Зулейха попадает под горячую руку

Восьмисерийный телефильм «Зулейха открывает глаза» по одноимённому роману Гузели Яхиной вышел в исключительно неудачное для него время. Обозлённые и раздражённые люди в поисках врага, укравшего у них нормальную жизнь, сидя под домашним арестом, наткнулись взглядом на телеэкран – и враг был обнаружен. Я посмотрела пять серий «Зулейхи» (показ продолжается) и не обнаружила там ни одного эстетического и этического преступления из числа тех, в которых обвиняют и книгу, и сериал.

РАЗУМЕЕТСЯ, «Зулейха» – это не «исторический фильм», а мелодрама типа «тсж» (трудная/тяжёлая/трагическая судьба женщины) в историческом антураже почти столетней давности. Незатейливый роман Яхиной состоит из выстроенных в линеечку простодушных описаний передвижения героини в пространстве и времени. Из зажиточного кулацкого дома в 1930 году она попадает в эшелон, везущий репрессированных в Сибирь, затем оказывается в тайге, на берегу Ангары. Туда тридцать лишенцев выгрузил сука-начальник, пообещав вернуться, но кинул несчастных. Однако началась «победа разума над сарсапариллой», сюжет в духе «Таинственного острова» Жюля Верна. Большевик Игнатов умелым и волевым руководством спас своих подопечных, Зулейха родила сына Юзуфа, они пережили зиму и дождались новой партии переселенцев. В тайге начинается строительство лесозаготовительного посёлка, Юзуф подрастает...

Изначальная татарская тема совершенно растворяется, таким образом, в саге о выживании интернационального коллектива в суровых условиях. Ничего антисоветского, русофобского, антитатарского и так далее в книге нет и в помине. Правда, в ней нет и руководящей идеи – то есть зачем всё это рассказывается, объяснить трудно. Недостаточность мастерства автора сказывается на каждом шагу – скажем, выгружены на берег тридцать переселенцев. Но живые человеческие лица, с биографией, с чертами характера, есть у трёх-четырёх персонажей, остальные идут как безликая массовка. Полгода тесного общения – и ни одной драмы страстей, при нескольких женщинах в коллективе (томление Игнатова по Зулейхе не в счёт).

И почему эти странные люди, оказавшись в тайге, не насушили грибов на зиму? Автора не заботят вопросы правдоподобия или психологии, но для немудрёного рассказа о «тсж» (тяжёлой судьбе женщины) её техники примитивного ткачества оказалось вполне достаточно – увлеклись же тысячи читателей.

А миллионы зрителей – не увлеклись. Расхождения в сюжете книги и фильма незначительные – скажем, укрупнена роль разгульной Насти (Юлия Пересильд), любовницы командира Игнатова. Но это же закон сериала: в любом многочасовом визуальном продукте должна быть блондинка. Кое-что присочинено, но в целом фильм прилежно тащится за романом. И тоже не имеет в составе решительно ничего антисоветского: советская власть – это такой лик судьбы, вариант рока. Судьба играет человеком, а человек выживает как может. Мысль неглубокая, но очень даже пригодная для телеэфира, и за что костерят «Зулейху», понять невозможно. Как с цепи сорвались. Обыкновенный фильм по средненькому роману. В мирное время прошёл бы как по маслу, особенно 10–15 лет назад – но вот не повезло!

Режиссёр «Зулейхи» Егор Анашкин – опытный профессионал, и на его счету есть по крайней мере одна полноценная творческая удача, сериал «Деньги» (2015) с Фёдором Лавровым в главной роли (это о знаменитом советском фальшивомонетчике). Увлекательнейшая, глубокая работа.

В «Зулейхе» тоже есть удачные моменты: так, очень живописен поэтический рефрен – эпизод с девочками, вытаптывающими на снегу силуэт сказочной птицы. Вполне получилась линия безумного-разумного доктора Вольфа Карловича Лейбе в блистательном исполнении Сергея Маковецкого. Есть и другие актёрские достижения (Роза Хайруллина – свекровь Зулейхи, Александр Баширов – Горелов). Но в целом, как мне показалось, режиссёр не слишком увлёкся литературным материалом. Проблема – в героине.

Роль Зулейхи формально большая, протяжённая. Но исключительно однообразная – и играть Чулпан Хаматовой, в сущности, нечего. Для исполнения роли открывающей глаза Зулейхи, конечно, понадобились лучшие актёрские глаза страны, а они находятся на лице Хаматовой. И она их прилежно закрывает и открывает. Но героиня по большей части находится в заторможенном состоянии, она смотрит вокруг, недоумевает, терпит страдания – а ни чувств, ни поступков нет. Она неинтересна как действующее лицо. Доктор Лейбе куда интереснее или командир Игнатов (Евгений Морозов), да даже хитрый подлец гэпэушник Кузнец привлекательней как персонаж, хотя его играет Роман Мадянов, навострившийся в последние года изображать злодейских начальников, так что художественного открытия тут нет. Но они живые, а Зулейха кукольная, они действуют, а она «изображает жертву». Сначала свекровь лютовала над ней, потом советская власть. Для героини Зулейха слишком мелкотравчата.

Кроме того, подвело и однообразие интонаций романа. Да, взяты трагические страницы истории. Но те же страницы взял, к примеру, и Михаил Шолохов. Однако в его «Поднятой целине» нашлось место балагуру-деду Щукарю, потому что советские писатели прилежно учились у мировой литературы и знали, для чего Шекспиру в трагедиях требовались шуты и другие комические персонажи. Нельзя всё время дудеть в одну дуду, следует менять инструменты, сбивать инерцию восприятия, и юмор тут – главный помощник. Но автор романа юмора лишён вообще, а сценаристы ничем не обогатили скудную палитру литературного материала. Осталось уповать на сибирскую природу, и она действительно не подвела – берега Ангары исполняют свою роль лучше всех.

Из судьбы «Зулейхи» можно вывести урок: всё надо делать вовремя. Скажем, во время карантина, видимо, не следует показывать фильмы, хоть как-то затрагивающие национальный вопрос. Осторожнее следует быть с картинами на исторические темы. Идеальный выход – показывать «Петербургские тайны», один из первых русских сериалов 1990-х с великолепными актёрскими работами и сюжетом, не задевающим никакие группы населения в принципе. А вообще, телевидению надо иметь стратегический запас особенной, успокаивающей визуальной продукции на случай форс-мажора. Потому что, как говорил Винни-Пух, «никогда нельзя знать, что этим пчёлам может прийти в голову».