Так или иначе, обитель состоялась. И проходила в ней жизнь тихая и скромная, подстать уставу. Разве что мешалось учреждение напротив – частная гимназия. Владел этой гимназией немец Ф. Крейман. Добродушный и демократичный Франц Иванович славился тем, что не мог отказать никому в поступлении. Жалел и тупеньких, и шаловливых. И тех, кого за шалости и тупость исключили из других гимназий.
Поэтому у Креймана и контингент подобрался довольно специфический. Илья Эренбург вспоминал, что папаша иной раз пугал его, что «сдаст в гимназию Креймана».
А.А. Бахрушин, будущий создатель театрального музея, вспоминал: «Окна рекреационного зала гимназии выходили на Петровку, как раз против ворот Петровского монастыря, где стоял стол, на нем икона с зажженной свечой и кружка. Рядом со столом сидел монах и клевал носом. Летом или весной мы, бывало, сделаем трубки из бумаги, нажуем промокашки, нацелимся в монаха и дунем – промокашка прямо ему в морду. Он вскочит и ничего понять не может».
Что поделаешь – приходилось мириться. После революции в монастыре располагалось относительно благое предприятие – мастерская шляп, а также чайная Общества помощи инвалидам. Затем – уйма всяческих организаций.
Сравнительно недавно, еще в 1990-е, каждый желающий мог прогуляться по боевому ходу этого монастыря. Достаточно иметь нагловатый вид. Войти в ворота, прошествовать сквозь монастырский двор, а там, по тоненькой, слегка дрожащей лестнице – наверх.
На заре перестройки пошел монастырь под проект: организовать в обители экспериментальный театр под открытым небом – с вернисажами, чудовищным каким-то освещением. «Чем хуже Москва итальянской Вероны, или югославского Дубровника, или того же Каира, где устраиваются в древних постройках грандиозные оперные постановки...» – восторгались журналисты.
А в это время за стеной «древней постройки» стоял под снегом увеличенный в два с половиной раза Леонид Ильич из мрамора. Невостребованный по случаю все той же перестройки.
Однако не сложилась песня экспериментального театра. В монастыре сейчас опять монастырь. А стена для путешественников и любителей праздных прогулок стала нынче недоступной.