Татьяна Догилева: Я тихая спокойная пенсионерка, иногда снимающаяся в кино

27 февраля у Татьяны ДОГИЛЕВОЙ не то чтобы юбилей, а скажем просто – день рождения. Для СМИ – повод вспомнить, но я её и не забывала никогда и высоко ценю бурное, органичное дарование этой замечательной актрисы. Сегодня народная артистка России в гостях у читателей «АН».

– На днях посмотрела я фильм 1978 года «Безбилетная пассажирка», совершенно уже марсианский фильм, о жизни, исчезнувшей бесследно, начиная с окошечка киоска «Союзпечати», куда подходит героиня и спрашивает, сколько стоит книжка «Евгений Онегин», и ей отвечают: 80 копеек… Татьяна, вам ещё 20 лет не было, как вы попали на главную роль, не будучи ничьей дочерью и подругой?

– Это был четвёртый курс ГИТИСа, я играла звонкий дипломный спектакль «Много шума из ничего» Шекспира, и вот меня вызвали на пробы на роль выпускницы ПТУ Нинки Бабайцевой. Я до этого занималась в Студии юного актёра при Центральном телевидении с 14 лет и вела всякие программы детские – «Отзовитесь, горнисты», «Читай, город». Никогда не была знакома с Сергеем Аполлинариевичем Герасимовым, но он возглавлял Киностудию им. Горького, и легенда гласит, что при утверждении решающее слово было его. Он сказал: вот эта будет играть, она талантлива. Фильм получил третью категорию и не принёс мне ни денег, ни славы. Ничего.

– Но встречаются до сих пор зрители, которые помнят «Безбилетную пассажирку»! Вот моё первое впечатление от Татьяны Догилевой. Ленинград, по-моему, конец 1970-х. Какая-то огромная сцена дворца культуры. «Жестокие игры». Приехал Ленком, Марк Захаров. И она выходит на сцену… Как солнышко встало! Татьяна, вы говорите «я попала в Ленком». А как вообще можно попасть в Ленком, да ещё и на главную, такую выигрышную роль?

– Там была такая история… Написал Алексей Николаевич Арбузов, советский драматург, пьесу «Жестокие игры». А тогда в советских театрах обязательно были разнарядки, про что играть. Про войну спектакль, про производство спектакль, и всегда хотелось бы про молодёжь. А это как раз про молодёжь была пьеса, поэтому её ставили все театры, и вот понадобилась такая героиня Неля, и стали смотреть этих Нель. Захаров посмотрел один акт моего дипломного спектакля и ушёл, и дальше вызывают меня и говорят: есть пьеса, есть роль, попробуйте… И вдруг эту же пьесу берёт ваш Большой драматический, Товстоногов, наш дипломный спектакль смотрит в восторге Дина Морисовна Шварц, завлит и правая рука Георгия Александровича. И меня вызывают в БДТ. А для меня тогда это был первый театр страны, и волнение было неописуемо. Вся поездка получилась очень глупой. Потому что я прямо с поезда пошла в парикмахерскую накрутить волосы, чтобы прийти красавицей к Товстоногову. Волосы не накрутились, поэтому я с недокрученными волосами побежала на встречу с великим режиссёром. Как сейчас помню, он в большом зале, репетирует «Пиквикский клуб». Меня к нему подводят и говорят: вот эта актриса, но она не может играть «Жестокие игры», – потому что я снималась тогда в этой «Безбилетнице». Он говорит: ну что, значит, она теряет эту роль. Оформляйте её на следующий сезон, говорит. Марк Захаров узнал, что меня берут в БДТ, вызвал и сказал: «что же, мы на вас так надеемся, а вы крутите роман с другим театром! Как вам не стыдно! Идите оформляйтесь». Молодые актрисы – они же очень глупенькие. Я спрашиваю… Меня же учили, мы же последнее поколение романтиков – «вы должны быть нужны театру!» И я говорю: «Хорошо, но скажите, я нужна театру? Я буду что-то играть?» Мне говорят: будете, будете, нужна, нужна!

– Марсианские хроники – худруки ведущих театров страны берут юную артистку в свои театры после дипломного спектакля… Так. Известно, что вы обожали «Гусарскую балладу» Рязанова, и вдруг вы сами влетаете в творческий мир Эльдара Рязанова. Кажется, это первый раз было в «Вокзале для двоих», потом «Забытая мелодия для флейты», «Привет, дуралеи!». В «Вокзале для двоих» вы как очутились?

– Сначала я к нему пробовалась очень неудачно в картину «О бедном гусаре замолвите слово», героиню потом играла Ирочка Мазуркевич. И нас никого не утвердили из всей тройки – Абдулов, Догилева, Удовиченко. А потом я стала сниматься в небольшой роли в фильме «Кто стучится в дверь ко мне...» молодого тогда режиссёра Николая Скуйбина. А его мама была женой Эльдара Александровича. Рязанов отсматривал материал и меня пригласил в «Вокзал для двоих» на роль дежурной по залу «Интуриста» Марины. И вот Рязанов спрашивает: «Таня, надо плакать, сама сумеешь или гримёров попросим?» А тогда для молодых актрис было делом чести – самим плакать. Я говорю: «Попробую сама». Ну и конечно, я там разрыдалась. Я рыдаю, Людмила Марковна Гурченко рыдает, все мы рыдаем… Всё это не вошло никуда. Но Эльдар Александрович по телефону, чтоб я слышала, сказал – сняли только одну сцену, да, очень хорошо… О боже мой. А потом «Забытая мелодия для флейты», тут он не был так нежен и покрикивал на меня, и поругивал. Но всё равно мой самый любимый, мой обожаемый. Он даже и ругался… И всё, я уже поняла, я точно знала, что это мой самый счастливый билет в кинематографе.

- Перенесёмся в наши дни. Я видела некоторые ваши недавние работы. Скажем, сериал «Обычная женщина» – роль свекрови, «Доктор Лиза» – там бомжиха спившаяся. «Вампиры средней полосы» – там, наоборот, женщина-организатор, ещё и глава сказочных хранителей. Актёрски, по-моему, это всё отлично, вы полностью в профессии. Но, прямо скажем, со времён «Забытой мелодии для флейты» значительные метаморфозы произошли и в вас, и в кинематографе. Как вы себя ощущаете в этом уже совершенно новом кинематографе? Как вам там?

– Я сама изменилась – очень сильно поправилась в связи с тем, что принимала определённые лекарства и принимаю, я приобрела тот облик полной пожилой женщины, в котором нахожусь и которого не стесняюсь. Потому что одновременно с этим ко мне пришло какое-то такое осознание, что, наверное, вот и всё. Я снялась, отыгралась и даже не печалюсь по этому поводу, потому что устала. Вот эти всякие лекарства, они как раз и были от нервических болезней. Я достаточно спокойно к этому отнеслась. У меня нет такого, как у актрис – играть, играть. Я как-то решила, что так много и с такими хорошими режиссёрами сыграла, ну и ладно. Тут и подоспели сериалы, я стала абсолютной сериаломанкой и поняла, что кинематограф очень изменился. Изменилась актёрская манера. У меня было время это всё исследовать. И вдруг уже в этом качестве поздней пожилой женщины меня стали звать! Первым позвал Борис Хлебников. И мне так понравился сценарий, я увидела в нём то, что меня привлекало в западном кинематографе. Вот эти разветвляющиеся линии и непримиримые конфликты, как в древнегреческой трагедии, из которых нет практически выхода. И вот я с ним стала работать, он на меня большое впечатление произвёл. Вообще это удивительные люди, эти новые режиссёры, которые хорошие, у меня к ним огромное уважение и восхищение. Так получилось, что деньги у меня какие-то есть, пусть небольшие, но и мои потребности теперь не очень большие. Я могу себе позволить жить как хочу. Но то, что хочу, я делаю. И когда получаю интересный сценарий или интересный режиссёр меня зовёт, я иду туда. Я понимаю, что сейчас не моё время. Но я кайфую от того, что я наблюдаю, я кайфую, что я в новом кино.

– Да и мы кайфуем, Татьяна, поскольку у нас актрисы в 60 хотят выглядеть на 30, а вы хотите выглядеть как выглядите, на вас сваливается большое количество ролей, которые некому играть.

– Мне приходят роли, это правда, но я не одержима работой, да и здоровье у меня не сильно здоровское, чтобы я всё играла. Но я с тобой согласна – я сама так хохотала, что я теперь…

– Нарасхват!

– Я получила сначала свекровь, потом получаю сценарий сериала «Отпуск», где героиня называется «бабка». Не «бабушка», а «бабка». И я думаю: так, нырять мне в эту нишу или ещё поборемся? «Бабка» – пойду! Я имела счастье работать с Татьяной Ивановной Пельтцер, обожаемой мною совершенно, которая что ни роль сыграет, то прелесть. Поэтому если есть что играть в этой роли, не просто бу-бу-бу, не просто бабка, а когда есть характер какой-то, интрига – послушай, они очень хорошие, эти роли. Они мне нравятся!

– Публика воспринимает вас с особой горячностью. Жадно всматривается в ваш облик, следит за вашей личной и творческой судьбой. Что делать? Какие-то спасительные капсулы вокруг себя наращивать или смело идти навстречу людям?

– Я на самом деле веду жизнь немедийного человека. Отказываюсь от всех интервью, от всех телепередач. И уже не считаю себя медийной персоной и не думаю, что могу сказать что-то умное и полезное. И раз моя составляющая актрисы очень невелика, то что меня обсуждать. Я веду замкнутый образ жизни, домашний, и стараюсь ничего не читать о себе. Конечно, я прочитала несколько раз – зрители в ужасе от того, какая я стала. Ну в ужасе, так в ужасе. И хоронили несколько раз… И уже не считаю себя игроком на этом поле. Я тихая спокойная пенсионерка, иногда снимающаяся в кино. Всё.

– Благодарю за разговор. Повспоминали, не злословили… И эта чудесная ирония, с которой Татьяна Догилева говорит сама о себе, – радует и обнадёживает.