Нестареющая книга русского философа-экзистенциалиста Льва Шестова «Апофеоз беспочвенности» по-прежнему поражает глубиной и легкостью изложения: «Рассказывают, что какой-то математик, прослушавши музыкальную симфонию, спросил: «Что она доказывает?» Разумеется, ничего не доказывает, кроме того, что у математика не было вкуса к музыке…»
Правда, сегодня мало кто слушает симфонии: темп жизни совсем иной. Да и обитателей абстрактного мира математики, по-моему, стало поменьше. Поэтому такие дискуссии современников уже маловероятны. Тем не менее я набрался смелости и отправился в Центральную детскую школу искусств, задать не менее провокационные вопросы ее директору Юрию Эрману, как мне известно, еще и преподающему детям красивое пение — bel canto.
Юрий Эрман — заслуженный работник культуры Российской Федерации, педагог академического вокала с 55-летним стажем работы, раскрывший творческий потенциал в сотне детей и взрослых.
Наша встреча проходит в его кабинете, увешанном наградами, дипломами и благодарностями за выдающийся вклад в развитие города и области. В единственном еще не «разбомбленном» помещении школы, где по-прежнему теплится жизнь. Капитальный ремонт в этой кузнице талантов явно затягивается. Ощущение, что ему не будет ни конца, ни края…
Музыка моей души
А неунывающий Юрий Абрамович в своем директорском закутке прекрасным баритоном тем временем поет для меня любимую песню адмирала Александра Колчака: «Гори, гори, моя звезда, / Звезда любви приветная! / Ты у меня одна заветная, / Другой не будет никогда...».
И потому, как он поет — всем сердцем, догадываюсь, что это повесть и о его жизни, и о его путеводной звезде… Мы пьем чай и беседуем о жизни.
— Я мечтаю, Владимир Васильевич, открыть в нашей школе, сразу после завершения ремонта, отделение органной музыки. Потому что орган — это ведь основа всего, основа всей классической музыки. Сегодня классиков XVIII века мы играем на фортепиано, а их надо играть на органе. Моцарта и Баха — надо играть на органе… И будущих органистов надо готовить уже сегодня…
А я слушаю его и горько усмехаюсь: надо же, какой он все же «кремлевский мечтатель»! В нашем провинциальном городе, почему-то упорно борющемся за звание «Культурная столица России — 2027», собрался выращивать современных музыкантов, играющих на любом типе органа… Органистов, способных исполнять сольные органные произведения, играть в ансамбле или оркестре, а также аккомпанировать одному или нескольким певцам или инструменталистам-солистам…
— Юрий Абрамович, я своему внуку обычно так говорю: «Забудь математику, русский язык — все внимание только пению и физкультуре. Смотри, Василий, кто сегодня больше всех зарабатывает. Певцы и футболисты. Это ли не пример для подражания…»
— Про футболистов я, Владимир Васильевич, пожалуй, не буду говорить, про них и так все известно, а насчет певцов… Это смотря, какие певцы. Если мы говорим о российской попсе…
— О Шамане, например…
— Давайте и о Шамане тоже… Это ужасно все. Это все... Это надо исключать и каленым железом выжигать.
— Почему?
— Потому что это не развитие для людей, это не развитие для страны… Это ведь такой низкий потребительский уровень, который просто нельзя допускать. Если страна хочет развиваться, она не должна даже видеть все это — Шамана, Киркорова, Баскова с их выступлениями… Это действительно ужасно… Надо все убирать…
А вы можете представить свою жизнь без музыки?
— Тем не менее нам это все ежевечерне показывают, и меня очень интересует реакция зрителей, которые явно наслаждаются всем происходящем… Смотрю каждый раз, как у них глаза стекленеют и они начинают раскачиваться, при этом, по-моему, впадая в гипнотический транс…
— Я не знаю, мне сложно про это говорить, потому что на меня это не воздействует (улыбается). Наоборот, меня это всегда отталкивает. Я приведу другой пример: на днях в пять часов вечера по каналу «Культура» шла передача «Большая опера». Это такая программа музыкальная, она давно уже идет. Вела ее когда-то Елена Образцова, она была председателем жюри. Это такой конкурс большой для страны.
Вот, и все, кто участвовал в этом конкурсе, и приглашенные члены жюри, а их было достаточно много, в том числе и зарубежные известные музыканты, певцы, все в один голос говорили, что таких музыкальных программ больше нет ни в одной стране. Это просто шикарная, гениальная музыкальная программа, я подтверждаю это… И хочу сказать, что вот на таком надо учиться. Вот на этом. И я рад, что она снова возобновилась.
Это было первое выступление, и отобрали 10 самых лучших вокалистов. И это был действительно очень хороший уровень… Кстати, там наша челябинская выпускница Лада Меркурьева принимает участие. Уровень высочайший… Теперь вновь каждую субботу для меня это будет обязательным для прослушивания. Вот для того, чтобы развиваться, Владимир Васильевич, надо слушать такие программы, как «Большая опера»…
Игра на фортепиано — движение пальцев, исполнение на фортепиано — движение души.
— Да кто же будет такое слушать, Юрий Абрамович? Я, как врач психиатр, скажу вам, что есть такая болезнь, о ней говорится в антиутопии шведского писателя Пера Валё «Гибель 31-го отдела», написанной, кстати, еще в 1964 году.
«Мозговая лень» — так называется этот феномен, который считается неизбежным следствием и возрастной болезнью телевизионного века. Привычка преимущественно рассматривать веселые картинки и читать простенькие тексты, где мало букв. Ничего не значащий вздор, а не такие сложные вещи, что заставляют нас думать и занимать определенную позицию…
— Ну, и телевидение, и кинематограф ведь были недавно совсем другими. Вот я, к примеру, петь начал с шести лет. Мы жили тогда в военном поселке, и никаких предпосылок к тому, что я буду заниматься вокалом, не было, конечно. Никаких.
По выходным в казарме для солдат демонстрировали фильмы на стареньком проекторе. И мы, поселковые ребятишки, всегда прибегали смотреть. И нас никто не прогонял. Помню: большая казарма, с обеих сторон двухъярусные кровати, сзади проектор, а перед нами белая простыня, на которую проецировалось изображение. Много хороших фильмов показывали, и в один из дней привезли знаменитый фильм «Великий Карузо», где звездный Марио Ланца исполнял роль Карузо. Сегодня не многие помнят его голос — мощный, жесткий, искрящийся, с сильнейшим металлическим призвуком, пронзительный лирико-драматический тенор. Так вот, просмотр меня тогда настолько впечатлил, что в шесть лет я подумал: «Хочу так же…».
Мне посчастливилось послушать гения в 1957 году. И до сих пор я все пою (улыбается). Кстати, ведь и Марио Ланца тоже петь научился, подпевая записям того самого Энрико Карузо. Первые настоящие уроки вокала он получил гораздо позже.
Окончание следует.