Умер – а показывать нечего: ни одного спектакля золотой поры Театра на Таганке паразиты не сняли. Ни «Доброго человека из Сезуана», ни «Антимиров», ни «Гамлета», ни «Обмен», ни «Мастера и Маргариту», ни «Деревянных коней», ни «Послушайте…», ни «Жизни Галилея», ни «Преступления и наказания»! Ничего, ничего! Всё берегли плёнку для своих толстозадых вождей из днепропетровской мафии. Чему удивляться! И сегодня, когда и плёнки дефицитной нет, а есть одна бескрайняя «цифра», снимают для вечности сплошную новомодную трёхгрошовую дребедень и крутят её по «Культуре», равнодушно проходя мимо настоящего искусства. Вот умрёт, скажем, режиссёр NN – и, пожалуйста, все кучки его самовыражения к нашим услугам!
Показали самого Любимова, дающего интервью, – ничего не зная об этом человеке, всё равно невольно задержишься, любуясь. О, это господин! Не раб, не обслуга, не блюдолиз. Господин!
Показали «Всего несколько слов в честь господина де Мольера», старый телеспектакль Анатолия Эфроса по Булгакову, с Любимовым в главной роли. Глаз не оторвать от этого лица – в своей величественной красоте и выразительности его разве с Николаем Симоновым можно сравнить. Наверное, в молодости Любимов был неплохим актёром, но в зрелые годы уж точно обладал всеми задатками мощного трагика. Да и жизнь его – будто трагедия в пяти актах. Ведь трагедия – это не когда «всё плохо и все плачут». Трагедия – это битва человека с миром.
Первый акт: годы актёрства, включавшие в себя и такие оригинальные занятия, как роль конферансье в ансамбле песни и пляски НКВД и съёмки в картине «Кубанские казаки». Нормальная жизнь советского артиста второго плана, когда всё настоящее под спудом, не высказано, спрятано. Первый акт непомерно затянулся – он длился более сорока лет.
Второй акт: Таганка, и этим всё сказано. Полное выявление всех особенностей своего духа, уникальный творческий взлёт, создание изумительной труппы. В те годы не раз твердили, что-де Любимов диктатор и подавляет актёров, они у него точно солдатики – вот ведь глупость безмерная. Да, сильно у нас были подавлены Высоцкий, Демидова, Золотухин, Трофимов, Смехов и т.д. Второй акт продолжался около двадцати лет – до смерти Высоцкого в 1980 году, открывшей для Таганки период горя и утрат.
Третий акт: лишение советского гражданства, странствия Любимова за границей. Это невесёлые страницы. Да, он ставил драматические спектакли и оперы. (Не знаю, кто разрешает режиссёрам драматического театра и кинорежиссёрам делать постановки опер, но единственным оправданием этому служит тот факт, что профессиональные оперные режиссёры ставят оперы ещё хуже.) Но, если мастерство можно унести с собой «в кармане», чего-то самого главного, если ты настоящий русский режиссёр, с собой не унесёшь… Третий акт заканчивается возвращением на родину в конце 80-х годов.
Четвёртый акт: раскол театра (выделение «Содружества актёров») и новая жизнь любимовской Таганки в старом здании. Любимов по-прежнему правит бал властной рукой, делает репертуар, работает без простоев. Но, конечно, новая Таганка – в некотором роде «театр теней». Не потому, что режиссёр стал хуже, – поменялась жизнь, повернулся сам вектор её развития. Акт длился тоже примерно двадцать лет.
Пятый акт: развязка. Что-то треснуло, и из всех щелей полезла тупая мерзость. Актёрский бунт в 2011 году (из-за гонораров – примета времени в полный рост!), уход из театра, порог которого Любимов так и не переступил до смерти. Празднование 50-летнего юбилея Таганки без создателя Таганки, какой-то «Группой юбилейного года», то есть молодыми недоучками, без зазрения совести освоившими бюджет… Последние спектакли Любимова – в театре Вахтангова, в Большом. Смерть – именно такая, о которой просят все христиане, – «безболезненная, непостыдная, мирная».
Как настоящий трагический герой, нарушающий «гомеостаз», Любимов не поборол мироздания, но как долго, как грандиозно и величественно он боролся! Он нисколько не виноват в том, что созидательное театральное время ушло с главной дороги на обочину. Он-то сделал всё, чтобы этого не случилось, но это случилось. Однако история, обернувшись мифом, начинает мощно облучать настоящее и будущее. Так облучает настоящее «та Таганка».
О Таганке написаны горы, обращу ваше внимание только на один факт: какой богатый и оригинальный репертуар придумал Любимов! Он вцеплялся в талантливых поэтов и драматургов и заставлял их работать для театра. Он отбирал лучшую современную прозу – Трифонова, Абрамова, Можаева, В. Быкова. Он никогда не ставил классику для пустого самовыражения. Чувство ответственности? Да, но и могучий, настоящий интеллект. Не начитанность-нахватанность, как у многих современных режиссёров (многие из которых, по сути, просто-напросто глупы), а глубокий ум. Но и сердце имелось – если вспомнить, как бережно и нежно возился режиссёр со своим «творческим сыном» Высоцким…
В последние годы князь Юрий, кажется, «удалился в замок», то есть замкнулся в гордом уединении, и это более чем закономерно – пережить столько предательств. Не хочу сейчас обсуждать, правы или неправы были те, кто раскалывал Таганку или совсем недавно возмущённо шипел в СМИ про невыплаты и недоплаты. Ну хорошо, допустим, вы правы, так и засуньте свою правоту в удобное, всегда доступное место. Если служить тому, что превышает тебя (к примеру, русский театр), или по крайней мере помнить об этом, то вопросы правоты решаются легко, быстро и сами собой.
«Берегите ваши лица» – так назывался один спектакль Таганки. Ну-с, давайте посмотрим, кто сберёг своё лицо, с годами становившееся всё более прекрасным, – Любимов или его оппоненты? Кем можно любоваться как произведением искусства? Кто создал театр-миф? И наконец, чьи дни Господь продлил так щедро, чтобы мы могли иметь перед глазами пример достойной и угодной Ему жизни?
Вот именно.