Гуляй, шальная императрица

 Уверен, если бы памятник Екатерине Фурцевой на Новодевичьем кладбище делал Эрнст Неизвестный, то он изваял бы его так же как и для опального Никиты Хрущева: из мрамора белого и чёрного оттенков. 

И вовсе не потому, что оба известных советских партийных деятеля творили в одно и то же время на одном и том же Олимпе власти – ЦК КПСС, но и потому, что Фурцева была в своих поступках и решениях так же непредсказуема и противоречива самой себе, как и ее некогда покровитель, опекун, а затем – и уничтожитель Никита Хрущёв. 

Как будто вечно ночь будет длиться!

Будущая всевластная хозяйка Москвы, а затем – министр культуры СССР Екатерина Фурцева родилась в 1910 году в городишке Вышний Волочёк. Отца Алексея Яриловича помнила плохо, так как он погиб на 1-й Мировой, когда девочке было всего 4 года. Всю заботу о дочери взяла на себя мать Матрёна, простая ткачиха с местной фабрики. «Яблоко от яблони» - после окончания семилетней школы на ту же фабрику пришла работать и её дочь.

В молодом Советском государстве свобода в отношении между мужчинами и женщинами лишь приветствовалась, так что с первым браком в своей жизни молодая швея долго не заморачивалась: в 1931 году Катя Фурцева вышла замуж за работягу-плотника со своей же фабрики. Уже через три месяца скорый брак так же быстро прекратился: энергичной девушке, уже понимавшей, к чему и как в жизни нужно стремиться, простоватый, пропахший стружками и самогоном муж стал не нужен. Настолько, что об этом своем первом семейном обломе Фурцева затем никогда даже не вспоминала. Кумушки, правда, долго шептались о том, что этим браком «Катька свой блуд с мужиками прикрыла», Не знаем. Не видели.

Освободившись от ненужных семейных уз, молодая женщина решила столь же кардинально изменить свой социум. Обладающая твёрдым характером и умением добиваться целей, Фурцева решила строить карьеру через похожую в те годы на массовый психоз общественно-политическую работу. Например – через активную деятельность в комсомоле. 

Хваткая дама понимала, что в тех толпах фанатичных горлопанов со значками ВЛКСМ она вполне может подобрать себе и достойного спутника жизни с нужными связями и дальнейшей неплохой карьерой. Мотки ниток и пыльный ткацкий цех были забыты, но зато уже в Крымском крайкоме комсомола появилась новая симпатичная сотрудница-комсомолка Катя Фурцева с горящим взором и круглосуточной готовностью исполнить любое указание старших товарищей по партии! Те порыв одобрили и стали давать девушке задания, отнюдь не только партийные, что Катю не напрягало, но напротив – раззадоривало…

Вскоре в местном ЗАГСе был зарегистрирован брак знаменитого «сталинского сокола» - авиатора Петра Биткова с активисткой-комсомолкой Екатериной Фурцевой. В те времена советские летчики парили не только в облаках небесных, но и в лучах славы земной, примерно как и нынешние космонавты: масса знакомств, приёмы у больших партийных бонз, респект и уважуха! К концу 30-х годов Катя уже секретарь ЦК ВЛКСМ! Конференции, съезды, собрания крики «даёшь!» сменялись такими же воплями: «расстрелять как бешеных псов!» В общем, прелесть вновь выбранной профессии увлекла Фурцеву крепко. Муж летал, вскоре началась война и Битков улетел на фронт. Как оказалось, не только с желанием быть врагов, но и с новой возлюбленной, которая появилась у него пока законная супруга громила с трибуны «троцкистов-уклонистов». Екатерина вздохнула, деловито оформила развод и уехала в тыловой Куйбышев продолжать «дело партии». Там же вскоре она родила дочь Светлану. Злые языки сразу записали в отцы малышки видного столичного партийца Петра Богуславского, который уже давно всяко опекал молодую коллегу. И не только по служебным вопросам… Он же вскоре помог «боевому товарищу» занять должность уже номенклатурную: Фурцева стала секретарем Фрунзенского райкома ВКП(б) в Москве! Это был совсем другой плодоносный уровень столичного небожительства: квартира, служебный автомобиль, госдача… Но главное, это совсем иной круг чиновничьего общения, чем симпатичная Фурцева не преминула воспользоваться. В 1947 году на одном из партийных междусобойчиков она познакомилась с тогдашним главой московского горкома ВКП(б) Никитой Хрущевым! Жизнь показала, что на долгие годы та встреча оказалась для молодой партчиновницы судьбоносной во всех смыслах. 

   «Кавалеров вереницы навевают на неё теперь тоску…»

Вскоре дама снисходительно помахала ручкой своему некогда покровителю Петру Богуславскому, который так и не смог ради неё оставить семью: новые карьерные горизонты манили женщину. Фурцева, отлично зная, что партийные снобы в столичном партийном Эдеме «за глаза» презрительно величают ее «ткачихой» упорно доказывала им, что имеет не меньше наравне с ними номенклатурное право на блага высшего партийного бомонда. 

Фурцева заканчивает Московский технологический институт, затем Высшую партийную школу, вспоминает о знакомстве с Хрущевым и … вот она уже второй секретарь Московского горкома КПСС, по сути – второй человек в Москве после Никиты! На нее обращает внимание и сам Сталин, злые языки враз свернулись в трубочки, презрительное №ткачиха» под страхом смерти забыто не только в столичных кабинетах, но и в курилках.

В 1954 году Хрущев, ставший после смерти «вождя народов» главой государства, сразу делает Фурцеву первым секретарем Московского горкома партии! Отныне женщину стали льстиво величать только «хозяйкой». Особо чувствительные к подхалимажу партийцы осторожно пришёптывали ей вслед «Императрица!» Фурцева об этом знала, ей это все нравилось и она благосклонно позволяла нынешним льстецам холить и любить себя, как бы наверстывая жизненные сладости и за свои ткацкие годы, и за улетевшего мужа-вертопраха, и за робкого покровителя-любовника…

Только сердцу не прикажешь

Её нынешним покровитель Хрущев ценил в людях своего круга более всего личную преданность, доведенную до абсурда щенячьего восторга. Таковым прощалось многое, даже полная профнепригодность. Екатерина Фурцева это поняла сразу после знакомства с ним ещё в 1947 году и решила правил игры не менять. Тем более что ей, женщине, сыграть эту должностную влюбленность было куда как легче, нежели многим мужикам в одинаковых мешковатых костюмах. Она и играла эти мизансцены, чутко улавливая настроение и желания главного зрителя – Хрущева. Играла – и выигрывала!

ХХ съезд КПСС с подачи Никиты Сергеевича развенчал культ личности Сталина, прибавив самому Хрущёву как единомышленников, так и недругов. В числе первых была, конечно, Екатерина Фурцева, уже с партийной алчностью с трибун клеймившая «вождя народов», который, к слову, лично ей ничего плохого в жизни не сделавший, без его личного согласия Катя Фурцева никогда бы не попала в сладостный партийный мир, но так бы и мотала пряжу на станках в Вышнем Волочке…. Хрущев рвение заметил и приблизил симпатичную и активную выдвиженку к своему массивному телу на самое минимальное расстояние, которое, по словам злопыхателей иногда тоже нарушал в прямом смысле. В 1957 году после разгона «антихрущевской группировки» Молотова, Кагановича, Маленкова и «примкнувшего к ним Шепилова», Никита Сергеевич возвысил поддержавшую его Фурцеву до самого вожделенного партийного уровня: сделал её членом Президиума ЦК КПСС! Отныне завистливая кличка «Императрица» стала принадлежать Фурцевой почти на законных основаниях. Более всего ее карьерному росту радовался очередной законный муж «императрицы» - дипломатический клерк Николай Фирюбин, бабник и гуляка, мечтавший о собственной карьере уже за счет жены. 

Сама же Фурцева мечтала о простом бабьем счастье: семье и уюте, но… Жизнь на партийном небосклоне была капризна и изменчива, как и осенняя погода. Завистники из партаппарата старательно и аккуратно собирали воедино все неосторожно оброненные фразы невоздержанной на язык Фурцевой. Особое место в том «словаре занимали ее высказывания лично о Хрущеве, которые в удобный момент и были положены на стол главы государства. – «На ваше место метит!» - указующе шипели ее недоброжелатели. Может, и метила, что ж в том плохого? Правда, вчерашний благодетель был иного мнения и … немедленно снял вчерашнюю протеже со всех партийных постов, кинув эксфаворитке утешительный приз: пост министра культуры СССР, что в табели о высших советских рангах было чудовищным понижением! И унижением, с которым Фурцева не согласилась самым радикальным способом в тот же день у себя дома, приняв приличную дозу «горячительного», к которому женщину уже крепко приучили внутренние правила партийного этикета, она вскрыла себе вены Правда, в тот раз ее спасли…

Вообще писать материалы о публичных, тем более светских персонах, особенно – женщинах, при кажущейся простоте вовсе себе хлопотно: частенько в конечном итоге все как в сказке про Сороку-Белобоку умещается в банальщину – «этому дала, этому дала, а этому – не дала!» В реальной жизни все гораздо сложнее и трагичнее. Фурцева – как раз тот самый случай!

  Это прачечная? – …Уячичная! Это министерство культуры. 

В кресле министра культуры Екатерина Алексеевна просидела 14 лет, единолично решая – кого из советских артистов «казнить», а кого «миловать? Её подход к творчеству культурной интеллигенции был так же субъективен, изломан и непредсказуем, как и манеры ее недавнего покровителя Хрущева. Прихоть вместо логики и взрывная импульсивность выдавали в ней чисто бабское начало, во главе которого стояла обычная человеческая неустроенность, зародившаяся еще в барачной ткацкой молодости. Ну и конечно – зависть к молодым и красивым актрисам, которых и которые любили не только на сцене, но и в жизни. Да и как можно было не завидовать, если даже законный муж-гуляка Фирюбин на всех посиделках открыто глумился над ней, поясняя, что, дескать «…не страшно быть дедушкой, страшно спать с бабушкой!» Остервенелое утешение Фурцева искала в работе и все чаще – в стакане. И находила, что потом всяко отражалось на тех, кого партия доверила ей курировать – на артистах. Особенно доставалось женщинам. И не только молодым и красивым…

За что и почему Фурцева люто невзлюбила Клавдию Шульженко, которая еще до её назначения министром уже много лет была всенародно любимой певицей и у партийной элиты, и у простых людей, Фурцева наверное не смогла бы объяснить и сама.

Однажды во время какой-то творческой встречи министр сделала певице прилюдно замечание, что в ее репертуаре очень много песен о любви, но где же песни о патриотизме? Дескать, на одном «синем платочке» всеобщего счастья для народа не построить! Шульженко, выдержав паузу, холодно заметила министру, то «со своим репертуаром она вполне справится и сама» развернулась и гордо вышла. Фурцева затаила жуткую обиду и отныне мстила певице при каждом удобном случае как могла. А могла она, многое: все-таки министр культуры!

Когда ей положили на стол список предполагаемых жильцов новой «высотки» на Площади Восстания и числа творческой интеллигенции, Фурцева внесла в него лишь одну правку: с наслаждением вымарала оттуда фамилию Шульженко! В другой раз она назначила встречу певице в своем кабинете и продержала Народную артистку СССР в приемной более часа! Не дождавшись ни рандеву, ни объяснений, Шульженко попросила секретаршу передать «…Вашей начальнице, что она дурно воспитана!» и ушла. После этого во время праздничных концертов – «сборников» Фурцева перед выходом на сцену Клавдии Шульженко тоже демонстративно выходила из правительственной ложи! Возвращалась уже когда затихали аплодисменты певице. Мелко? Да! Грубо? Конечно! Но таковы были реалии ее жизни.

Попала «под раздачу» и звезда эстрады тех лет – красавица Тамара Миансарова со своим шлягером про «Чёрного кота». Фурцева обвинила певицу в пропаганде западного образа жизни, саму песню – в безыдейности, а Миансарову в бездуховности! Скандал кончился тем, что Фурцева запретила посылать Миансарову на зарубежные конкурсы даже в безропотные соцстраны! Куда сама Миансарова послала своего министра можно лишь догадываться, но до самой смерти «Екатерины Великой» она прозябала где-то на подмостках Донецкой филармонии…

Таких примеров абсолютного волюнтаризма по отношению к советским артистам в жизни Фурцевой было много. Она чуть было не сломала карьеру Ролану Быкову лишь за то, что тот не соответствовал ее критериям истинной мужской стати!

Валерий Ободзинский, обладатель уникального голоса тоже чем-то не глянулся министру (скорее всего тем, что на его концертах визжали сотни фанаток!) и был вынужден сменить амплуа «звезды советской эстрады» на место то ли сторожа, то ли грузчика на какой-то мелкой фабрике…

Тяжело пробивался к славе и Владимир Высоцкий, которого по словам близких женщины-министра лона чуть ли не боготворила, а он, подлец этакий, любил молодую красавицу Марину Влади… А может в чем-то прав был ее супруг Николай Фирюбин, сознательно называвший в минуты очередного скандала свою жену «Высший сволочок»?

P.S.

Черное и белое

Но ведь было, было в жизни министра Фурцевой много и позитивного, что навсегда осталось в нашей культуре и безусловно обогатило ее. По инициативе министра в Советском Союзе было организовано три крупнейших музыкальных конкурса-фестиваля. Фурцева добилась и лично курировала строительство киноконцертного зала «Россия» на Пушкинской площади. Она в прямом смысле спасла театр «Современник» от позорного закрытия благодаря Фурцевой, в Советский Союз приехал на гастроли легендарный театр Ла Скала, другие мировые звезды, советские зрители воочию смогли увидеть картины Рериха и Шага. И даже шедевр Леонардо да Винчи «Мона Лиза», никогда ранее не вывозимая из Лувра, после личного участия советского министра в 1974 году был выставлен аж на два месяца в Пушкинском музее!

Екатерина Алексеевна Фурцева ушла из жизни в ночь с 24 на 25 октября 1974 года. Мужа дома не было, он уехал к любовнице, о чем открыто рассказал жене. Официальное заключение – остановка сердца. Шёпотом говорили о самоубийстве. И то, и другое сегодня недоказуемо. И то, и другое похоже на правду.