Странное известие: в сетях режиссёр Александр Хант собирает деньги на новую картину «Межсезонье» методом краудфандинга, то есть, по-русски говоря, подайте Христа ради. Изложены основная идея и сюжет будущего фильма. Вы спросите – что тут странного? Отвечаю.
АЛЕКСАНДР Хант снял самый громкий, смелый, острый, талантливый и безупречно профессиональный дебют прошлого года – картину «Как Витька Чеснок вёз Лёху Штыря в дом инвалидов». Киноманы взвыли радостно: новый Балабанов явился! В состав фильма действительно входит то самое народное «Бог весть – чёрт его знает что», какое-то поразительное сочетание естественности «дыхания», искренности, остроумной злости, настоящей горечи и несомненной любви, которое моментально вызывало доверие у многомиллионной аудитории Балабанова.
Действие происходит на дорогах Центральной России, по которым молодой гопник, «белый негр», Витька (Евгений Ткачук) везёт в дом инвалидов своего внезапно обретённого парализованного папашу – бандита, волчару в наколках (Алексей Серебряков). Бывший детдомовец Витька мечтает получить в наследство папашину квартиру, убитую нору в маленьком городке, где он работает на мусороперерабатывающем заводике… Ткачук – это тот Ткачук, что играл Григория Мелехова в недавней экранизации «Тихого Дона»? Тот, да не тот – полное перевоплощение. Витька узнаётся мгновенно. «Редкий русый волос, мордочки мышей. Сколько полегло вас, дети алкашей…» (Всеволод Емелин, «Колыбельная бедных».) Эти худосочные психопаты редко доживают до тридцати – судьба выбивает их ещё в армии, по-лёгкому выметает в зону: словно проклятые в утробе матери, «Витьки Чесноки» всегда стоят на краю, и ножи с пистолетами сами прыгают в их дрожащие ручонки. И эти бешеные белые глаза… Надо разве завалиться за трёхметровый забор в каменную резиденцию, чтоб не видеть и не знать этих глаз и этих Витьков. Да и весь вообще подбор актёров на диво хорош. По когтям узнают льва, а режиссёра узнают по актёрским удачам!
Отличный папаша – всё-таки Серебряков великолепный артист, и какая разница, что он там мелет в интервью, – лишь бы в кадре забирало. В начале фильма Штырь лишь косит хищным глазом на Витьку, а в глазу-то огонёк, и мы уже догадываемся, что старый бандюган в дороге воскреснет и всем ещё задаст перцу. Но дорога есть дорога: в ней люди меняются, и удивительным образом, как сам рептилоидный папаша, так и его злосчастный живчик-сынок значительно очеловечиваются… Складывая свой кинорэп о социальных низах, Александр Хант обошёлся без единого матерного слова и без трупов – все живы (спасибо и сценаристу А. Бородачёву). Ни на какую «чернуху» не тянет, и все лаконичные детали народного быта верны и подлинны. Итак, перед нами стопроцентно удавшийся дебют человека с двумя профессиональными образованиями (операторский факультет Санкт-Петербургского университета кино и телевидения, режиссёрский факультет ВГИКа). «Как Витька Чеснок вёз Лёху Штыря в дом инвалидов» привлёк внимание публики даже помимо широкого проката – люди инстинктивно сами вышли на фильм (та же история, что с «Дураком» Быкова). Так какого же лешего сегодня Александр Хант ищет деньги на новый фильм методом краудфандинга?
Для чего сидят и перекладывают бумажки тысячи людей в минкультах и фондах кино? Ведь их прямая и главная задача – обеспечить контакт таланта и аудитории. Не Александр Хант существует для приятной жизни экспертов, кураторов, секретарей и бухгалтеров от культуры – это они существуют ради того, чтобы такие люди снимали кино. Так в чём дело?
Я предполагаю, что Хант источает какое-то беспокойство для бюрократии. Он талантлив по-настоящему – значит, опасен. Да, в его картине нет «вредной» идеологии – но в ней нет НИКАКОЙ идеологии. Фильм проходит сквозь неё, непосредственно к источникам энергии современной жизни, а энергия реальной жизни – это враг бюрократа. Хант явно не будет выполнять заказ на изготовление чучела кинематографа в натуральную величину, со всеми этими сладкими князьями-убийцами и светоносными баскетболистами. Ему, понимаешь ли, интересен гопник Витька, везущий параличного папашу в дом инвалидов, а не богатырь Пересвет, идущий на битву с ворогами России. Этот Хант, похоже, вообще никаких заказов выполнять не будет. Неуправляем, стало быть…
Вот и получается: снял талантливый фильм – а теперь иди на... И не мешай занятым людям. К тому же Хант – фамилия в нашем кино редкая. Новая, можно сказать, фамилия. Ни деда-писателя, ни папы-режиссёра, ни мамы- сценаристки, ни сестры-актрисы, взял и самоволкой вылез человек со своим фильмом. Хорошо, молодец, по щёчке тебя можно потрепать и конфетку дать (в виде приза как «Открытию года»), но, чтобы взять в большой семейный бизнес, – это уж извини. Тут такая очередь, что большие серьёзные люди ждут и сердятся. Мне могут возразить: Фонд кино даёт денег, но не в полном объёме, вот режиссёры и добирают краудфандингом до нужной суммы. Но неужели нельзя делать исключения и хоть кому-то давать столько, сколько нужно. Сначала придумают идиотские правила, а потом на них ссылаются: у нас правило. Так поменяйте, это ж не скрижали Моисеевы.
Итак, подайте Христа ради талантливому режиссёру на новую картину! Я немножко денег пошлю (у меня не горы золотые) – просто в виде гневного укора бюрократам. И их невыносимой, мёртвой, окаменевшей, забетонированной системе – якобы развивающей кино. А на деле, какое там развитие. Просто иногда трава сильнее камня, и талант пробивается даже сквозь асфальт.