До российского проката добралась ирландская драма Тима Милантса «Мелочи жизни». Это попытка увязать традиции святочного рассказа и британского социального кино в модной теме общественного покрывательства насилия над женщинами, но сделанная без броских клише и феминистского рукомашества. И глубоко христианская по сути.
Картина Милантса является экранизацией одноимённого романа Клэр Киган о так называемых «прачечных Магдалины». То бишь исправительных учреждениях для грешных женщин при католических монастырях. И работали они вовсе не во времена Алой и Белой розы: действие разворачивается в 1985 году. А в 2011-м Комитет ООН против пыток призвал правительство Ирландии провести расследование происходящего в «прачечных». Ибо уже накопилось достаточно свидетельств, что несовершеннолетних «воспитанниц» сдают в эти живодёрни ближайшие родственники. А причиной может быть что угодно: занятие проституцией, ранняя беременность вне брака, плохая успеваемость. Или просто желание избавиться от лишнего рта.
Впрочем, тема эта не нова. В 2002 году на Венецианском кинофестивале блеснули «Сёстры Магдалины» Питера Муллана, а в конце 1990-х сняла крышку с клоповника документальная картина «Секс в холодном климате». Однако фильм Милантса явно не ставит себе целью обличать. Вся история прочитана глазами стороннего наблюдателя. Она не столько о насилии и жестокости, сколько о банальности зла.
В промышленном городке Нью-Росс пашет при шахте водителем грузовика Билл Ферлонг (Киллиан Мёрфи), развозя уголь потребителям, в том числе и котельной католического монастыря. По сути, он и света божьего не видит, добывая источники тепла для других. Светом его наполняет семья: супруга Айлин (Айлин Уолш) и пять прекрасных дочерей. И вот однажды на его глазах незнакомую девушку насильно тащат от родительской машины на порог монастырского приюта. Конечно, это не его дело, и Билл вмешиваться не стал. Но следом потерял сон, что является классическим признаком растревоженной совести.
У Билла самого детство было не сахар: его юная мама вырастила его без отца, являясь полурабыней в состоятельной семье. А почему он вырос чутким к чужому горю, рассказывают многочисленные флешбэки. С таким характером Биллу ещё труднее оставаться в стороне. Тем более несчастная «воспитанница» умоляет Ферлонга помочь ей выбраться из заточения, а спустя несколько дней он находит её запертой в сарае с углём. А что он может? Он не журналист, не адвокат, у него денег на еду едва хватает, и Рождество на носу. Есть, конечно, соблазн поглубже зарыться в свою нехитрую работу и быт. Но у Билла не получается.
Как добропорядочный католик Ферлонг регулярно водит семью в церковь и немного знаком с настоятельницей монастыря Марией (Эмили Уотсон). Для него это ещё и бунт против веры – попытка усомниться в том, что уж в монастыре-то точно всё делается по справедливости и по воле Божьей. Билл ведь также и мужчина, у которого в крови защищать жену и дочек, хотя по манерам он полнейший добряк. Поэтому и не получается сослаться на «хату с краю», раз в беде оказались не его кровные родственники.
Если книга Клэр Киган строилась на проговаривании мыслей героя, то режиссёр Милантс взял на себя смелость обойтись без многословия. А для этого фильму был необходим актёр калибра Киллиана Мёрфи, умеющий сыграть и работу мысли, и физическое ощущение горя, и полное оцепенение. В «Мелочах жизни» он вполне наработал на второй «Оскар». Хотя узнавать его будут по роли гангстера Тома Шелби в «Острых козырьках», который вместо внутренних монологов снёс бы ворота монастыря и с револьвером в руке освободил узниц. Но сыграть добро с кулаками намного проще.
Интонация «Мелочей жизни» созвучна «Зоне интересов» – прошлогоднему обладателю «иностранного «Оскара». Тот фильм о семье коменданта Освенцима Рудольфа Хесса, живущей на вилле прямо за забором концлагеря, также обходится без смакования ужасов холокоста. Камера вообще ни разу не забирается за забор, отчего фильм становится только страшнее. В семье Хесса все, включая детей, всё знают, понимают и пользуются. А кризис возникает не из-за прозрения, а на фоне возможной потери привилегий, когда Рудольфа переводят с повышением. «Мелочи жизни» тоже не вдаются в подробности того, что происходило в «прачечных Магдалины», а всю справочную информацию дадут скупым титром в финале.
Авторы видят банальность зла глазами чуткого человека, который способен рассмотреть эти самые мелочи мелькающей за его окном жизни. Но почему не шибко умный угольщик один из немногих смог рассмотреть «освенцим» в новой упаковке, функционирующий спустя десятилетия после Гитлера в демократической стране под сенью религии мира и добра (последнюю «прачечную» закрыли в Ирландии в 1996 году)? Ответ банален: просто жителям Нью-Росса было невыгодно идти против монастыря, ставшего в городе градообразующим предприятием. И они видели в нём то, что сами хотели.
Самой страшной сценой фильма стало чаепитие Билла с настоятельницей, за роль которой Эмили Уотсон получила «лучшую женскую роль» на Берлинском кинофестивале. Казалось бы, какая после этого может остаться вера? Но «Мелочи жизни» нельзя назвать антиклерикальной картиной. Ведь если главное в ней – те самые мелочи, то вера в человеческое достоинство возрождается в безмолвном финале, когда смущённый собственной дерзостью герой топчется на пороге собственного дома. Ведь в какой-то мере Билл пошёл и против собственной семьи, поскольку его дочек могли исключить из школы. Но как раз так и должен поступать христианин.