23 февраля исполнилось бы 70 лет Олегу ЯНКОВСКОМУ. Великий (по самому гамбургскому счёту) артист до своего семидесятого дня рождения не дожил целых пять лет.
Для сцены потеря была не так ощутима, как для кинематографа: Олег Янковский обладал уникальной киногеничностью, камера впивалась в его лицо и считывала малейшие движения. Сцена требует другой энергетики, а для кино умение чуть шевельнуть бровью и сузить глаза, мгновенно пробравшись в сердце зрителю, – это самое драгоценное. Олег Янковский был императором деталей, повелителем нюансов. Он мог часами существовать на экране и быть потрясающе интересным.
Потрясающе интересным мужчиной, что немаловажно. Неспортивный, не богатырского телосложения артист являлся тем не менее носителем абсолютно мужского духа. Зрительницы, которые далеко не всегда в этом разбираются и охотно готовы увенчать любовью кокетливую дамочку в мужском облике, в случае Янковского сбоя не давали. Закатывали глаза ещё с 1968 года, со «Щита и меча», – «О, Янковский!» Он ведь был победитель, триумфатор, у него были огромные творческие победы в любом десятилетии, куда ни ткни.
60-е годы – «Щит и меч», «Служили два товарища». 70-е – «Зеркало», «Мой ласковый и нежный зверь», «Обыкновенное чудо», «Тот самый Мюнхгаузен». В 80-е у страны застой, а у Янковского «Полёты во сне и наяву», «Влюблён по собственному желанию», «Ностальгия», «Крейцерова соната»… В позорные для нашего кинематографа 90-е годы Янковский много снимается в европейском кино и не унижает себя и в отечественном: «Паспорт», «Цареубийца», «Ревизор», «Роковые яйца». Наконец, в XXI век Олег Янковский входит уверенным шагом полного мастера, показывая решительные чудеса в фильмах «Бедный, бедный Павел», «Доктор Живаго», «Любовник», «Царь». Он перестал быть «идеальным интеллигентом» на экране, это так, – но неимоверно глубоким и по-настоящему таинственным артистом быть никогда не переставал. Не знал творческих поражений и увядания славы. Возраст элегантно ложился лёгкой сеточкой живописных морщин, делая лицо ещё более интересным.
Диапазон игры у Янковского – наверное, один из самых обширных в отечестве. Герой-любовник, это конечно, это само собой, притом герой-любовник роковой, эдакий «в сапожках лаковых Гастон», с нехорошей ухмылкой и эгоцентрическим блеском в недобрых глазах. Но ведь с каким великолепием, яркостью и вкусом Янковский играл чисто комедийные роли, хоть их и немного: «Паспорт», «Ревизор», «Китайский сервиз». С явным удовольствием погружался в инфернальные пучины – так сыгран им многоликий Дракон («Убить дракона») или сатанинский граф Пален («Бедный, бедный Павел»). Актёр легко схватывал современные характеры и убедительно погружался в реконструкцию истории. Любил и сказочный, фантастический элемент в работе, справлялся с притчей, с интеллектуальными и символическими туманами – короче, перед нами актёрский универсум. Лицо, любимое миллионами людей на протяжении сорока лет.
Эта любовь сигнализировала о том, что в Отечестве ещё водится настоящая публика, готовая поддержать не куклу массового спроса, не социальный типаж – но настоящего Избранника. Того, кого полюбили Музы и кому помахал ручкой сам Аполлон. Что бы ни играл Янковский, он побеждает унылую обыденность, уносит нас силой искусства в иное измерение, где наши страсти и страдания преображаются, делаются значительными, важными, красивыми даже. В его изображении укрупнялся самый мелкий персонаж, становилась интересной распоследняя гадина. Но он мог оживить и героя выдуманно-идеального. Янковский умел молчать и умел говорить одно и думать другое – да так, что это было внятно. Он свидетельствовал собой невыдуманную, настоящую сложность человека. И при этом от него было глаз не оторвать…
Удивительный и неподражаемый. Избранный, что и говорить.