На телеканале «Россия» состоялась премьера фильма «Бесы» по роману Ф.М. Достоевского в режиссуре В. Хотиненко. Мои страдания во время просмотра подтвердили давно известное: бесы и вправду мучают людей. Но на этот раз они решили пытать нас отсутствием художественных достоинств.
Телемельница последовательно перемолола четыре великих романа. Сначала явился «Идиот» В. Бортко, и в фильме, сохранившем структуру книги, было несколько отменно сыгранных ролей (Чурикова, Петренко, Машков). Затем пришла очередь «Преступления и наказания» Д. Светозарова. Достоинств у фильма было чуть меньше, однако коллизии романа сильно не пострадали, Петербург позапрошлого века выглядел убедительно, и опять имелось несколько талантливо сыгранных ролей (Кузнецов, Панин, Балуев). После этого ТВ выдало «Братьев Карамазовых» Ю. Мороза, и это зрелище уже вплотную подходило к черте, отделяющей слабое произведение от беспомощного. Хотя и там были просветы в актёрской игре (Колтаков, Горобченко). И наконец, «Бесы» Хотиненко довершили падение: в новой версии романа Достоевского структура книги разрушена, и полноценных актёрских удач нет вовсе. Тенденция, однако!
Новые «Бесы» начинаются с всплывающего в пруду трупа Шатова, видимо, потому, что без трупа в начале зритель вообще не будет смотреть никакого телефильма, а прямо пойдёт крушить телебашни и писать возмущённые письма в ООН. Затем в городок прибывает следователь по особо важным делам Горемыкин – фигура, изобретённая сценаристами и сыгранная С. Маковецким. Делать ему в картине нечего, не нужен он ни для чего, однако лицо Маковецкого на пару минут всё-таки приносит в безжизненную атмосферу фильма что-то значительное, не банальное и не примитивное. Эх, думаешь, а как бы лет двадцать назад Маковецкий сыграл Петра Верховенского! И к нему бы Олега Меньшикова в роли Ставрогина – и всё, «Бесы» в кармане. Но главные роли в картине Хотиненко играют молодые актёры А. Шагин и М. Матвеев, и это полный провал.
Надо заметить, не следовало бы слишком доверять возрасту героев, указанному в романах Достоевского: 25–27 лет позапрошлого века предполагают совсем иную степень созревания, люди быстрее взрослели, в 25 лет могли быть генералами и директорами, а в тридцать уже толковали о старости. Кроме того, излюбленные герои Достоевского несут в себе опыт двух тысячелетий христианства и являются не живыми людьми, но художественными образами. Но хорошо, пусть играют молодые, но молодые, пригодные играть Достоевского, а это прежде всего сложность и глубина. И Матвеев, и Шагин – способные артисты, но очень уж незамысловатые, плоские, элементарные. Деревянный Шагин похож на кукольного Петрушку, и, видимо, для придания ему хоть какой-то злодейскости, он ходит почти весь фильм в кожаных перчатках (чтоб не делать отпечатков?). Какой же это бес? Бесы умные, хитрые, недаром говорят «умён, как бес». А это «буратина» какая-то. А Матвеев-Ставрогин ловит бабочек (не баб, те сами лезут к нему, а разноцветных бабочек) голыми руками, мрачно супит брови, зловеще переставляя ноги а-ля Паттинсон в «Сумерках», и более всего схож с каким-нибудь роковым князем из сериала «Институт благородных девиц». Впрочем, женские персонажи фильма взяты из того же «института» (аляповатая костюмированная подделка «под старину»), так что тут полная гармония.
Разница между актёрами, которые успели поиграть в советском кино, и нынешними молодыми «медийными лицами» выглядит уже как трагическая пропасть. Похоже, актёры новой формации вообще имеют превратное представление о своей профессии. Всего несколько минут пробыли на экране А. Галибин (губернатор), Н. Маркина (генеральша Ставрогина), И. Костолевский (Степан Трофимович), но они успели создать хоть какие-то образы, намекнуть на внутреннюю драму, на их лица было интересно смотреть, что и составляет основу актёрства в кино. А Матвеев с Шагиным торчат на экране чуть не часами – и смотреть не на что. Однако именно они в центре фильма, все остальные роли обкорнали, а Степана Трофимовича (в романе это один из сильнейших образов) вообще потеряли: ушёл куда-то, и всё. Единственный луч света – это участие в фильме известного театрального режиссёра Юрия Погребничко (отец Тихон). Вот это, я понимаю, игра! Сколько ума, тонкости, благородной сдержанности – великолепно.
Сложение романа рассыпано, но ничего убедительного взамен не предложено: вялотекущее расследование событий не держит действие, всё разваливается, превращается в плохой дайджест сюжета. Первые 15 минут вообще не прозвучало ни одного слова из Достоевского, шла отсебятина, да это бы ладно, дописал же Юрий Арабов «Доктора Живаго» для картины Прошкина, и получилось выразительно. Но здесь не просматривается цели предприятия. Чтоб занимательнее было смотреть? Но у Достоевского, ей-богу, куда занимательнее.
И главное: плакатно-карикатурный метод изложения приводит к тотальной антихудожественности фильма. Вот на площади зачем-то сооружён загон со свиньями. Среди них танцует ликующий Верховенский, которому удались его пакости. Свиньи визжат, персонаж пляшет, вроде бы выразительно. Однако перед нами же не евангельские свиньи, в которых вселились бесы, а обычные невинные хрюши, притащенные для чего-то вторым режиссёром на съёмки злосчастной картины. Так что плакат нарисован, но в нём нет смысла.
Да и ни в чём я не вижу смысла, несмотря на все уверения ТВ, что новые «Бесы» – исключительно актуальное произведение. Исключительно актуально любое классическое произведение, когда его интерпретация талантлива. Здесь нет и следа таланта – и я не понимаю, что случилось с Владимиром Хотиненко, откуда такая беспомощность, начиная от сценария и распределения ролей и заканчивая безобразной постановкой света в кадре. Видимо, режиссёр взялся не за свой материал.
Понимаете ли, благочестие и благонамеренность – вещи прекрасные. Но они не могут заменить профессиональную состоятельность. Преданный православию Достоевский был бы забыт на следующий день после смерти, если бы не умел к тому же лихо писать романы. И воплощать их на сцене и экране могут только те, в ком есть та самая искра, которая у автора разгорелась в пламя.
Сейчас в Сети можно сыскать уникальный художественный документ. Какой-то благодетель человечества некогда пробрался на спектакль «Кроткая» по рассказу Достоевского (в режиссуре Льва Додина) и снял Олега Борисова своей любительской дрожащей камерой. Весь спектакль снял, фиксируясь только на нём. Посмотрите – и если вы чувствительны к искусству, вас охватит озноб восторга, трепет священного ужаса: перед вами будет герой Достоевского. Вот случай гениальной интерпретации – а не лубок ремесленника.