Сергей Чонишвили родился в Туле в актерской семье. Однако перспектива быть звездой провинциального театра не прельщала. В 16 лет Сергей поехал в Москву и поступил в Щуку. Окончив училище с отличием, попал в знаменитый Ленком. Телезрителям актер хорошо известен по сериалам: «Петербургские тайны», «Семейные тайны», «Next» и многим другим. Его голос, пожалуй, самый востребованный в документальном кино и рекламе.
Свою личную жизнь популярный артист и любимец женщин тщательно охраняет от посторонних глаз.
- Сергей, два года назад во время спектакля вы получили серьезную травму ноги. Как сейчас у вас со здоровьем?
– Спасибо, здоровье удобоваримое. Врачи довольны. Вот только в метро спускаться тяжело. Раньше это было спасением при больших пробках на дорогах.
– То, что вы узнаваемы, в метро не мешает?
– Я актер востребованный, а не популярный. Много работаю и не поднимаю свой рейтинг рассказами об «интересной» личной жизни в глянцевых журналах. Вокруг меня нет ажиотажа поклонников, и я к этому не стремлюсь. А вот гаишники и коммунальщики пусть узнают. Это полезнее. (Смеется.)
– А вы что, правила часто нарушаете?
– Нет, я аккуратный водитель. Бывает иногда подрежу, если из-за вредности не дают перестроиться. С гаишниками у меня все просто. Всегда очень вежливо с ними здороваюсь, они узнают, улыбаются, и мы расстаемся довольные друг другом.
– Вы заслуженный артист России. Это что-то вам дает?
– Да ничего не дает. Раньше заслуженных артистов хоронили бесплатно, а сейчас их развелось как собак нерезаных. Народным какие-то деньги дают. Но, когда я получу это звание, думаю, и народных хоронить перестанут. «Заслуженному артисту» я обрадовался только из-за мамы. Она у меня народная артистка России, и государственные награды для нее многое значат.
– Ваша мама живет в Омске одна?
– Сейчас одна. Маме 69 лет, но она до сих пор играет в театре. Мы видимся один раз в году, но подолгу (она приезжает ко мне). Рано или поздно я перевезу маму к себе, но сейчас ей лучше в Омске. Там у нее друзья, профессиональная жизнь. А работа очень важна даже для пожилого человека.
– Ваша мама довольна, как складывается карьера ее сына?
– Она недовольна тем, что у меня все получается позже, чем хотелось бы. Ведь я очень долго играл в Ленкоме на 5–8 позициях. Да и Печорина в кино мне уже не сыграть. Не тот возраст. Но, с другой стороны, лучше поздно, чем никогда. Моя мама достаточно жесткий критик. Ей нравятся вдумчивые роли, когда у людей умные глаза. Она очень любит, когда в кино я молчу. Это получается более выразительно, чем монолог.
– Но ваш голос очень востребован на ТВ. Вы долго над ним работали?
– Я занимался художественным чтением, как и все студенты. К тому же долгое время проваливался на кастингах. Только в 1993 году кое-кому это показалось интересным, и я начал работать. Сегодня работа за кадром для меня – основной источник дохода.
– Свой источник случайно не застраховали?
– …и не собираюсь. Я же не Максим Галкин и не Дженнифер Лопез. (Смеется.)
– Вы перфекционист, раз Щуку с красным дипломом окончили?
– Это была абсолютно продуманная история с точки зрения выживания. Будучи студентом во времена «недоразвитого социализма», я прекрасно понимал: только при наличии красного диплома есть возможность свободного распределения. Иначе молодого специалиста могут услать далеко и на три года. К тому же это был мой заработок. На 4-м курсе института я жил намного лучше, чем в первые годы работы в театре. Я не перфекционист, но к профессии отношусь скрупулезно. В свое время я писал сценарий о работниках морга. Ради этого не только прошел обучение, но и самостоятельно сделал два вскрытия.
– В театральные приметы вы не верите. А в жизнь после смерти?
– В том, что жизнь после смерти не заканчивается, я просто уверен. В 7 лет для себя я придумал систему дзен-буддизма, а в 9 — прочитал адаптированный перевод «Рамаяны» и понял, что все это было придумано задолго до меня. Это стало самым большим разочарованием в моей жизни. Я верю, что наша энергия перетекает из одного состояния в другое. С одной стороны, я христианин, а, с другой, мне близки постулаты буддизма.
– Вы спите прямо на матрасе. Это связано с проблемами позвоночника?
– Люблю, просыпаясь, видеть потолок высоким. Когда-то спал на матрасе из гречневой шелухи, теперь на ортопедическом. Кровати нет, я ее принципиально не покупаю. Мне нравится японская «половая» жизнь. На кухне у меня есть стол, а в комнате все делаю на полу.
– Вы человек свободолюбивый. Существует ли такая женщина, которая могла бы вас приручить?
– Думаю, что да. Но какого-то определенного образа нет. Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Женщину можно узнать только в тот момент, когда она уже существует рядом с тобой. Сейчас с личной жизнью у меня все хорошо.
– Но живете-то вы один…
– Так удобнее. Но, даже если бы меня и приручили, неужели бы я вам об этом сказал? Не понимаю людей, которые на всех углах кричат, с кем они просыпаются и каких детей рожают.