В преферансе существует такой термин, как «мизер». Задача играющего не взять ни одной взятки. Если «что-то пошло не так», то сумма штрафных очков, записанных «в гору», может привести игрока к поражению во всей игре. Но если рискнул и выиграл, то и победа почти в кармане.
С назначением новых министров в правительство Владимир Путин и его верный Санчо Панса Дмитрий Медведев, похоже, решили сыграть кадровый мизер в очень чувствительных направлениях: строительстве и фундаментальной науке. И если при назначении Мутко смеялись даже депутаты «Единой России», то после оглашения имени выдающегося учёного современности Михайло Котюкова возникла некая оторопь. Разобраться, благо это назначение или зло, «Аргументы недели» попробовали с одним из самых цитируемых учёных в мире, российским физиком, академиком РАН Владимиром ЗАХАРОВЫМ.
Денег нет, но вы держитесь
– Владимир Евгеньевич, пресловутое Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) ликвидировано. Миннауки создано. Новый министр, бывший начальник агентства, экономист с заочным образованием назначен. Назад пути нет. Но вопрос не в конкретной фамилии, вопрос в другом: может ли условный чиновник Сидоров в силу своего образовательного багажа ставить стратегические задачи фундаментальной науке? А ведь такова планида любого министра.
– Конечно, нет. Будем надеяться, что и не станет. Проблема фундаментальной науки состоит не столько в том, что перед ней неверно ставят стратегические задачи. Главное – страшное недофинансирование. Для любого министра науки (Иванов, Сидоров, Котюков) основная задача сейчас – сосредоточить все свои усилия и аппаратные возможности на выбивании из Минфина дополнительных ресурсов, согласно поставленным задачам. Проблему же их распределения можно было бы поручить компетентному заместителю и по совместительству крупному учёному, например замминистра ликвидированного Минобрнауки академику Григорию Трубникову.
Так должно быть, если новый министр Михаил Котюков осознает границы своей компетенции. Но если в нём будет довлеть некий мессианизм – мол, меня назначил президент и, значит, я самим Богом призван управлять тем, в чём ни черта не понимаю, то тогда дело плохо.
– Давайте имени призвавшего его всуе упоминать не будем. Хотя куда деваться, когда разговор идёт о вещах фундаментальных. Например, о кадровых решениях. Владимир Путин назначает на высокие посты два типа людей. Первый – это руководитель с профильным образованием, прошедший по всем ступенькам карьеры в своей области. Второй – человек со стороны, абсолютно не имеющий отношения к руководимой им области. По идее, такой должен обновить отрасль за счёт свежих идей. Кто должен руководить российской наукой – первый тип или второй?
– Русской фундаментальной наукой руководить вообще не стоит. Да и не только русской. Наука – саморегулирующийся механизм. Её двигает честолюбие самих учёных.
Но если подразумевать под понятием «руководство» способность выбивать дополнительные деньги для движения вперёд, а фундаментальная наука сегодня – штука чрезвычайно дорогая, то, вероятно, человек со стороны может сделать больше. Надо разделить функции «добычи средств» и их распределения. Если Котюков – человек умный (я слышал, это именно так), то он возьмёт себе в замы такого специалиста, который будет компетентно советовать – в какие приоритетные области науки направить дополнительное финансирование.
Вечно живые чиновники
– И бывший президент РАН Владимир Фортов, и нынешний Александр Сергеев постоянно говорили Владимиру Путину о том, что ФАНО скорее мешает научному развитию, а не помогает. Но пять лет (с 2013 года) все и всё оставалось по-прежнему. Постоянно пытались отремонтировать неработающий механизм, а не создать новый. Почему так упорно за него цеплялся Путин?
– Есть такой закон Питерса: «Организация существует для того, чтобы быть организацией». Создать её несложно. Сложно затем ликвидировать. Например, при советско-российском Генштабе была структура, которая занималась искажением туристических карт местности. Чтобы враги по ним, как за Сусаниным, блуждали. Даже после появления спутниковых карт и систем глобального позиционирования это управление ещё лет десять просуществовало на личных связях.
А вы говорите – закрыть ФАНО, к которому присосалась куча «детишек» и родственников. Получая прекрасные оклады, они требовали от учёных планирования открытий на десять лет вперёд. Причём строго в рабочее время с девяти до шести. И это не шутка, был подобный приказ. Боюсь, большинство из них перекочует в министерство.
– Выступая с посланием к Федеральному собранию, президент поставил задачу – совершить прорыв в науке, выйти в лидеры среди научных держав. Появилась надежда, что наверху наконец-то осознали тупиковость нынешнего курса. И вот Миннауки создано, и его возглавил непотопляемый красноярский экономист. И что вы сейчас испытываете?
– При организации ФАНО нас, учёных, элементарно обманули, развели. Когда начиналась реформа, агентству отводились чисто хозяйственные и административные функции. Тогда даже в страшном сне не могло присниться, что оно начнёт претендовать на решение стратегических задач науки. Но спустя немного времени Котюков стал снимать директоров институтов и согласовывать новых. То есть закрывать и открывать целые научные школы, фактически диктовать, какие научные направления надо иметь.
Поэтому когда ФАНО ликвидировали, то возникла ситуация, как в старом анекдоте: «Ребе, у меня всё плохо. Денег нет, Работы нет. Что делать?» – «Приведи в дом козла!» Спустя некоторое время. «Ребе, всё стало только хуже. Денег нет, работы нет, жена пилит, дети издеваются, да ещё и козёл тут!» – «А теперь выгони козла!» «Козла» – ФАНО выгнали. Мы все приободрились. Назначили Котюкова – возникло уныние.
– На той же мартовской презентации Путин демонстрировал ролики с новейшим оружием. Красиво, мощно «плывёт группа в полосатых купальниках»! Но все эти разработки: и управляемый гиперзвуковой «Кинжал», и «Сармат», и беспилотный подводный комплекс с ядерной энергетической установкой созданы на основе позднесоветских разработок именно Академии наук СССР. Их задел, говорят, исчерпан. Может ли сегодняшняя академия под мудрым руководством Миннауки совершать такую работу? Может ли обеспечить научный прорыв, как призывает президент?
– Сами изделия – это работа отраслевых (прикладных) институтов (уничтоженных практически на три четверти), но они, конечно, базировались на фундаментальных исследованиях институтов академии. Генеральные конструкторы были академиками или членами-корреспондентами. В АН СССР было сильнейшее Отделение прикладных наук, которое осуществляло научное руководство.
Сейчас РАН, конечно, не сможет заменить убитые отраслевые институты. Но чисто фундаментальные задачи при условии достаточного финансирования решить ещё может. Но о термине «прикладной» наши чиновники, в том числе и, увы, президент, даже не упоминают. Видимо, для них прикладная и фундаментальная науки – близнецы-братья, хотя это далеко не так.
А так как настоящий, а не бумажный технический прорыв основан именно на прикладных разработках (под научным руководством РАН), то даже мечтать о каком-то там прорыве преждевременно.
Мозги сбегут?
– Все научные институты фактически принадлежали не РАН, а ФАНО. Их отдадут академии или новым учредителем станет Миннауки?
– Нынешнее руководство РАН в лице президента Сергеева и его первого зама Хохлова не хочет забирать институты обратно под своё крыло. Говорят, нет уже аппарата для управления. Собственно, поэтому кандидатуру Сергеева согласовали в правительстве и его утвердил президент.
А например, академик Роберт Нигматулин, который также выдвигался на пост президента академии и настаивал бы на их возвращении, на выборах занял второе место.
– Многие собеседники в академических кругах гораздо жёстче оценивают назначение Михаила Котюкова. Взбунтуются ли академики или проглотят?
– Вероятно, проглотят. Всё-таки средний возраст – больше 70 лет. Наш оппозиционный «Клуб 1 июля» будет и дальше высказывать свою позицию. Знаю, что наши открытые письма раздражают в том числе и первое лицо. Но мы, как та лягушка, которая взбивает сливки в масло, чтобы вылезти из горшка.
– Академики – понятно. Возраст, стипендия, хорошие квартиры и дачи, преподавание в ведущих западных университетах. А как молодёжь – профессора РАН, членкоры на фамилию министра реагируют?
– Для многих моих (и не только) сотрудников такое назначение – это оскорбление всего научного сообщества. Немного смягчить ситуацию сможет прямое заявление (и реальные действия!) министра о том, что его главная задача – обеспечение работы и достойной жизни специалистам. И не таким путём, как выполнение майских указов от 2012 года. Тогда за счёт значительного сокращения ставок в реальности на бумаге росла зарплата оставшихся.
Поэтому сейчас позиция у многих учёных выжидательная. Если обманут, как обманули при создании ФАНО, то молодёжь не просто поедет, а побежит вместе со своими прекрасными умными мозгами из страны…
– Есть известная фраза Талейрана: «Это больше, чем преступление. Это – ошибка». В нашем случае это преступление или стратегическая ошибка?
– Власть в 2013 году, когда затеяла реформу академии в таком виде, умудрилась совершить и преступление против своей страны, и чудовищную ошибку, пойдя на поводу у «эдиповых комплексов» Андрея Фурсенко и Михаила Ковальчука. Вопрос такого масштаба должен был решаться на основании широкого обсуждения с компетентными людьми. Но у нас так никогда не делают.