О нокаутирующих ударах по экспорту России на всех фронтах

На сегодняшний день расклад, если вкратце, таков. Мировой рынок энергоресурсов разбалансирован из-за глобального экономического кризиса, спровоцированного пандемией CoVID-19. На нём имеется стойкий профицит предложения, причём не только по нефти, но и по газу, что рекордно опускает цены. И, по всем прогнозам, дисбаланс не исчезнет до конца года, даже если ОПЕК+ сократит нефтедобычу ещё больше. Что, вообще-то, маловероятно.

От низких цен страдают все. А период слабой ценовой конъюнктуры грозит затянуться. Самый простой выход из такой ситуации – выключить из нефтегазовых поставок очередное слабое звено.

Основная слабость России хорошо известна – это её менеджмент. Как на уровне государства, так и в крупнейших госкомпаниях. Непродуманные, непросчитанные, нелепые решения управленцев – основа уязвимости РФ. И ей начинают пользоваться.

Что происходит на нефтяном направлении, уже более-менее известно и хорошо разжёвано. Низкие цены прогнозируют аж до 2025 года. А вот что начинает твориться на газовом. Цены на газ в Европе опустились до многолетних минимумов, причём стоимость на голландском хабе TTF, крупнейшем в регионе, достигала 26 долл. за тысячу кубометров. Это более чем в два раза ниже чем на границе России, в Смоленской и Псковской областях, где газ стоит порядка 60 долл., и даже дешевле, чем в Ямало-Ненецком автономном округе, то есть фактически «на скважине». Чуть лучше ценовая ситуация на газовом хабе в австрийском Баумгартене (наиболее приближенном к России). Там по итогам пятницы зафиксирована отметка 49,7 долл. за 1 тыс. куб. м.

Но в любом случае у «Газпрома» точка безубыточности лежит примерно на 85 долл. за тысячу кубов, из которых половина расходов приходится на транспортировку голубого топлива до целевых рынков. И, как вишенка на торте, цены на природный газ в Европе с поставкой в короткие сроки могут опуститься до минусовых значений, предупредили западные аналитики. А ведь 57% экспортного портфеля «Газпрома» реализуется по долгосрочным контрактам с прямой привязкой к ценам на европейских торговых площадках.

Кроме того, прошлогоднее соглашение с «Нафтогазом» российский газовый монополист заключил на условиях «качай или плати». Это значит, что при сокращении физического спроса на газ в Европе снижать прокачку придётся по «Северному» и «Турецкому» потокам, а Украина свои деньги за транзит, 31 долл/тыс.куб. – около 3 млрд долл. в год – получит в любом случае. То есть, окупаемость «потоков» уносится в настолько отдалённое будущее, что о ней лучше забыть сразу. Меж тем операционные расходы капают уже вовсю.

Словно этого мало, последовал ещё один нокаутирующий удар, который затрагивает наше всё не напрямую, как в ситуации с американскими санкциями по «Северному потоку-2», но не менее серьёзно. Катар, крупнейший в мире производитель сжиженного природного газа, заявил, что не намерен сокращать поставки из-за пандемии коронавируса и планирует значительно увеличить мощности в ближайшие годы. Об этом сообщил в пятницу министр энергетики и главный исполнительный директор государственной Qatar Petroleum Саад Шерида аль-Кааби. «Мы являемся самым эффективным производителем в мире с точки зрения затрат и поэтому можем преодолевать рыночные шоки», – сказал он в ходе вебинара американского-катарского Совета по бизнесу. «Многие производители будут вынуждены сворачивать добычу из-за низких цен», но для Катара такой сценарий исключается, добавил аль-Кааби.

Qatar Petroleum планирует нарастить производство в 1,5 раза к 2025 году, до 110 млн тонн, и почти вдвое - к 2027-му до 126 млн тонн. Для этого компания запускает месторождение North Field, где уже пробурено 80 разведочных скважин. Под новый газ заключены контракты на строительство 100 СПГ-танкеров. Вслед за Катаром новые мощности запускаются в США. С начала 2020 года экспортные разрешения получили сразу 4 американских проекта СПГ.

Для того, чтобы сопоставить объёмы, можно упрощённо принять, что при регазификации СПГ из одной тонны получается примерно 1,5 тыс. кубометров обычного газа. То есть, показатели вполне масштабные. И, по прогнозам, уже через 8 лет именно СПГ будет занимать две трети глобального газового рынка. На котором «Газпрому» придётся потесниться.

Впрочем, у России тоже есть проекты в СПГ-сфере. Основным оператором там является «Новатэк». Его проект «Ямал-СПГ» получил неожиданный бонус от природы: на арктической побережье сжижать газ дешевле, чем в песках Аравйской пустыни. Реальная производительность линий на «Ямал СПГ» в холодном арктическом климате оказалась на 7-8% выше, чем заложено проектом, а мощность завода вместо «паспортных» 16,5 млн тонн СПГ в год превратилась в 17,5-18 млн тонн. С другой стороны, главный риск развития СПГ-отрасли в России — технологические санкции, поскольку страна пока сохраняет зависимость от западных технологий, хотя «Новатэк» и пытается добиться максимальной их локализации. Как пример после ухода Shell из проекта «Балтийского СПГ» в Усть-Луге, возник вопрос о технологии сжижения газа для этого завода, который не решён до сих пор. Помимо того, есть сомнения, что у России окажется достаточно танкеров для перевозки всех анонсированных на будущее объёмов производства СПГ. Наконец, в условиях коллапсилующего спроса «Новатэк» и «Газпром» будут конкурировать фактически друг с другом за потребителя.

В итоге складывается интересная ситуация. «Газпром» попал в ловушку своих амбиций с «Северным потоком – 2», зависшим на неопределённый срок, и несёт убытки. А против проекта тем временем готовятся всё новые и новые санкции, в том числе против покупателей российского газа. Если это случится, на газовом фронте Россия фактически проиграет, а госконцерну потребуется господдержка. И как нельзя кстати мегапроект «Газпрома» предложили оплатить гражданам.

На нефтяном фронте аналогичная ситуация. «Роснефть» уже побежала в Кремль за налоговыми льготами, без которых её уже начатые нефтегазовые проекты могут оказаться убыточными. По этой теме Игорь Сечин и Владимир Путин в мае разговаривали тет-а-тет, лицом к лицу – в прямом смысле слова (в кабинете российского президента). И часть нефтяных скважин, временно выведенных из добычи для реализации апрельских договорённостей в рамках ОПЕК+, возможно, в дальнейшем не удастся вернуть в строй, что будет означать спад нефтедобычи в перспективе. Фактически, под ударом оказалась вся нефтегазовая составляющая российского экспорта, а это почти две трети его стоимостного объёма.