В 1973 году на Карагандинском горпромкомбинате вдруг подал заявление «по собственному» не рядовой инженер, но … генеральный директор Лев Дунаев. Партийные кураторы были в недоумении: отличный специалист, морально устойчив, политически подкован, США ненавидит, грамоты, поощрения и вдруг – на увольнение?
Впрочем, об истинных причинах внезапной «рокировочки» директора хорошо знали лишь оперативники союзного ОБХСС, в чьих списках Лев Дунаев тоже числился в передовиках. Правда, особого свойства…
Неудачный гоп-стоп
Всё началось, казалось бы с банального для оперов криминального пустяка: квартирной кражи, на которой погорел мелкий воришка. Задержанный играть в героя не стал и сразу начал давать плаксивые показания: дескать, на дело пошел спонтанно, без наводки, от безденежья. Взял самую малость: бытовую чепуху, да какие-то меховые шкурки, век бы их не видать. Бедолага и не подозревал, что своими признаниями он распахнул милиционерам дверь в чарующий мир колоссальных хищений и масштабной коррупции, о которых вскоре будет доложено аж самому главе КГБ Юрию Андропову.
Последующие осмотры и обыски явили перед глазами понятых весьма богатые шубы, меховые воротники, зимние шапки-боярки и так далее. Экспертиза подтвердила высокое качество изъятого, дала изделиям максимальную оценку и так же убедительно установила, что вся продукция – высококачественный …левак, изготовленный явно на государственном предприятии и сырье, но незаконно. Опера вышли на след…
Вскоре выяснилось, что этим делом уже занимаются и их старшие коллеги из КГБ, которые и выяснили, что в далеких казахстанских степях на фабриках Караганды, Абая и Сарани уже давно успешно функционируют подпольные меховые цеха, где выпускают вполне себе конкурентоспособную продукцию для «избранных». Такое, особенно в советских азиатских республиках, могло расцвести лишь под «крышей» местного МВД и партийных структур, где зачастую все были повязаны круговой родственной порукой и совместным обширным денежным «общаком». (Хлопковое дело это доказало убедительно и для фигурантов фатально – авт.)
В ОБХСС схватились за голову: их возможностей подобраться к таким покровителям конечно будет недостаточно. Тем более, ОБХСС находился в системе всесильного министра Щелокова, а тот был в «близких» с главой Казахстанского ЦК – тов. Кунаевым! Ко всему, всех связывала и нежная дружба «взасос» с генсеком Леонидом Брежневым. Круг, казалось бы, замкнулся, но…
Меховое побоище
Единственной структурой, которой это дело вполне было «по плечу», стал Советский КГБ. Правовой мускулатуры чекистам добавлял тот факт, что их шеф Андропов обоснованно на дух не переносил министра Щёлокова. Вскоре Юрию Владимировичу на стол легла оперативная справка, где были названы и предполагаемые меховые короли: глава Карагандинского горпромкомбината Дунаев, директор Абайской фабрики Снобков, их коллега из Сарани Жатон и высокопоставленный сотрудник МВД Казахстана Иосиф Эпельбейм. Всех запустили в тщательную разработку.
Первым каким-то внутренним чутьем запах палёного учуял Лев Дунаев. Тогда-то на стол кураторов и легло его паническое заявление об увольнении. Дунаев паниковал не зря: до директорской должности он был вполне успешным в Караганде адвокатом, членом местной коллегии и прекрасно понимал зловещий смысл поговорки «сколько веревочке не виться…»
Именно во времена своего адвокатства Дунаев-то и заметил в законе о пушно-меховом сырье невидимую другим лазейку в мир огромных денег и конечно решил ею воспользоваться. Он уволился из коллегии адвокатов и через свои связи в местных верхах немедленно стал директором … нового цеха по выделке и окраске меха овчины в Сарани. Оттуда он быстро передвинулся уже в столицу Казахстана на директорское место. То, что директор мехового предприятия иногда путает остевой волос с мездрой, кураторов не напрягало: главное, что он никогда не путал размеры и адресность вожделенных «откатов»!
Очень быстро новый руководитель оброс подельниками, без которых развернуть масштабную аферу было просто невозможно. Так, заведующие пушильными заготконторами через головную фирму «Казкооппушнина» гнали ему «пушное сырьё», которое по бумагам оформляли как естественную убыль от падежа скота. Далее – пересортица, несколько нехитрых приписок, «ловкость рук» и… подпольные цеха со скорняками и прочими закройщиками получали вполне качественные шкурки, которые сразу шли в производство.
Лев Дунаев был талантливым организатором, он понимал, что в любом т.н. «бизнесе» самое главное – это удачно сбыть изготовленное. В Караганде сделать это было проблематично: и масштабы ограничены, да и деньжат у населения маловато. А вот Москва, Ленинград, Киев, Тбилиси, Баку… От этих хлебных названий на карте СССР у подельников аж дух захватывало! Да и затеряться там, если что, было гораздо удобнее, нежели в местных степях среди «перекати поле».
Вскоре в этих городах был налажен регулярный сбыт меховых изделий из качественного сырья, пусть и уворованного у государства. На такую «мелочь» подельники сразу научились смотреть как на некую производственную необходимость. И напрасно.
Операцию по ликвидации криминального сообщества в КГБ назвали «Картель». Она разрабатывалась в абсолютной тайне, всё было готово к атаке, но тут случилось то, чего никто не мог себе и представить. Первый зам Андропова, тоже друг Брежнева генерал Цвигун в частной беседе с Щёлоковым как-то похвастался тому, что, дескать, скоро чекисты «возьмут за бока кое-кого из его подчиненных в Казахстане». Щёлоков забеспокоился и стал звонить Андропову: «Как же так, Юрий Владимирович, идёт операция и против милиции, а министр-то и не в курсе…» Андропов понял, что произошла утечка и уже вечером того же дня, нарушив график операции, группы оперативников вылетели на военно-транспортных самолётах в Казахстан. Облава началась.
7 января 1974 года к местному аэропорту подъехали сотни арендованных городских такси. Им было велено встретить и развести по гостиницам якобы участников крупного производственного совещании из Москвы. Вечером того же дня «участники совещания» уже с ордерами в руках арестовывали опешивших от неожиданности всех участников аферы века. В тот же день в Москве у себя дома был задержан и их главарь Лев Дунаев. Начинались обыски и изъятия.
Сим-Сим открылся!
Подсчёт и опись изъятого заняли несколько дней. У Дунаева, Снобкова и Эпельбейма нашли почти 5 млн. рублей наличными: в те годы сумма, сопоставимая с бюджетом небольшого города. Золото и драгоценные камни просто взвешивали – вышло и того и другого более десятка килограммов! Лишь у их подельника Жатона опера ничего найти не смогли: выяснилось, что обрусевший потомок наполеоновского солдата всё наворованное тратил не на личную роскошь, но вкладывал …в развитие комбината. Судьи были в замешательстве: всё как в нашумевшем фильме «Берегись автомобиля», не хватало лишь крика «Свободу Юрию Деточкину!» Впрочем, именно это обстоятельство в конечном итоге сохранило подсудимому жизнь: Жатон получил «всего» 15 лет и отсидел их сполна. Остальных троих Советская Фемида приговорила к расстрелу.
Случай, начавшийся с неудачной квартирной кражи, позволил Юрию Андропову легализовать свою неприязнь и к самому Щёлокову, и к сильно прогнившей системе всего МВД. По меховому делу пошли под суд и несколько десятков чинов в лампасах, несмотря на то, что Щёлоков пытался их отстоять даже перед Брежневым. Не отстоял. Может, потому, что сам генсек был равнодушен к показной роскоши и не разбирался в мехах?