Тамаз Гачечиладзе: Все женщины лапочки

Продолжение. Начало здесь

Танцевальный спектакль L’AMORE, где автором сценария и режиссером-постановщиком был Тамаз Гачечиладзе, запомнился многим. Нечасто ведь челябинские режиссеры балуют горожан мюзиклами…

За два месяца 25 «обычных» девушек из Челябинска, не обладающих профильным актерским или танцевальным образованием, сделали невозможное. И ведь у каждой из них был свой характер, свои амбиции, свое видение. И каждая запомнила слова-напутствие их режиссера: «С каждым годом в моем ближайшем окружении все больше и больше прекрасных дам! Удивительное счастье иметь возможность общаться с вами, восхищаться вашими талантами! Любите и будьте любимыми, весны вам в сердце во все времена года!»

— Тамаз Малхазович, как же вы с ними справлялись? Не страшно ли вам было?

— Женщины лапочки вообще. Я серьезно. Уж поверьте мне. Женщины прекрасны во всех своих проявлениях.

Когда одной женщины бывает мало…

— Женщины сегодня, говорят, проблемные. И женщины сплошь с очень непростым бэкграундом. А те, кто однажды обжегся на воде, в дальнейшем дуют и на молоко. Многим надо даже не мужчину, а психотерапевта.

— Только женщина может бросить белый платок между воинами… И тогда закончится война. Мужчина позволить себе такого не может.

— Тамаз, это вы средневековые истории рассказываете, а сейчас времена-то другие…

Смеется.

— Скорее, они, как Елена Прекрасная, могут помочь мужчинам развязать новую войну. Познакомь свою женщину со своим другом — и потеряешь и друга, и женщину…

— Наверное, где-то существуют такие истории. Наверное, так оно и есть, но меня бог миловал. У меня все просто замечательно…

— То есть у вас свой мир? И вы воспринимаете окружающий мир через флер радости, оптимизма и тотального доброжелательства?

— Да, где-то я слышал такую историю, что счастливый человек — это человек, который умудрился окружить себя людьми с таким же диагнозом, как и у него…

— Вы о теории разумного эгоизма? О том, что надо делать только хорошее для своего ближнего окружения, человек для пяти-шести, и ждать, что они ответят взаимностью?

— Да, это так. Но у меня так получилось, что я пытаюсь, стараюсь изо всех сил делать хорошее не для пяти человек, а для всех, кто меня окружает. Вот только что я ехал к вам в редакцию и понимал, что мое настроение будет значительно лучше, если я успею что-нибудь съесть. Поесть нормально, по-человечески у меня не было возможности из-за дефицита времени. Поэтому я съел бургер обыкновенный. И после этого подхожу и спрашиваю: «А есть администратор?» Вызвали администратора. «Что случилось? Что произошло?» Я говорю: «Вот видите этого человека?» Она говорит: «Да». — «Его обязательно нужно поощрить! Он прекрасен в своем деле».

Вы представьте себе, если каждый человек, которого хорошо обслужит официант, продавщица в магазине… каждый человек, хотя бы в нашем городе, найдет одну минутку для того, чтобы вызвать администратора и сказать тому, что этот человек сегодня прекрасно делает свою работу…

После спектакля

Я режиссер: я вижу лицо спектакля…

— Тамаз Малхазович, вы немножко отличаетесь от окружающих. Как вы думаете почему? Я много лет назад обратил внимание на выражение лица встречных прохожих… И начал экспериментировать — улыбаться им. Пристально смотреть при этом в глаза. У меня сформировалось мнение, что люди очень загружены проблемами. И основной, преобладающий фон настроения — тоскливо-злобный. И это совсем не просто так…

— Я вам, Владимир Васильевич, больше могу сказать… Я только позавчера узнал, и это для меня было большим ударом, что наша Россия входит в топ-10 стран по суициду. Такого не было никогда…

— Тамаз, и не только в этот скорбный список, поверь мне.

— Да я про другое, я про то, что каждый человек на своем месте вправе и в силах менять этот мир к лучшему.

— Ну а я при этом все же убежден, что счастливый человек — это человек, который многого не знает. «И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это — томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь…» Дурачок такой радостный…

— Наверное, да… А что такое не дурачок? И нужны ли нам такие познания?

— Так получилось, что я в свое время изучал значение распространенного термина «дурак». К суду мы тогда серьезно готовились… И нашел интересное определение в трудах профессора Блюмы Зейгарник. И если очень коротко, то дурак — это человек, поступающий стабильно шаблонно, без поправок на изменения в постоянно меняющемся мире… Как-то так.

— Да, наверное, я дурак. Так оно и есть. Вот если по этой логике, то да. Потому что я не считаю, что я должен делать поправку в своей жизни, глядя на то, что от меня не зависит…

— Тамаз, у тебя хороший рост, крепкая масса тела, и я думаю, что с тобой не многие рискуют связываться… Знаешь, как это бывает… Когда тебя несколько раз в жизни хотят побить. Подходят, посмотрят внимательно. А ты стоишь, спокойно и нагло улыбаешься им в лицо. Они смотрят, смотрят... А потом передумывают почему-то и уходят. В Японии это называют «айки», доминирование: «Поскольку соперник ощущает вашу огромную духовную силу, его желание атаковать ослабевает». Вероятно, самое лучшее определение айки дал Такэда Сокаку, который говорил: «Айки — это искусство побеждать противника взглядом». То есть ты можешь позволить себе вести себя своеобразно… Потому что тебя не побьют. Потому что, Тамаз, ты сильный духом.

Окончание следует