Кончина
УМЕР Петр Алексеевич Кропоткин в феврале 1921-го.
Советские газеты вышли с некрологами на первых полосах. В Дмитров, где князь доживал свой век, из Москвы за гробом прибыл специальный поезд. Для прощания с идейным вождем из Бутырки, под честное слово, на день выпустили большую группу сидевших там анархистов (все вернулись обратно). Хоронили князя торжественно, на Новодевичьем.
Хотя при Советах его положение было, скажем так, неоднозначным. С одной стороны, с Кропоткиным трижды встречался Ленин. С другой – в Кремле морщились: Петр Алексеевич вступался за арестованных ЧК. С третьей – жалует царь, да не жалует псарь. Дмитровское начальство вообще долго не знало, кто такой Кропоткин. Так, дедок какой-то «из бывших» с непонятным блатом «наверху». Однажды его даже пытались «уплотнить» (вспоминается приход Швондера с командой к профессору Преображенскому). Семья жила трудно (правда, потом Кремль все же выделил князю спецпаек). Чтобы заставить большевиков быть внимательнее к своему кумиру и просто помочь в уходе за больным стариком, в Дмитров из США специально приехала духовная ученица Кропоткина, тогдашняя мировая знаменитость – анархистка Эмма Голдман.
Эмма прославилась, в частности, вот чем. В 1892 г. в Пенсильвании некий управляющий фабрикой, подавляя выступление рабочих, вызвал войска, которые открыли огонь. Эммин друг, Александр Беркман, решил отомстить палачу. Но револьвер стоил 20 долларов. Чтобы заработать их, Эмма пошла на панель (надо полагать – ночью, так как судя по фото, была она… ну, не кинозвезда). Беркман стрелял, тяжело ранил злодея, получил срок. Готовность идти на унижения и жертвы ради идеалов вызывает уважение. Правда… Если б это брат кого-то из убитых рабочих тому управляющему нож в бок всадил – тогда понятно. Но почему Эмма с Александром решили, что вправе лезть в чужие разборки?
А самому князю Петру чего на месте не сиделось?
Революционер из пажей
КОГДА его в 1874-м арестовало III отделение, Петербург ахнул. Днем ранее князь сделал блестящий доклад в Географическом обществе. И вообще – потомок Рюриковичей, богач, красавец, умница. В юности – любимец Александра II, его личный камер-паж. Потом – знаменитый путешественник, такая же гордость России, как Пржевальский, Миклухо-Маклай. И вдруг выясняется: ночами этот человек, переодетый и загримированный, ведет на рабочих окраинах социалистическую пропаганду.
Кропоткин входил в кружок «чайковцев» (по имени их лидера Н. Чайковского). В №48 «АН» вспоминался аморальный Нечаев. «Чайковцы» негодующе отвергали нечаевскую бесовщину, считали, что революционер должен быть человеком высочайшей порядочности – лишь тогда привлечешь людские души. Кропоткин здесь пришелся ко двору.
Он сидел в одиночке Петропавловки. Учитывая значение князя для науки, ему разрешили пользоваться письменными принадлежностями. В камере Кропоткин написал «Исследования о ледниковом периоде», изучил два языка (четыре знал и так). Но медом тюрьма не была – началась цинга. Князя перевели в госпиталь. Тут он и разработал план побега. Для отрыва от возможной погони друзья специально купили призового рысака по кличке Варвар. Он и унес прорвавшегося за больничные ворота, вскочившего в дрожки князя. А погони и не было: бессмысленно. Представьте, что сейчас милиция вздумает на престарелых «уазиках» гнаться за скоростным «бугатти».
Дальше – 40 лет эмиграции. Период, в общем, спокойный, хотя всякое случалось. И во французской тюрьме пришлось посидеть (выпустили после волны протестов по всему миру). И покушение на него готовила «Священная дружина» – параллельная с охранкой самозваная спецслужба, созданная царскими придворными. И на демонстрациях князю приходилось древком знамени от полиции отбиваться. Но эти приключения с былыми не сравнить. Научная работа, участие в рабочем движении, общественная деятельность... И слава самого знаменитого анархиста мира.
Анархия – мать порядка?
ПОЧЕМУ анархиста?
Все переплетено в этой судьбе. Когда-то, увлеченный не карьерой, а наукой, князь вместо гвардии определился в Амурское казачье войско. Пять лет провел в экспедициях по просторам Восточной Сибири, Дальнему Востоку, Маньчжурии. Его научные открытия – отдельная тема, отметим другое. Молодой офицер тогда разработал массу дельных проектов (например, по борьбе с недородом на землях уссурийских казаков). Все тонуло в бюрократическом болоте. Но Кропоткин видел стойбища тунгусов, старообрядческие деревни. Интересная получалась картина: живут люди без всякого государства, своим ладом и, кстати, сытно. Потом он побывал в Швейцарии, наблюдал сообщества тамошних часовщиков. Тоже очень неплохо существовали – практически автономно от власти.
Вот один из главных кропоткинских постулатов (в очень сжатом виде). Есть социальный инстинкт, заставляющий людей помогать друг другу. Горит дом у соседа – вы же бежите тушить? Если группу людей объединяют духовная и профессиональная цели, инстинкт усиливается. Люди приходят к тому, чтобы вместе работать, рядом жить. Самоорганизующимся и самоуправляемым общинам государство особо и не нужно. Анархия (в смысле – отрицание государства) – сама мать порядка.
Снова дома
КНЯЗЬ вернулся в Россию после февраля 1917-го. На вокзале его встречала многотысячная толпа под черными анархистскими стягами. Керенский предлагал старику любую должность. Но Кропоткин заявил, что даже ремесло чистильщика сапог полезнее людям, чем чиновничья служба.
А дальше он печально наблюдал за происходящим в стране. Пламенный революционер к революциям вообще-то относился «не очень». Считал, что они чреваты новой диктатурой – не зря подробно изучал Великую французскую. Мечтал о постепенном, ненасильственном переходе к царству свободного труда и братства. Сейчас одна революция катилась к другой. Кропоткин искренне любил Россию, стоял за продолжение войны с немцами – а Россия воевать не хотела. Взбудораженная крестьянская масса отличалась от непьющих, живущих вековыми устоями кержаков. Российский пролетарий не был похож на швейцарского часовщика. Ну а «Анархия – мать порядка!» вообще орали такие страхолюдные уголовные типы, что князю становилось не по себе. «И для этого я всю жизнь работал над теорией анархизма?» – жаловался он Плеханову. «Я в таком же положении», – вздыхал тот.
Детская память
И ВСЕ же – почему блистательный аристократ так возненавидел уклад, из которого вышел? Да, можно (и нужно) говорить о либеральных настроениях, носившихся в воздухе после реформ Александра II. О влиянии старшего брата Александра (того позднее сослали, и в Сибири он покончил с собой). О чтении запрещенных книг. О том, что тогдашняя святая вера ученого в научный прогресс нередко предполагала и веру в прогресс социальный. Но объяснять только этими факторами…
Не зря говорят, что личность формируется в детстве. С маленьким Кропоткиным был такой случай. Он носился по отцовскому имению и вдруг услышал странные звуки, доносившиеся с конюшни. Заглянул. Там пороли дворового, который к Петеньке относился очень ласково. У мальчика начался нервный припадок. Экзекуцию остановили, дворового развязали. Рыдающий Петенька кинулся к нему, стал обнимать, целовать. Тот отстранился: «Бросьте, барчук. Вырастете – там же будете». «Никогда!» – выкрикнул барчук.
Врожденное неприятие несправедливости мира – это тоже очень часто отличало тех, кто позднее раскочегарил нашу революцию. Отнюдь не все в этой среде были подлецами.
И здесь можно было бы поставить точку. Но одна мысль не дает покоя.
Он был очень хороший человек – Петр Алексеевич Кропоткин. Ученый-энциклопедист, создатель «теории ледников», мечтатель. Его имя носят станция метро в Москве, улицы во многих городах страны. И это правильно, такие люди – гордость не только России, но и всего мира. Однако есть странный закон жизни – борьба идеалистов приводит к торжеству циников и палачей. И возмущение несправедливостью оборачивается еще большей несправедливостью.
Иван Бунин. «Окаянные дни». Дневниковая запись мая 1918 года. «Вспомнил почему-то князя Кропоткина (знаменитого анархиста). Был у него в Москве. Совершенно очаровательный старичок высшего света – и вполне младенец, даже жутко».