Подписывайтесь на «АН»:

Telegram

Дзен

Новости

Также мы в соцсетях:

ВКонтакте

Одноклассники

Twitter

Аргументы Недели → Культура № 23(565) от 14.06.17 13+

Был ли Чайковский падшим ангелом?

, 12:29 , Писатель, критик, драматург

На сцене московского Театра имени Ермоловой состоялась премьера спектакля «Чайковский». Представление, созданное по киносценарию Юрия Арабова, осуществил режиссёр А. Созонов, художественный руководитель спектакля, он же художественный руководитель театра в целом – Олег Меньшиков. Полной победой этот спектакль назвать трудно, но интерес он пробуждает, несомненно.

Шутка ли – Чайковский! Он сегодня на переднем крае борьбы, входит в десятку главных символов России (Пушкин, Сталин, Гагарин, Калашников, Лев Толстой…). Любая попытка рассказать о личности композитора просто обречена на повышенное внимание. Сразу предупрежу: те стороны жизни композитора, которые так разжигают любопытство обывателя, в спектакле Театра имени Ермоловой здравомысленно проигнорированы. Они и Юрия Арабова не волновали – в его киносценарии намеренно взят другой масштаб измерения Петра Ильича. Он заподозрен не в бытовом аморализме, но в том, что был нисколько не человек. Человек такой музыки писать не может. Чайковский был – падший ангел. А потому в принципе обычной человечьей жизнью был жить не в состоянии…

Сценарий Арабова был уже экранизирован, фильм «Апокриф: музыка для Петра и Павла» на экраны вышел в 2004 году… то есть, строго говоря, никуда он не вышел. Странное молчание окружило эту картину (снял её режиссёр иранского происхождения Адель Ад-Хадад), невинную, как подснежник, рассказывающую о том, как Пётр Ильич приехал на пару дней в имение своей сестры. Все роли второго плана были сыграны отлично, а вот Чайковский не получился (играл его молодой артист). В культурной памяти остался один Чайковский – космический Иннокентий Смоктуновский из картины И. Таланкина 1970 года. Публика любит, чтобы великих людей играли великие артисты. Или хотя бы обладающие экстраординарным обаянием и силой воздействия. Будем перевоспитывать публику? Успехов…

Собственно говоря, эти же проблемы перекочевали и в спектакль Театра Ермоловой. Киносценарий – не пьеса: он собран из мелких кусочков и небольших проявлений персонажей. Кто-то успевает обрисовать своего героя, кто-то нет. Но в целом жители имения Каменка составили устойчивую комедийную группу: мнимогрозная бабушка (А. Назарова) зычно вещает, сидя в кресле; нервная сестра (М. Бортник) норовит упасть в обморок, так она боится огорчить Петю; помещик Давыдов (Ю. Казаков) суров, добродушен и вздорен одновременно, а настоятель отец Александр (Н. Татаренков) и сам психопат почище Петра Ильича… Для правильного построения композиции противостоять копошению мирной сельской жизни должен герой. Он страдает от пошлости быта. Он во всём виноват, он нарушает земной порядок и уют. Появляющаяся на сцене безумная жена Чайковского – дама Антонина (обаятельная А. Воркуева) разъясняет: после первой брачной ночи с Чайковским она нашла на подушке белое пёрышко. В конце же спектакля Чайковский вынимает из шевелюры чёрное пёрышко. То есть белые его крылья уже успели стать чёрными, потому что он – падший ангел, то есть демон.


Боже, кто это может сыграть вообще?! Да ещё если учесть, что роли-то, в сущности, нет, разве пара более-менее пространных диалогов. Чайковского играет артист Сергей Кемпо (зритель мог его узнать по роли Дориана Грея в спектакле Театра Ермоловой «Портрет Дориана Грея» в постановке Созонова). Прекрасные внешние данные, пластичность, явная музыкальность, несомненное обаяние. Но – падший ангел? Это клевета. Просто нервный молодой человек в белой рубашке. В «зонах молчания» (это когда у актёра текста нет) – исчезает. Страдания героя так аристократичны, так изысканны (весь мир для него звучит, поэтому он мучается ежесекундно), что для сочувствия ему нужны сильные и прочные основания. И они появились бы, если бы Чайковского сыграл сам Олег Меньшиков. Всё встало бы на свои законные места. В пёрышки Меньшикова, равно белые или чёрные, зритель бы поверил (на время спектакля). Он бы и молчал так, чтобы на него все смотрели не отрываясь. Своей «неподражательной странностью», масштабом артистической личности он бы создал необходимый противовес: вот необычный человек – вот обычные люди. Возраст тут не имеет никакого значения.

Спектакль поставлен в стиле эстрадного шоу (но шоу культурного) – сцена почти пуста, персонажи перемещаются по ней в бодром темпе, выкрикивают текст, время от времени выражая эмоции в причудливых танцах. Не знаю, что именно поставил Созонов, а что Меньшиков, но уж начало спектакля, где Чайковский плывёт в воздухе среди затейливых световых фигур, – это точно Созонов (в «Дориане Грее» игра света стала главным героем спектакля). Наверное, от Меньшикова – некоторый вкус в установке темпоритма, ни одна сценка не затянута, и публика не успевает заскучать.

Кульминацией спектакля становится диалог Чайковского с призраком Моцарта (Ф. Ершов). Молодой артист весело и лихо справился с коварной задачей – его Моцарт шуточный, забавный, и стоит ли так уж серьёзно относиться к главному его заявлению, основной мысли автора? Дескать, гении – это падшие ангелы, которые своим творчеством стремятся оправдаться перед Создателем, но на том свете другие критерии оценки человека, и гениальность не стоит ничего. Красивая фраза, но это всего лишь фраза.
Позвольте не согласиться. Допустим, гениальные композиторы подслушивают небесную музыку, а к гениальным поэтам прискакивает крылатый Пегас. Хорошо. Но ведь кроме гениальности есть ещё и труд творчества, и тут небо никак не поможет. Надо сидеть, править, записывать, вон у гениев черновики-то все исчёрканы. Казавшийся иным современникам легкомысленным, Чайковский был великим тружеником. А за это должна быть скидка на том свете – иначе зачем он вообще нужен, этот тот свет?


Напоследок замечу, что доброкачественность, так сказать, общего мироощущения Театра Ермоловой очевидна – в спектаклях этого театра вообще и в «Чайковском» в частности нет никаких популярных мерзостей (отвращения к жизни, издевательств над автором, нехудожественной обнажёнки и т.д.). Но недочёты вкуса встречаются: например, вряд ли уместна сцена, где Чайковский лупит по лицу свою несчастную зануду-жену с криком «Сволочь!». Слишком, на мой вкус, резки краски, которыми рисует талантливый Н. Татаренков образ отца Александра – он больше похож на психованного актёра, чем на священника, у которого психофизика иная, не актёрская. Но это мелочи.

Главное – сам Меньшиков и должен был играть Петра Ильича Чайковского. Дорогу молодым? Конечно. Но не в этом случае.

 

Подписывайтесь на Аргументы недели: Новости | Дзен | Telegram