Недавняя смена художественного руководителя Театра имени Станиславского Александра Галибина и заявление Юрия Любимова об уходе из созданного им Театра на Таганке вновь обострила вопрос о положении дел в репертуарных театрах России.
Юрий Петрович Любимов великолепен. Когда он, блистая дивными очами, появляется на телеэкране, «весь как божия гроза», вопрос о том, прав он или не прав, угасает у меня в уме. Я читала как-то, что в годы войны молодой Любимов одно время работал в Ансамбле песни и пляски НКВД в качестве ведущего концерты. Представляете, каков объем жизненного опыта у этого человека в принципе!
Театр на Таганке – детище Юрия Любимова, и мне кажется, он мог бы съесть его с кашей при желании… Уйдет он или останется – в любом случае он имеет право решать судьбу созданного им предприятия. Ничего не поделаешь, когда боги посылают к нам на землю настоящего Создателя театра, с этим приходится считаться.
Мы можем судить и рядить о качестве работ Марка Захарова, Петра Фоменко, Михаила Левитина или Светланы Враговой – но эти люди сами создали свои театры, и поэтому должны находиться на особом положении.
Совсем другое дело – когда театром руководит назначенец, человек, пришедший со своими идеями и намерениями в сложившуюся исторически труппу. Это, как правило, драма. Исход ее зависит от тысяч обстоятельств.
Вот Александр Галибин – не нашел общего языка с труппой. Возможно, ему надо работать с особенными, «своими», актерами и в другом пространстве. А видавший виды Театр имени Станиславского представляет собой некое загадочное геологическое наслоение окаменевших пластов. Труппа состоит из актеров настолько разнокалиберных и разномастных, что объединить их какой-то общей пламенной идеей, по-моему, вообще невозможно.
Какой выход? Всех уволить, набрать новых? Здравствуйте, пожалуйста, – а свод законов о труде на что? Театр не только место творчества, но и экономическое предприятие. Есть штатное расписание, план, вал и т.д.
«Неладно что-то в Датском королевстве…» – воскликнул принц Гамлет.
Кто должен следить за положением дел в театре, предотвращая болезненные конфликты, назначая на освободившиеся места перспективных режиссеров, налаживая дело к лучшему? Кто-то должен! Но дефицит квалифицированных кадров в области управления культурой уже на грани катастрофы.
Когда товарищ Сталин 18 раз смотрел в МХАТе «Дни Турбиных» Булгакова, а в театр Мейерхольда не ступал ни ногой, считая, что это пусть товарищ Троцкий туда ходит, все было понятно. А теперь все непонятно, потому что большие люди вообще перестали ходить в театр.
Поэтому у людей в костюмах, управляющих культурой, есть ощущение, что они занимаются каким-то глубоко маргинальным делом.
Нет у них никакой программы. И чувства личного попечения тоже нет. Латают «Тришкин кафтан» – вот здесь умер худрук, назначим такого-то. Почему? Да нипочему, ни с кем люди в костюмах не советуются. В этот театр зритель не ходит, и актеры пишут письма – давайте того уберем, этого назначим. Что тот солдат, что этот. Не справится – снимем… А за всем этим – сломанные судьбы, разбитые сердца, потрепанные нервы и… ухудшение качества театральной продукции.
Нынешняя волна «актерских бунтов» и лихорадочных смен руководства невольно напоминает то, что было с театрами примерно 25 лет назад (разделение МХАТа, разделение Таганки и многое другое). Тогда театральные волнения совпадали и с волнениями общества, предсказывали грядущие русские бури. Уже тогда, четверть века назад, говорили о срочной необходимости какой-то театральной реформы – которая так и не состоялась.
А тем временем театральные «болезни» из острых перешли в хронические.
Если человек серьезно и давно болен, то обычно собирается консилиум врачей и, посовещавшись, принимает решение. Но я что-то не припомню за последние пять-десять лет НИ ОДНОГО серьезного совещания или конференции, посвященной репертуарному театру. Чтобы собрались худруки, режиссеры, директора, актеры, театроведы, организаторы театра, чиновники от культуры и – обсудили сложившуюся ситуацию.
Подумали, к примеру, над опытом оригинального сложения театрального дела, каким обладает «Сатирикон»
К. Райкина или «Русская антреприза имени А. Миронова» Р. Фурманова. Поделились своими мыслями и планами. Может быть, составили какой-то меморандум. Разве это правильно, когда о готовящемся законе о театрах руководители крупнейших театральных организмов узнают случайно? А так сплошь и рядом. Неактивен и Союз театральных деятелей – а он мог бы взять на себя миссию организации представительного совещания о проблемах театра.
Чтобы вырастить полноценного худрука театра, этим надо заниматься, продумать целую систему такого выращивания (стажировки, «пробные» постановки до назначения и т.д.). Что-то явно следовало бы поменять и в положении «театрального народа» – то есть актеров. (Ведь, как известно, народ до черты доводить нельзя, его надо кормить и любить!)
Итак: нужна дискуссия о положении дел в репертуарных театрах. Такую ценность мы терять не имеем права – не нами заведено, не нами должно кончиться.