В гости к Богу не бывает опозданий

Придя в 1917 году к власти большевики сразу озаботились проблемой ее сохранности: легко бороться с недовольными «физическими лицами», арестовывая их, сажая в тюрьмы, убивая наконец. Но что делать с их мыслями, ведь власть – это главенство правящей идеологии? В России до т.н. революции главной идеологией была лишь вера в Бога и убедить партийным призывом русского человека в том, что томик «Капитала» для него гораздо ценнее бабушкиного молитвенника, было нереально. И большевики объявили войну православной Церкви.

 Даешь свободную любовь и атеизм!

 Одним из своих первых указов Ленин разрешил в молодой советской России…однополые отношения, придав им официальный статус: на Балтике даже было зарегистрировано немало браков между матросами-любовниками! Как говорится, приплыли… С советских людей снимались все моральные ограничения, за которыми до этого в обществе строго следила именно церковь. Социалистическое общество, которое в те годы активно пополнялось неграмотными крестьянами и такими же работягами с фабрик и заводов, похерив церковные каноны, разрешило «новобранцам» буквально все, включая и парады абсолютно голых людей на Красной площади во главе с главным соцагитатором Карлом Радеком. Ленин громогласно приветствовал их радостным криком: «Так держать, товарищи!» (Что именно и как держать, вождь не уточнял, но вчерашние хлебопашцы, лишенные до того в деревнях каких-либо развлечений, кроме самогона, восприняли призыв как надо и держали соответственно «как надо»). Так что главный лозунг революции: «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» попал на хорошо идеологически унавоженную почву и сразу получил реальное исполнение.

 Понимая, что слова необходимо подкреплять реальными делами, вождь к ним и перешел, решив искоренить в обществе не только веру в Бога, но и тех, кто эту веру насаждал и поддерживал – т.е. священников. Так в марте 1922 года Ленин пишет членам Политбюро секретное письмо об усиленной реализации своего же декрета об изъятии из церквей «на нужды революции» всех ценностей, призывая «всех сопротивляющихся» тут же расстреливать! Сопротивлялись большевистскому сатанизму, конечно, сами служители церкви: священники, служки, монахи и прихожане.

 «Чем большее число представителей реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать!» - так «благословлял» соратников по партии на борьбу с теми, кто в младенчестве крестил и самого Вову Ульянова, тов. Ленин! Призыву сопутствовали события в патриархальной Шуе: там на защиту церковных реликвий вместе со священником вышли и верующие, вставшие живым щитом на пути чекистов-марадеров. Те взялись за казенные «маузеры», «живой щит» тут же стал неживым… Погибли и священники. Шуя стала невольным катализатором дальнейшего кровавого противостояния - «советская власть против церкви». Так начался официальный государственный антицерковный террор «по-ленински».

 Крест против пули.

 За один год с 1922 по 1923 большевики с садистским наслаждением расстреляли почти 9000 священников, псаломщиков, певчих церковных хоров, монахов. Не жалели и монахинь, многих перед казнью насиловали.

Ленин, имея юридическое образование, понимал, что в глазах общественности, тем более – мировой, процессу необходимо придать правовой статус. Так в июне 1922 года, большевики организовали громкий процесс над митрополитом Петроградским Вениамином. Обвинили священника в антисоветской пропаганде, что само по себе было абсурдом: ведь любая молитва любого священника в любой церкви подпадала в те годы под эту статью. Но то, что было абсурдом для здравомыслящих граждан, для большевиков стала догмой: через месяц после суда Вениамина, его соратников и некоторых прихожан, выступавших против приговора, расстреляли. Всего – 86 человек, среди которых оказались епископ Венедикт, профессора Духовной академии, настоятели основных петроградских соборов и слушатели семинарий. Были и простые жители, попавшие под чекистскую облаву случайно, просто находясь рядом с храмом. – «Сочувствующие!» - решили судьи в галифе и всех тоже отправили к стенке. Было бы интересно послушать комментарий главы КПРФ тов. Зюганова, который, не слушая тов. Ленина, по сей день с партбилетом в кармане истово ходит в Храм на службы, крестится сам и крестил всех близких (назвав при этом Владимира Крестителя «первым Сталиным» на Руси!) Собственно, это недоумение уже не к нему, но к самой православной церкви…

 Если в 1918 году большевики расстреляли «всего» 827 священнослужителей («проба пера?» - авт.), то уже в 1922 году «в гости к Богу» они отправили уже 2691 священников, 1962 монаха и 3500 монахинь. В 1924 году святых отцов и членов их семей решили морить и голодом: они все поголовно были лишены гражданских прав, что обрекло бы их на голодную смерть. Спасали прихожане, которые приносили в церковь «кто и что сколько может». Священники молились за них отдельно.

Особую ненависть к себе священники почувствовали во время «Большого террора». Лишь за 1937-1938 года, традиционно обвинив священников во «вредительстве», чекисты расстреляли почти 5 тысяч пастырей и 934 монаха. Лишь Великая Отечественная война остановила этот кровавый поток: Сталин понимал, что помимо чистых лозунгов «За Родину!» общество, где более 50% были верующие, может объединить только Церковь. Открылись Храмы, разрешили службы и проповеди, прихожан перестали хватать на выходе из церкви. Хотя и их, и их пастырей-священников так же внимательно брали «на карандаш». Конечно не оставила без внимания новая власть и сами «рассадники опиума для народа» - церкви и монастыри, строения добротные и фундаментальные: не пропадать же добру!

 Как монахи кожанки шили.

 Большинство зданий власти сразу переоборудовали в склады: в надежных кирпичных подвалах очень удобно было хранить овощи, зерно, сахар, соль и т.д. Даже Исаакиевский Собор во время войны выполнял функции складского помещения: там прятали музейные ценности. Хорошо, что не отдали Собор под конюшню…

Храм Спаса на Крови в Питере в те же годы приспособили под морг, куда свозили тела умерших и погибших. После победы здание церкви, нет, не отдали верующим, но приспособили под склад декораций Малого оперного театра: «Смотрите здесь, смотрите там – понравится ли это вам?». Конечно, прихожанам и духовенству это не нравилось, но кто тогда их слушал?

Библиотека им. Ленина в Москве в 1943 году отжала Церковь Папы Римского Климента под книжный склад. Вместо церковных фолиантов на добротных рукодельных стеллажах строго по ранжиру как красноармейцы в строю выстроились труды Ленина, Сталина и всех их сотоварищей. Простояли аж до 2008 года.

Храм Воскресения Христова в Форосе стал казармой. Долгое время вместо ладана и елея там пахло портянками, гуталином и солдатской казенной махоркой, что, похоже, Всевышний не простил: Форос стал про́клятым местом для последнего генсека СССР Горбачева. Бог шельму метит?

Колокольню церкви Воскресения Христова в Рязанской области переделали под пожарное депо: высоко сижу - далеко гляжу? Не доглядели, сегодня там автовокзал.

Грустный и греховный перечень этого святотатства бесконечен, как бесконечен горизонт. В храмах открывали пионерские кружки, оборудовали мастерские, общежития, хлебопекарни, столовые и даже бани. До революции в России на церковном учете значилось более 50 тысяч действующих церквей и тысяча монастырей. За годы большевистских «реформ» количество храмов свелось к 6 тысячам, а монастырей удалось отстоять не более 15 штук. Но и за это верующие по сей день зажигают перед иконами благодарственные свечи.

Но особенно любили власти добротные здания храмов и монашеских обителей переделывать под тюрьмы! Наверное потому, что там особо и переделывать-то ничего не надо было: ставь по периметру охрану и «перековывай» всех на новую веру. Недовольных – на монастырский погост, благо все под рукой!

Особенно печально знаменитым был Соловецкий монастырь, более известный как «СЛОН» или «Соловки». По сути, это был классический концлагерь, модель которого затем взяла на вооружение и фашистская Германия. (Кстати, как утверждают историки, гестапо немцы тоже полностью скопировали со структуры НКВД!). Где-где, но в карательном марафоне мы первенства не теряли долгие годы!

Аналогичные принудительные «приюты» как для малолеток, так и для взрослых, размещались и в других монастырях: Новоспасском, Даниловском, Андронниковом и т.д. Многие монастыри не дожили даже до «переоформления»: Зачатьевский снесли сразу же после революции, Чудов взлетел на воздух в 1929 году. В том же году туда отправили и женский Вознесенский монастырь. С 1920 по 1930 годы простоял закрытым Николо-Греческий монастырь. Если кто-то подумал, что в 1930 году его вновь открыли, то ответ будет правильным отчасти: открыли, чтобы заложить там динамит и взорвать. В общем… «до основания». А зачем?

Знаменский, Никитский, Страстной, Скорбященский и другие монастыри не избежали той же беды: разграбление, унижение, закрытие, варварское уничтожение! Но Бог-то все видит. И помнит…

Впрочем, Соловецкий монастырь, наиболее знаменитый не только тем, что его не взорвали, не разобрали на строительные валуны, но и устроили здесь один из беспощадных лагерей СЛОН, известен и тем, что один из зэков Нафталий Френкель смог организовать здесь массовый пошив…чекистских кожаных тужурок» В конечном итоге стал генералом НКВД, орденоносцем, героем! Неисповедимы пути твои, Господи…

P.S. Так чтож там ангелы поют такими злыми голосами?

Специальная военная операция на Украине, начатая Россией в феврале, имеет главной целью не только уничтожение возрожденного Киевом фашизма со всеми его последствиями: Россия защищает там и православие!

Киевский режим глумится над православной Церковью, желая ей полного раскола. Процесс начал еще Петр Порошенко, притащивший во время своего правления в Киев из Константинополя некоего патриарха Варфоломея, более похожего на престарелого чекистского стукача. (Как знать, чем чёрт не шутит?). В том же году Синод Константинопольской церкви отменил договор 1686 года о включении Киевской митрополии под юрисдикцию Московского патриархата. По сути объявив и церковной Москве традиционное Украинское «чемодан-вокзал-Россия». В ответ Священный синод РПЦ объявил о прекращении церковного общения со Вселенским патриархатом в Константинополе… Это и называется расколом.

Российские верующие не могут отныне участвовать в церковных таинствах в храмах, находящихся под юрисдикцией Константинополя, им нельзя молиться в таковых, а российское духовенство не может более вести совместные богослужения со священниками Константинопольского патриархата. Да и Бог с ними, раскольниками! Как говорят на Руси, чтобы пообщаться с Богом, достаточно лишь посмотреть на крест, что на куполе храма, а куполов сегодня в России предостаточно. Ну а Бог уже сам все поймет…