мир. Но большинство людей, к сожалению, никуда не пойдёт, не вступит на этот путь познания мира, себя, саморазвития. От этого очень больно.
Но вообще я люблю людей. Мой главный духовный учитель - индеец Серый Орёл, сказал одну важную фразу, она звучит так: все люди — люди. Всё! Нет комментариев. Вот для меня это девиз, главное. Просто сейчас кому-то нужна будет помощь, а кому-то нет.
- А есть ли свобода воли в принципе, как ты думаешь?
- Я думаю да, человек создан свободным. Об этом говорят все религии мира разными языками. Без свободы невозможно творчество, роботы Богу не нужны: после создания ангелов ему стало скучно с ними. В буддизме только человек может стать Буддой, то есть, он свободен в выборе, а остальные — пленники сансары. Правда, свобода настолько заманчива, что мы перестаем понимать ее правильно, воспринимать инструментом своего предназначения. Я думаю, что свобода вне предназначения разрушает человека.
Здесь сразу встает вопрос о счастье. На самом деле, подлинное счастье - не вспышки удовольствия, радости и наслаждения, это поток, который проходит сквозь тебя и заряжает других, когда ты верен своему предназначению. Это награда. Для меня глобальное счастье — это ощущение осмысленности бытия.
- А можно ли мир разделить на черное и белое, на силы созидания и силы разрушения?
- В глобальном смысле добро — это созидание, знание и любовь. Разрушение, хаос, энтропия — это зло. Смерть — это зло, разрушение и хаос, но без смерти нет жизни. Жизнь ценна, потому что мы умираем, это некий дуализм. А граница добра и зла проходит внутри, сквозь сердце.
- В людях изначально заложено начало добра и зла?
- Заложено, но вопрос: кем? Сформировано ли в процессе эволюции? Загадка. Я не знаю ответов на многие вопросы, но меня это не удручает, а радует. Самое страшное, если мир будет изучен полностью. Тогда я скажу ребятам в классе: расходимся, жизнь изучена, мне вас больше нечему учить, ваша жизнь бессмысленна. Сейчас я говорю: ребята, мир, к счастью, познаваем. И процесс познания бесконечен.
Когда у вас звонит будильник утром, чтобы собрать в школу, то это Будда зовет вас учиться. Будить, пробуждать, будильник, Будда — это однокоренные слова. И будильник напоминает вам, что главный грех — невежество.
- Жизнь - циклична? Яйцо или курица? Или курица, переходящая в яйцо, и обратно, как петля Мёбиуса?
- Мы точно знаем, что наши клетки, наши а то мы будут дальше существовать. Мы состоим из звезд, по сути, и закон сохранения вещества никуда не делся.
- А наша душа, сознание?
- Сознание — это одна из величайших тайн, может быть, вообще наше сознание не способно постигнуть само себя, такой парадокс. Если говорить про реинкарнацию, то многие думают, что это такой вот новый я - потом открою глазки и буду жить снова. Но нет. Наше «я» умрёт со смертью мозга, все данные говорят об этом. А сознание — это что-то другое, надстройка, причём, очень сложная. Я так объясняю идею перерождения: вы прожили жизнь, наполненную смыслом, не желая ничего себе, помогая ближнему, лишь с одной целью - чтобы где-то во вселенной родился ребёнок, у которого будет чуть больше шансов, чем было у вас. Он не будет вас помнить. Просто вы другому существу подарите чуть более высокую ступеньку для старта.
- Когда ты отделил себя от мира, почувствовал появление осознанности?
- Я помню момент пробуждения моего сознания: я лежу на верхнем этаже кроватки, внизу спит маленький братик, ёлочка стоит перед Новым Годом. Мне только исполнилось 5 лет. Я помню запахи, цвета, свет из родительской комнаты. И помню, что я — это я. Тогда моё сознание отделилось от мира. У кого-то это случается раньше, у кого-то позже. Я понял, что пришёл в эту жизнь и буду стараться прожить её максимально осмысленно. Потом кто-то где-то тоже родится, у него будет чуть больше шансов. Это буду не совсем я, хотя Будда утешал и говорил, что ты можешь вспомнить себя в прошлой жизни. Но я не знаю, не уверен...
- Как думаешь, каким должно быть детство, чтобы у ребенка сформировался сильный характер?
- Я считаю, что детство должно быть счастливым, ребёнок должен расти в любви. У меня было очень счастливое детство - меня очень любили родители, и любят до сих пор. Для меня это святые люди, я понимаю, что не отдам им долг никогда. Хотя, наверное, я отдаю долг, воспитывая своих детей также в любви.
Моя семья была закрытым райским островом в этом страшном мире: я всегда мог там спрятаться. Папа, несмотря на глухоту, распахивал перед нами дверь в этот огромный мир, а мама делала все, чтобы избавить нас с братом от тревог. Нам было очень хорошо. Наверное, поэтому внешний мир - школа, двор, для меня был очень агрессивным и жестоким. Я там выживал, и эта школа очень хорошо закалила меня.
Я прошел довольно сложный путь. Сейчас в Фейсбуке я публикую дневник с записями двадцатилетней давности. Там описан мой первый опыт: вот я еду по Средней Азии автостопом, меня сажают в тюрьму - ни за что, меня преследуют, меня обманывают. Честно говоря, эти записи отнюдь не пронизаны любовью к кочевым народам. В ответ на публикацию казахи мне написали: как ты можешь так говорить? Я отвечаю: это писал мальчишка двадцать лет назад. Он сильно изменился за эти годы, он сумел полюбить непохожих людей, которые его обижали. Давайте обратим внимание на эволюцию представлений человека.
- Человечество, как ты думаешь, в целом идет по пути прогресса? Что нас ждет в будущем?
- С одной стороны, ни один вид не существует вечно. С другой – сейчас мы вмешались в генетический код, мы создаем вторую природу. Возможно, человек станем первым видом, который сможет пережить генетический сбой и пойдёт дальше. Но версий сколько угодно, пожалуй, самый печальный финал - если мы превратим планету в помойку, устроим тут несколько ядерных пожаров и сгинем. Как у Визбора: «На остатках огромных пожарищ питекантроп готовил копье». Тогда всё повторится сначала. Ещё есть версия, что человечество будет эволюционировать, пока не перестанет быть людьми. Как у Стругацких: «Они уходят, несчастные, оставляя за собой несчастных. Человечность. Это серьёзно».
- А сингулярность с роботами и искусственным интеллектом?
- Либо, да - сингулярность с машинами и появление сверхгенетических существ. Они будут нас на порядок выше, мы будем им неинтересны со своими чувствами, счастьем, поиском себя. Цивилизация машин сделает нас сырьем и будет использовать. На самом деле, придумана масса сюжетов - и ужасных, апокалиптических, и вполне себе позитивных. Из самых позитивных — человечество выходит на просторы Вселенной, как об этом мечтали Вернадский и Циолковский, и разум расширяется.
- Мы же не одни во Вселенной, как ты думаешь?
- Я уверен, что не одни. Уже сейчас нашими относительно слабенькими телескопами обнаружена масса планет, где условия лучше, чем на Земле. Даже просто по теории вероятности там возможна разумная жизнь. Безусловно, где-то есть разумная жизнь, но пока я не верю в контакты, эта звёздная жизнь пока недостижима для нас ни с какими скоростями.
Что касается поисков контактов, мне хочется рассказать про гениального ученого - Юрия Кнорозова, который расшифровал письменность майя. Он был очень странным человеком - от журналистов убегал через окно, с друзьями ездил в багажнике машины, был нелюдим, голодал… И расшифровал иероглифы майя. Все его признали гением, а он говорил, что дешифровка — это частный случай. Его по-настоящему беспокоило то, что, когда человечество сможет наладить связь с другими планетами, надо будет как-то с ними общаться. И он создавал общую теорию контактов! («мимоходом» расшифровав письменность цивилизации майя). Его система дешифровки основана на счетно-вычислительных машинах, он использовал позиционную статистику и, по сути, создал электронные дешифровальные машины. Тоже между делом. А делом его было создание системы коммуникаций с другими цивилизациями.
- Ты тоже много общался с другими цивилизациями: нравственный закон, все-таки, один для всех культур?
- «Две вещи поражают моё воображение: звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас». У нас, антропологов, даже существует список единых ценностей для всего человечества - более 70 пунктов. И на самом деле все люди — люди. Часто после экспедиции меня спрашивают: «Как же вас не съели до сих пор, не истыкали копьями, не принесли в жертву?». Я отвечаю на это, что очень просто - надо приходить к людям с любовью, показать им, что они тебе интересны.
- Как ты думаешь, понятие о нравственности заложено в людях откуда-то свыше, или это эволюционная история, адаптация, выгодная для выживания вида?
- Я думаю, эта история эволюционная. Все знают, что одновременно на Земле жили разные виды людей, сейчас ученым известно шесть видов. Но ведь выжил только один. Хочется спросить: «Так, товарищи предки, это не вы ли перебили денисовцев и неандертальцев?» Долгое время думали, что наш вид очень агрессивный. Мол, неандертальцев - сильных, с большим объемом мозга, мы перебили просто потому, что были они были добродушными увальнями, а мы - существами маленькими и злобными. Сейчас оказывается, что всё не так. Неандертальцы жили семьями,а кроманьонцы – наши предки - пошли дальше – они научились видеть в чужих своих. То есть, своими считали свою семью и соседнюю. Говорили, наверное: «Вы тоже люди. Вы наши братья». У нас же до сих пор сохранились обряды братания, породнения. В итоге популяция кроманьонцев стала многочисленнее за счёт того, что они могли охотиться большими группами и получали больше ресурсов. Мы не истребляли неандертальцев,мы просто сделали правильный эволюционный выбор.
- А что нас сделало современными людьми, труд?
- Нет, более простая вещь - общение. Болтовня, сплетни. Из них развился человеческий язык, разум и вся сложная система коммуникации.
- Как думаешь, что будет с нашей Вселенной, со временем?
- В центре каждой галактики, говорят ученые, есть чёрная дыра. А каково будущее Вселенной – мы пока не знаем. Она с ускорением расширяется, но мы должны понять, с каким ускорением. Тогда, наверное, мы выясним, «погаснет» она или схлопнется обратно.
Про время расскажу одну историю. Сижу я где-то в Туве, рядом со мной – пастух, молодой парень. Он грустит, потому что ему нужно угнать табун лошадей, без этого он не может жениться. А табун кочует за границей, в Монголии, угонять его страшно: пограничники, перестрелки. У парня сейчас главная цель в жизни — угнать табун, чтобы жениться и оставить детей.
Я смотрю на небо: вдали летит спутник, какой-нибудь Хаббл. Думаю, что сейчас этот спутник вперился в бездну, чтобы понять, Вселенная схлопнется или нет. А рядом сидит этот пастух. И я понимаю, что путешествую между этими мирами, что машина времени есть — это я сам. Отправляясь к бушменам или аборигенам, я оказываюсь в каменном веке, совсем на заре человечества. У монголов попадаю в Средневековье… И это так здорово! То есть, как антрополог и этнограф, я путешествую и во времени, не только в пространстве. Путешествие во времени – это ещё и путешествие в сознание других людей. Самое главное - не то, что они ходят в шкурах и добывают огонь трением, а то, что они мыслят иначе, чем мы. У них с другой скоростью текут временные процессы.
- Сколько нужно времени, чтобы настроиться на другую культуру?
- Везде по-разному. Где-то сразу легко входишь в контакт, где-то понимаешь, что они – чужие, не такие, как ты. Сложнее всего мне было с аборигенами Австралии.
- Почему?
- Я чувствовал какую-то пропасть между нами, в десятки тысяч лет. Их же называли отсталыми - «самые отсталые народы земли». Но нет, они не такие, они просто примерно 50 тысяч лет назад повернулись ко всем широкими черными спинами и пошли в другую сторону. Это движение в противоположную сторону. Когда пытаешься их понять, чувствуешь себя ребенком, который ничего не знает.
- Ты общаешься с ними через переводчика?
- На английском. Радио аборигенов Австралии вещает на английском. У них сохранилось около 260 языков, и они сами друг друга иногда не понимают.
- Повлияет ли тотальное внедрение систем автоматических переводов на то, что люди начнут лучше понимать друг друга?
- Переводчики — это классно, удобно, быстро. Но это не значит, что люди перестанут учить языки. Я, например, обожаю читать на английском классику. Это совсем другое дело, непередаваемые ощущения.
Также проблема в том, что язык – уникальный культурный код, и не всегда можно найти дословный перевод. Недавно мы ездили с сыновьями на Байкал, и там буряты его называют «Далай». Сын меня спросил, что это значит, а я ему объяснил: Далай — это Вселенная, мир, это всё, что подобно океану - беспредельное, могущественное, необъятное, это космос, это пространство и время. Он недоумевает: «Это всё обозначает одно слово?» - Да. Одно слово.
Или один индеец мне рассказал, что когда он думает на английском и ведет машину, то нервничает, если его обгоняют. «Меня кто-то подрезал, я нервничаю - веду себя как белый. А когда я думаю на своем языке, я спокоен. Я вижу прерии, облака. Мне не важно, что меня обгоняют, я другой, я не мыслю уже этими категориями». Я спросил у индейца: что такое «Pilamaya»? Он сказал: «Спасибо». А когда я попросил перевести дословно, то узнал, что, оказывается, это значит «Ты сделал мое сердце счастливым».
Мы говорили о целях в жизни, у меня есть одна глобальная - я хочу, чтобы люди лучше понимали друг друга, или хотя бы пытались понять, находили общий язык. Моя основная работа состоит в том, что я пытаюсь построить мосты между людьми. Ведь это очень важно и трудно - научиться принимать непохожих на себя и любить непохожих на себя.
- Какие языки ты знаешь?
- Я знаю русский, и то не очень хорошо. Знать язык — это творить на нем, как говорил Бродский: «Язык творит, а не я сам». На английском я читаю, говорю. Монгольский знаю чуть-чуть. У меня есть способность к быстрому изучению языка, - возможно, из-за того, что я расположен к людям. Язык мне легко дается, но, к сожалению, я так же быстро его забываю.
- Действительно, сложно удержать такое количество информации в голове...
- Это тренировка. Мозг как мышца. Детям говорю: если будешь отжиматься регулярно, ходить на лыжах, качать мышцы, то ты будешь в форме. Почему мы с мозгом этого не делаем? Сейчас вот какая беда:дети привыкли, что информация очень доступна. Если они чего-то не знают - нажал на кнопку, прочитал, забыл. То есть, у детей не формируется долговременная память, — это катастрофа. Современная система образования, будь она неладна, на это настроена: прочитал — забыл, выучил — сдал — забыл. Отсутствие долговременной памяти — это ограничение, которое мешает совершать открытия. Ведь для этого нужно совмещать новые факты с теми, что были известны давно.
- Есть ли у тебя цель, которая лежит за пределами твоей жизни? То, что невозможно совершить одному?
- Цель эта — познавать себя и познавать мир. Этот процесс не может прерваться смертью. У меня есть какая-то вера, что процесс постижения истины будет идти и дальше, не знаю как. Сохранится ли моё сознание в чём-то ещё? Или будут мои дети продолжать начатое? Не знаю. Многие народы верят в то, что дети — это мы. Я для детей стану предком, тотемом, буду являться откуда-то. Генетический материал передам детям, информацию - в ноосферу. Я верю, что что-то будет продолжаться, ведь я оптимист.