Когда у швартовой бочки №3 в севастопольской гавани швартовался флагман Черноморского флота – линкор «Новороссийск», смотреть на это событие собиралось полгорода.
Огромная махина водоизмещением в 29 тысяч тонн, мощностью почти в 100 000 лошадиных сил и артиллерийским вооружением калибров 320 мм вселяла в горожан абсолютную уверенность в собственной безопасности, а в членах экипажа – безмерную гордость за то, что служить им довелось не на портовом вспомогательном танкере, но на главном корабле Советского Союза! Так было и 28 октября 1955 года, когда «Новороссийск» вернулся домой из очередного плавания…
Баковым – на бак! Ютовым – на ют!
По громкой корабельной связи гремели необходимые команды, пыхтели трудолюбивые буксиры, похожие на майских жуков, вахтенные службы готовили к передаче в штаб необходимые походные документы. В общем, все как всегда. Но далеко не все из собравшихся на берегу зевак знали, что прославленный советский линкор до 1949 года носил имя «Джулио Чезаре (Юлий Цезарь – авт.), был построен и спущен на воду в 1914 году в итальянской Генуе и исправно служивший во время отечественной войны во флоте фашистской Италии. Советскому Союзу он достался уже после победы в ходе раздела трофейного имущества. Так некогда гордость итальянского флота стала гордостью флота советского, что в определенных кругах Запада, особенно – Италии сочли национальным оскорблением. Прошедший основательную переделку в советских доках (до того все информационные таблички и шильдики на приборах были на итальянском языке – авт.), получивший самое современное на то время оборудование, корабль по сравнению с другими боевыми собратьями отличался еще и вычурной внутренней отделкой. Каюты офицерского состава были отделаны красным деревом, на палубах в салоне – ковровые дорожки, много бронзовых и латунных вставок… Особым спросом у офицеров корабля пользовались персональные винные(!) краны в их каютах, из которых в любое время суток можно было нацедить стаканчик-другой сухого красного вина из специальных корабельных цистерн. Но то, что было хорошо итальянцу, советскому моряку вскоре стало недоступно: в 1953 году по требованию политработников все винные системы были демонтированы! То ли стаканчиков с вином в каютах офицеры стали наполнять очень много то ли замполиты в своих береговых кабинетах просто обзавидовались им…
Увольняемым на берег – построиться!
После морского похода по всем морским правилам части экипажа был разрешен сход на берег, до которого их доставлял корабельный катер. Он должен был бы забрать моряков и обратно.
Командир линкора капитан I ранга Кухта в тот день был в отпуске, на борту его замещал старпом капитан II ранга Хуршудов. Он провел необходимый инструктаж, а политработники традиционно призвали моряков и к бдительности на берегу: дескать, «враг не дремлет!» Никто из личного состава в ту минуту и в мыслях допустить не мог, насколько оправданными окажутся эти дежурные заклинания.
Оставшиеся на борту полторы тысячи моряков, среди которых были и курсанты-стажёры, и приданные специалисты вспомогательных береговых служб занялись своими делами. Кто-то смотрел кино в столовой. Кто-то традиционно играл в карты, многие разбрелись по кубикам и готовились ко сну. После команды «отбой» жизнь на линкоре затихла. Как оказалось, для многих – навсегда.
Ровно в 01:31 в ночь на 29 октября в районе полубака между башнями главного калибра раздался взрыв огромной силы. Все палубы и переборки в том районе до самого днища корабля оказались разрушенными. В правом борту ниже ватерлинии образовалась огромная пробоина более 250 кв метров! В эти искусственные ворота мгновенно стала врываться заборная вода. Которую разрушенные переборки и палубы уже никак не сдерживали. Отсеки сразу заполнились. Линкор получил резкий дифферент на нос, который стремительно увеличивался! Подброшенные с коек взрывом и последовавшей затем аварийной тревогой моряки начали бороться за живучесть своего корабля.
Наш SOS все глуше, глуше…
Разбежавшись по отсекам согласно аварийному расписанию, даже толком не проснувшиеся матросы поняли что ситуация на корабле катастрофическая! Тонны воды со зловещим шипением врывались в гигантскую пробоину, сметая на своем пути все пластыри и прочие заслоны, которыми моряки пытались ее остановить. Разбитые взрывом переборки превратили внутренние подпалубные отсеки в единый тоннель для ставшей смертельно опасной черноморской волны. Ситуацию осложняло и то, что находившиеся на борту в момент взрыва приданные специалисты, равно как и курсанты училищ абсолютно не знали устройства всех корабельных коридоров, отсеков, переходов, трапов и т.д., которых на «Новороссийске» было тысячи! Тем более необходимо было срочно эвакуировать с тонущего корабля этих, ставших, увы, не по своей воле еще одной помехой для штатных моряков, боровшихся со стихией. Но…
Вопреки логике и реальной обстановке командующий тогда Черноморским флотом вице-адмирал Пархоменко эту необходимую операцию запретил! Испугался? Не оценил обстановку? Очаровался соцлозунгом, что «…Там где партия, там победа!»? Увы, в кромешной темноте гибнущего корабля одинаково смертельно захлебывались водой и члены КПСС. И комсомольцы, и беспартийные. Корабль катастрофически кренился. Скорее всего, те, кто еще плескался в той водно-мазутной каше внутри линкора, в эти минуты думали уже не о спасении обреченного корабля, но лишь о том, чтобы любым чудом уцелеть самим. Удалось это к сожалению единицам.
Те, кто во время взрыва оказались на верхней палубе, взрывной волной были выброшены за борт. Хоть и обожженные, и раненые, но – живые! Те, кто боролся с водой внутри корабля, остались в нём навсегда.
Вскоре набравшийся воды «Новороссийск» окончательно потерял устойчивость и перевернулся кверху килем, заживо замуровав в своих бронированных отсеках сотни и сотни живых людей. Ещё сотни, выброшенных за борт, пытались отплыть как можно дальше от обреченного экс-флагмана, выгребая в разлившемся вокруг корабельном мазуте, который каким-то чудом не загорелся! Вскоре с берега к «Новороссийску» стали подходить аварийно-спасательные суда со специалистами. Но им было уже понятно: масштаб катастрофы чудовищный и, увы, необратимый.
Прибывший к месту трагедии вице-адмирал Пархоменко со свитой анкетных адмиралов, замов и помощников своим появлением и несколькими взаимоисключающим приказаниями лишь усилил хаос и неразбериху. Вспоминает участник спасательных работ водолаз Иван Прохоров: "Под водой картина была страшная. Мне по ночам потом снились лица людей в иллюминаторах, которые они силились открыть изнутри…Погрузился глубже, слышу, стучат морзянкой: «Спасайте быстрее, задыхаемся»".
Как ни старались аварийщики, ни линкор, ни погребенных в нём людей спасти не удалось: еще трое суток из-под воды раздавался стук оставшихся в воздушном мешке внутри корабля людей. Он становился тише и реже. Четвёртые сутки после взрыва спасатели встретили уже в абсолютной тишине.
Всего в ту страшную ночь погибло 829 моряков. Среди них были и спасатели, которые пытались вытащить из ловушки товарищей, и неопытные курсанты, и береговые специалисты, вообще не знакомые с морскими правилами борьбы за живучесть. Получив такой ужасный ответ на свой известный вопрос «Что делать?», партия задалась другим, самым тревожным для коллег с партбилетами вопросом «Кто виноват?»
Партия сказала: «надо!»
Правительственную комиссию возглавил зампред Совмина СССР, генерал-полковник Вячеслав Малышев, человек с блестящим инженерно-техническим образованием и достойным авторитетом как среди чиновников, так и среди военных, что для СССР тех времен – большой аппаратный нонсенс. Но и он мог не все.
В комиссию вошли лучшие военные следователи, эксперты, инженеры-корабелы. Были опрошены сотни свидетелей, все спасшиеся моряки, но Москва торопила, так как вражеские голоса на все лады комментировали трагедию, обвиняя коммунистов в полном неумении управлять своими флотами. То, что именно Черноморский флот 22 июня 1941 года не только оказался в полной боевой готовности, но и успешно отразил все атаки германской авиации, «голоса» конечно не комментировали.
Уже через две с половиной недели Малышев доложил в ЦК окончательный вердикт гибели линкора: внешний бесконтактный(!) подводный взрыв тротилового эквивалента более чем в 1000 кг! То есть в многократно протраленной бухте откуда-то якобы взялась немецкая мина-одиночка, которая даже не касаясь борт линкора своими взрывателями, вдруг всплыла со дна и лишь силой взрыва отправила на дно бронированную махину с экипажем? Конечно в эту версию не поверили специалисты, но она была признана партией единственно верной и дело быстро закрыли.
В то время в партийных джунглях ЦК КПСС шла непримиримая война между Никитой Хрущевым, министром обороны Георгием Жуковым и главкомом ВМФ Николаем Кузнецовым. Для Хрущева гибель «Новороссийска» стала «подарком» судьбы: он сразу снял с должности главкома Кузнецова, который не давал ему, в прямом смысле, отправлять артиллерийские корабли на слом. Не стало Кузнецова, стал редеть и флот, а затем и все Вооруженные силы были сокращены на 2 млн. человек. Вскоре Жуков тоже попал в опалу. Советский Союз шагнул уже в «холодную войну» снова обескровленным и униженным…
P.S.
Подводная вендетта?
Много лет спустя, контр-адмирал Геннадий Захаров – профессиональный подводный диверсант, с которым я служил еще на Северном флоте, сказал мне, что гибель «Новороссийска» - дело рук профессиональных итальянских боевых пловцов, которые считались одними из лучших подводных диверсантов в мире.
« - Мстили за свой корабль «Джулио Чезаре» - сказал Захаров. – Именно 10-я штурмовая флотилия главного итальянского диверсанта князя Юнио Боргезе во время войны принимала самое активное участие в осаде Севастополя и уж конечно ее командир наизусть знал все лоции и карты глубин главной черноморской бухты. Тем более, уже в 1970 году руководство ВМФ смоделировало ту ситуацию: с подводной лодки, со стороны моря, скрытно высадили группу наших диверсантов-подводников с заданием условно «заминировать» стоящий на месте когда-то погибшего линкора крейсер «Москва». – «Задание было выполнено успешно…» - заключил свой рассказ адмирал.
О том, что он тоже участвовал в разработке той учебной операции, мой собеседник умолчал. Об этом я узнал позже от других осведомленных людей.
P.S.
Но самое удивительное в этой истории то, что именно в октябре 1916 года на том же самом месте в Севастопольской бухте при неизвестных обстоятельствах …взорвался и затонул тоже флагманский российский линкор «Императрица Мария». Мистика это или роковое стечение обстоятельств – решать всем самостоятельно.