Фильм Кирилла Серебренникова «Лето», посвящённый ленинградскому рок-движению начала 1980-х годов, был показан на Каннском фестивале и сразу вышел в прокат. Где и держится до сих пор, вызывая стойкую симпатию аудитории. Серебренников «поймал волну» и снял хороший фильм о прекрасных людях, одушевлённый романтическим пафосом. Чего на свете не бывает!
КСТАТИ сказать, у меня нет сомнений в авторстве Серебренникова: он выбрал этот сюжет, участвовал в сочинении сценария (вместе с М. Идовым и Л. Идовой), собрал группу артистов, провёл значительную часть съёмок. Ну а прочее в мире высоких технологий доступно и без физического присутствия. Кроме того, все фильмы режиссёра тоже были о судьбе молодых людей («Изображая жертву», «Юрьев день», «Измена», «Ученик»). Это его тема, просто было не совсем понятно, для чего эти картины сняты. Причину перемены режиссёрского не только стиля, но и мировоззрения я усматриваю в чувствительности Серебренникова к «духу времени». Снимал о современности – был, как положено, мизантропом и ёрником. Погрузился в начало 1980-х годов, в атмосферу искренности, чистоты и бескорыстия – и заразился!
Между прочим, если вернуться к спорам о «Садовом кольце», молодому режиссёру А. Смирнову не лишним было бы внимательно изучить «Лето», чтобы понять, что такое профессионализм в кино. Понаблюдать, как работает камера Владислава Опельянца, маскирующая под репортажную съёмку изысканнейшие виртуознейшие кадры. Восхититься вкусом художника Андрея Понкратова (я ещё в «Дуэлянте» ему удивлялась), воскресившего непарадный, обшарпанный и невыразимо прелестный Ленинград 80-х. Посмотреть, как потрудилась легенда «Ленфильма» художник-гримёр Тамара Фрид – ни одного прокола в стилизации времени, снайперская точность... Ну и основное: с людьми, показанными в фильме, хочется проводить время. Они замечательно интересны.
Обычная тусовка на берегу Финского залива. Могла такая быть и сейчас? Да вот нет, не могла. Какая ж сейчас может быть молодёжная тусовка без смартфонов. А эти откровенно стеснённые в средствах юноши и девушки жадно внимательны друг к другу. Бутылки с какой-то дрянью, гитары. И вот один юноша с гитарой по имени Витя трепещет – что скажет о его бесхитростных песенках другой парень с гитарой, по имени Майк.
Виктор Цой (Тео Ю) – образ хорошо нарисованный, но скорее декоративный. А вот Майк Науменко (Роман Билык, он же Рома Зверь) – большая полновесная удача. В нём есть то, чего не хватает в реконструированном Цое, – огромная внутренняя сила таланта, которая задрапирована интеллигентной мягкостью, даже деликатностью повадки. Стоит порадоваться за Майка: среди ярчайших талантов рок-движения 1980-х, он хоть и прозвучал, но был как-то ими приглушён, отодвинут на второй план, стадионов не собирал. И вот спустя эпохи и эры всё-таки стал вознаграждён.
Основная ситуация – жена Майка Наташа (Ирина Старшенбаум) увлекается Цоем (фактически измены не было, но духовно, конечно, была) – реальна. Непосредственные свидетели событий тех лет это подтверждают. Скажем, писатель Павел Крусанов, в те годы увлекавшийся роком и близко знакомый со всеми прототипами «Лета», диагностирует так: «Не надо смотреть на этот фильм как на историческую реконструкцию – это атмосферная фантазия. Во многом точная. Если по мелочам, то самое скребущее слух – это речь Майка. Он всё-таки лидер группы, мог изъясняться твёрдо. Ну и комсомольцы в рок-клубе, конечно, по рядам не метались. Но атмосфера верная – адюльтер на грани, так и не свершившийся. И, в общем, актёры хорошо подобраны... Гораздо лучше «Довлатова»...
Но вот что мне кажется главным в картине «Лето». Её герои – скромные советские парни и девчата. Они обитают в коммуналках, впихиваются в переполненные троллейбусы, пьют ужасное вино, их песенки – голимая и подражательная самодеятельность. Но эти лохматые или кошмарно подстриженные люди, щеголяющие в каких-то комических обносках, живущие мимо денег, – они благородны, как какие-нибудь лорды, они настоящие аристократы. Их душевные движения изящны и элегантны. Они возвышенны, их чувства утончённы, они лишены тени пошлости, призрака вульгарности. Страдающий от душевной измены своей жены Майк не упрекнёт её ни словом, а вежливо самоустранится. А Витя не возьмёт того, что ему откровенно предлагают, потому что это ведь жена друга... Два ленинградских принца соревнуются в благородстве! И на сцену они идут, как в бой, – чтобы заявить «важное своё», только своё, пусть наивное, но предельно искреннее и естественное. И если даже на своём излёте СССР порождал таких людей – он оправдан. При всех идеологических глупостях, при дурацких запретах – оправдан. Причём с неожиданной стороны – со стороны контркультуры, отчаянно влюблённой в «другие берега». Да, влюблены были в иное, а выращены-то здесь! Способность «советского монастыря» порождать духовные взлёты должна быть признана очевидной.
Молодые зрители «Лета» очарованы атмосферой бескорыстного творчества и душевного благородства героев. Как ни смейся над выражением «падение нравов» – оно есть плачевный факт, и самое ужасное в нём – пошлость и корысть в отношениях людей. Оттого и песенок хороших нет, закрыта мелодическая лавочка, и небеса, может, и шлют звуки на землю – да не пробиваются они сквозь слой грязи. А эти самодельные советские юноши в лохмотьях – они ещё что-то слышали...
В «Лете», добавлю напоследок, много забавного, остроумно использованы приёмы «параллельного кино» тех лет (тоже голимая и прелестная самодеятельность с раскрашиванием и царапанием плёнки) – правда, с перебором. Вставные клипы не всегда уместны, совсем неуместен мечущийся по картине «гость из будущего», бросающий героям какие-то реплики. А без дежурной Ахеджаковой в обычной роли растерянной старушки можно было бы и вовсе обойтись. Думаю, фильм бы только выиграл от сокращения минут на 25–30. Но поскольку многие наши фильмы выиграли бы от сокращения целиком, это, согласитесь, мелочные придирки.