Какой-то из новых годов лет 20 назад мы с Анькой решили встретить в Питере. Оставили сумки у ее тетки, водителя трамвая, на Васильевском острове, и поехали в заведение «Боцман». Столик я заказал заранее.
Часам к трем ночи, когда взмыленные деды морозы, снегурки, клоуны, иллюзионисты оттарабанили программу, а жрать было уже невозможно, мы с Анькой поссорились.
Вернее, она со мной поссорилась, так бывает.
Я отвез Аньку к тетке-водителю трамвая, а сам поехал в аэропорт. Остаться с ней в одном городе было решительно невозможно.
Пулково встретило темнотой и тишиной. Первый встреченный живой человек – тетка-охранница – сообщила, что ближайший рейс на Москву часов в семь вечера. А время, значит, часа четыре утра. Вторым, и последним живым человеком в Пулкове оказалась рыжая буфетчица. Я выпил с ней по полтинничку и поздравил с праздничком купленной у нее же шоколадкой. За это она вызвала мне такси.
(Речь, напоминаю, о начале 2000-х, тогда самолеты между столицами не летали, как маршрутки, а Яндекс-такси не существовало даже в проекте).
На такси я доехал, естественно, до Московского вокзала. Там не в пример Пулкову, было более-менее многолюдно. Из расписания следовало, что ближайший поезд на Москву – в 18.45. Это подтвердила и кассирша, почему-то тоже рыжая.
- А куда у вас, девушка, есть поезда? - спрашиваю.
– Вологодский уходит через пятнадцать минут, - ответила она без намека на удивление.
– Очень, - говорю, - хорошо, дайте мне билет до Вологды.
В купе со мной оказались старичок и старушка. Приезжали на праздник к сыну и вот теперь возвращались к себе, в деревню. От Вологды полдня на автобусе и там еще немного на попутке.
Я достал из чемодана бутылку Хенесси. Бабка – вареные яйца и котлеты. Дед – эмалированную кружку – такую зеленую снаружи, когда-то белую изнутри, с черными пятнами оббитостей. Поздравились. Бабка предпочла выпить «в чаю». С тех пор я знаю, как правильно пить пафосные напитки.
К концу дороги мы подружились настолько, что обменялись адресами и звали друг друга в гости.
– Ты только летом приезжай, - говорили они. – Зимой-то до нас не доедешь, а осенью – тем более.
Конечно, никто никуда не поехал. Их уже и в живых-то, наверное, нет. Да и адрес я, откровенно говоря, потерял.
А в Вологде были резные палисады и писатель Белов Василий Иванович, тогда еще живой. У меня был его телефон.
– Сейчас приду к вам в гостиницу, - сказал классик. – Домой не зову: жена уехала, жрать нечего, - оправдался он.
Мы встретились в пригостиничном кафе. Пили пиво. Ничего крепче писатель не употреблял. – Я ж всю жизнь с пьянкой боролся, - объяснил он. – Было бы лицемерием…
… Анька позвонила первого числа вечером: - Это… Ты куда пропал-то?
Выяснилось, что она помнит все, кроме того, как со мной поссорилась. А я не стал напоминать. Зачем?
Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции