90 лет назад, в августе 1923-го, с базы югославских ВВС в Нови-Саде был угнан новенький самолёт «Бреге-14». На нём бежали в СССР бывшие белогвардейские лётчики – полковник Иван Лойко и капитан Павел Качан.
Письмо генералу
На квартире Ивана Лойко полиция нашла письмо начальнику базы генералу Узелацу (его после ЧП сняли). Как сообщали эмигрантские газеты, Лойко якобы просил прощения у приютившей его страны, но говорил, что постоянная нужда доводит до мыслей о самоубийстве. Кроме того, его место – в России, пусть и красной. Да, угон – это плохо. Но Россия столько сделала для Сербии, что грех держать зло за один самолёт.
Тут кое-что напомним. В 1914-м Россия из-за Сербии влезла в роковую для себя Первую мировую войну. Правда, «Королевство сербов, хорватов и словенцев» (тогдашнее название Югославии) в благодарность после нашей Гражданской дало приют десяткам тысяч русских эмигрантов. Жили они скудно, страна небогатая, работы не было. Но Лойко взяли вольнонаёмным инструктором Королевской авиашколы – всё-таки знаменитый ас. Вступать в югославскую армию он не захотел.
«Общество российских офицеров военно-воздушного флота в Королевстве СХС» угон самолёта назвало воровством, попыткой вбить клин между югославами и эмиграцией. Для угонщиков потребовали расстрела (он и так грозил им по здешним законам).
Правда, с «Обществом» этим Лойко разошёлся давно.
Восемь орденов
Ивану Александровичу Лойко тогда был 31 год. Сын белорусского крестьянина (но не бедняка, вполне зажиточного) мальчишкой увидел в Минске показательные полёты первых авиаторов – и заболел небом. Юнкерское училище, Севастопольская авиашкола… Ещё в Первую мировую стал признанным асом: около 500 боевых вылетов, более ста воздушных боёв, десять побед. Шесть русских орденов, два румынских (воевал на румынском фронте). После революции – у белых: войска Деникина, Врангеля.
Победили, однако, красные. Пришлось уходить в Константинополь. Здесь он решил: хватит! Отныне живёт своим умом. Ещё спорили европейские союзники о судьбе остатков белой армии, ещё формально она не была распущена, – а Лойко сошёл с парохода. Кровью заслуженные ордена загнал турецким спекулянтам – денег с трудом хватило, чтобы добраться до Сербии. Начальство сочло этот уход дезертирством, но Ивану было уже плевать.
Плевать – потому что с большевиками он дрался честно, до последнего. Только война-то проиграна! Что дальше? Тешить себя надеждами? Находить опору в прошлом? Бывшие начальники возмущались, например, что Иван в Сербии не ходит в русской полковничьей форме! Всё не могут понять: страница перелистнута. Что лучше – играться в солдатики, служа чужбине, или заниматься настоящим делом? Пусть даже у красных…
Соглашались с ним немногие. Но тот же Павел Качан – тоже бывший лётчик, георгиевский кавалер – поддерживал. На аэродроме в Нови-Саде он работал механиком.
В СССР в 1923-м объявил амнистию бывшим участникам белого движения. Кое-кто из эмиграции вернулся. Верить ли большевикам? Но, если Иван и Павел прибудут шумно, со скандалом, на угнанном самолёте, – это привлечёт внимание. И возможно, станет гарантией.
Дырявая лодка
Пропавший «Бреге» нашёлся через несколько дней. У «перелётчиков» не хватило топлива до СССР. В Бессарабии сели на деревенском поле. Оставили машину, сами зашагали к границе – благо до неё было километров пятьдесят. Но попались. Самолёт румыны возвратили югославам, Лойко и Качан угодили в здешнюю тюрьму.
А через два месяца оба явились в Тираспольское ГПУ.
Лойко объяснил: он заявил румынам, что является кавалером их высших орденов, его знает известный румынский лётчик Фотеску (вместе летали в Первую мировую). Да – мы с товарищем не ужились в Сербии, бежали в СССР. Но не спешите выдавать нас Белграду! До конца ещё ничего не решили, может, и вашей армии пригодимся. Их долго держали в камере, а потом вдруг привезли в Бендеры. Ночью посадили в лодку, с каким-то человеком отправили через Днестр на советский берег.
Странно? Но румыны иногда такое практиковали: сомнительных людей, чтобы не возиться, перебрасывали через границу (которая тогда охранялась слабо), а на советской стороне агент-ликвидатор в них стрелял – и возвращался. В случае чего – к нам никаких претензий, это всё русские! Но сейчас вышла неувязка с лодкой – оказалась дырявой, всю дорогу вычерпывали воду. А проволока, которой румыны лодку обратно оттягивали, оборвалась. «Ликвидатор», поняв, что сам влип – назад вернуться не получится, на советском берегу тут же ломанулся сквозь кусты в ночную мглу. Что ж – Иван и Павел пошли сдаваться чекистам.
Сорванный флаг
И им поверили! Надо понимать, что начало 1920-х – время ещё «вегетарианское». Авиаторов не хватало, в РККА служили десятки бывших белых лётчиков. Вот и «перелётчики» были зачислены в Красную армию. Получили назначения инструкторами в школы военных лётчиков: Качан – в Серпуховскую, Лойко – в Борисоглебскую.
Иван учил курсантов, рос в должностях, званиях. Женился. Конструировал планеры, придумал устройство для улучшения пулёметной стрельбы с аэроплана. Всё нормально. Да – его регулярно проверяло ОГПУ. Но относился к этому спокойно.
Беда пришла, откуда не ждал, – из родной Белоруссии. 1929 год, коллективизация. А родители Лойко были, как сказано, зажиточными крестьянами. У них отняли землю, стали загонять в колхоз. Психанувший брат Николай сорвал красный флаг с сельсовета. Это была уже «политика». Старик-отец по-деревенски считал Ивана «большим человеком», взмолился о помощи. Иван взял отпуск, тайно рванул к своим – и понял, что выручить ничем не может. Лишь посоветовал: распродавайте скорее всё что можете и мотайте подальше – в Сибирь, на Алтай… Кто из близких успел – так и сделали. Но отца и одного из братьев арестовали. А Иван подал в сельсовет заявление об отречении от родни.
А вскоре в Борисоглебске взяли и его самого. Лойко решил, что из-за событий дома. Не зная, какие у ОГПУ козыри на руках, сделал заявление – роковое. Сказал, что тогда, в Румынии, их не просто так выпустили. Перед этим вырвали подписку о работе на румынскую разведку. Пригрозили – иначе вернём в Белград, где вас ждёт пуля. Почему на советской стороне не признались сразу? Опасались. Ждали, как дело повернётся…
Но самое обидное, что арестовали-то его из-за другого! Двое курсантов написали в ОГПУ: а чего это бывший беляк делает такую успешную карьеру? Чекисты в плановом порядке отреагировали. Но сейчас про тот донос уже и не вспоминали.
Приговор – десять лет лагерей.
Все мы родом из…
Братья Лойко, написавшие книгу о своём дяде, – люди приметные: один – контр-адмирал, другой был директором завода, третий – главным инженером НИИ. Я спросил Аркадия Николаевича – не мешало ли их карьере семейное прошлое?
– Я уже в наше время одному знакомому, крупному фээсбэшнику, говорю: «У меня дядя, между прочим, – белогвардейский полковник!» В ответ: «Брось! Мы бы в советские годы тебя тормознули!» Рассказываю про Ивана Александровича. Он помолчал, потом говорит: «Эх, знаешь, я сам из раскулаченных!»
Знак «Т»
– Да не держала на него родня зла за отречение! – сказал мне Аркадий Николаевич Лойко, племянник Ивана Александровича. – Точнее так: отец Ивана Александровича – да, смертельно обиделся. А мать и братья всё понимали. А что на румын согласился работать… Так не работал же! Он от жены молодой беду отводил, вот и решил «чистосердечно признаться», боялся, что её тоже прихватят.
Тут уже корреспондент «АН» чистосердечно признаётся, что канву событий (многое опустив) взял из документального повествования о жизни Ивана Лойко, написанного его племянниками – Анатолием Николаевичем, Евгением Николаевичем и Аркадием Николаевичем.
С Аркадием Николаевичем я связался. Исследование называется «Неоконченная повесть». Предельно документированный рассказ – и оттого особенно горький и честный. Ничего не скрыто в одиссее Ивана Лойко – хотя наверняка сегодня найдутся умники, готовые кинуть в него камень (что ж, окажитесь сами в таких жерновах – тогда и судите). Но ведь и впрямь – от белых ушёл… Самолёт угнал… Подписку румынам дал… От родни отрёкся… Я спросил об этом Аркадия Николаевича – и услышал:
– Поймите, человек хотел летать в родном небе – только и всего! Не его вина, что всё так повернулось. Он для меня… Григорий Мелехов, вот кто!
Я подумал – может, самое точное сравнение? Мелехов тоже был и у белых, и у красных, и в банде Фомина – но ведь в предательстве мы его не обвиняем.
Племянники выяснили и обстоятельства гибели Ивана Александровича – им написал очевидец событий. Мы скроем фамилию виновного (в повести она есть). В конце концов, другим людям в других обстоятельствах этот человек, знаем, помогал, звезду Героя Советского Союза носил заслуженно. Но в тот момент всё нехорошо сошлось: и время, и ситуация, и непростой характер…
…Лойко освободили досрочно – в 1934‑м. Он отбывал срок на Вайгаче, здесь тогда год шёл за два. Плюс, похоже, зачли личный подвиг – это отдельный сюжет, как отыскал в снегах потерпевший аварию самолёт, спас людей. Но на «материк» не вернулся – всю родню уже растерял. Остался на руднике механиком. А в 1936‑м готовился знаменитый перелёт на Северный полюс. Опробовалась трасса. Шли две машины, общее руководство – В‑ов, знаменитый полярный пилот. Лойко как понимающего в авиации откомандировали с бригадой в Амдерму развернуть временный аэродром на косе у Карского моря. И вот – летят! Но была пурга, знак «Т», указывающий направление ветра, замело. Флагманский самолёт с трудом сел. Второй кружил в воздухе. Выскочивший из кабины В-ов выхватил револьвер и заорал на Лойко: «Гад белогвардейский! Почему знака не видно? Ложись сам на лёд, раскидывай руки! Ложись или пристрелю!»
И Иван лёг. На глазах бригады.
Вечером его уже сжигало воспаление лёгких.
На койке в амдерминском здравпункте Иван Лойко бритвой перерезал себе горло. Видно, не было у человека больше сил нести крест.
Могила его сегодня затерялась.