День медсестры от доктора Моторова

Сегодня День медицинской сестры. От всей души поздравляю с праздником всех медсестер и медбратьев. Я думаю не все представляют какая это тяжелая работа. В мою бытность медбратом мне хотелось только одного. Выспаться. Ничего больше. Лишний час сна был дороже всего на свете.

К исходу второго месяца моей службы в реанимации, я освоился до такой степени, что сделал свою первую самостоятельную операцию. И хотя операция была пустяковая - трахеостомия, я чувствовал необычайное воодушевление. А все потому, что один из наших врачей, доктор Бухарин, решил стать кандидатом наук.

Выражалось это в том, что Бухарин каждый раз до обеда читал медицинскую литературу, потом из книг выписывал важные для науки абзацы, потом обедал, а после обеда заваливался спать. Видимо, так у него лучше переваривалась информация.

И вот как-то раз, именно после обеда, он подозвал меня и поинтересовался, участвовал ли я когда-нибудь в трахеостомии.

-Участвовал! - горячо заверил я. - У Юрия Яковлевича на крючках стоял, целых два раза.

От тех двух раз, что я был ассистентом, меня и так распирало от гордости.

- Молоток! - обрадовался Бухарин. - Возьмёшь себе кого-нибудь в помощь, вот хоть Сашку, и накинешь трахеостомку больной, на третьей койке.

- Я??? Сам??? Трахеостомию??? Так это…это же только врачи делают… Да как же … - я даже вспотел.

- Слушай, Леша, - сказал Бухарин, - ты же, как я слышал, врачом мечтаешь стать? Ну, так вот, что главное для врача?

- Для врача главное - это сочетание знаний фундаментальных, специальных, а также богатый клинический опыт! - резво отбарабанил я.

Бухарин поморщился и взял меня за пуговицу халата.

- Запомни, Леша! Главное для врача, - это не ссать! Ты только вместо трахеи в пищеводе дырку не прорежь и все будет как надо!

Тут мне уже совсем поплохело.

- Короче, я спать в третий блок, меня не кантовать! - скомандовал Бухарин, скатал матрас и действительно отправился в третий блок, который тогда стоял законсервированный на случай гражданской войны.

Ну и что тут будешь делать? Ладно, не боги горшки обжигают...

Я позвал в ассистенты, как мне и было предложено Сашку Козельцева, одного из наших медбратьев, он тут уже целых полтора года отработал после армии, но трахеостому сам еще делать не умел и на мое предложение с необычайным энтузиазмом согласился. Мы прикатили лампу, тазики поставили, намылись, облачились в стерильные халаты, перчатки и начали.

А я, с понтом главный, еще и командовал медсестре из нашей бригады, какой внутривенный наркоз давать. Все, кстати, очень грамотно, я потом спустя много лет, когда этот случай вспоминал, ни одной особой промашки не заметил.
Перед первым кожным надрезом я на секунду зажмурился, вдохнул поглубже, а потом и приступил, чего тянуть!

Я резал, Сашка растягивал рану крючками, все шло как надо, кровило не сильно, глаза боятся, руки делают, мы быстро выделили трахею, я еще специально пальцем пару раз проверил, что это именно трахея, а то напугал меня Бухарин пищеводом. Потом по всей науке окошко в трахее выкроил, трубку вставил, да к аппарату подключил. И мы уже почти закончили, как вдруг с эстакады раздался звонок, и Козельцев, а он в то дежурство был ответственным медбратом за прием с улицы, заорал, чтобы я зашивал без него, и пулей умчался принимать «скорую».

И тут мне ясно вспомнилось, что зашивать-то я и не умею. Совсем. Как-то не доводилось раньше.

Тогда я выскочил в коридор, пинком распахнул дверь в третий блок, подлетел к койке, на которой храпел Бухарин, и врезал по ней ногой. Подскочивший Бухарин спросонья не понял, что за ужас такой над ним стоит в зеленом халате, с маской на лице, да еще с высоко поднятыми руками в окровавленных перчатках. Он даже заорал. Но я спокойно ему сказал:

- Юрий Георгиевич, это Моторов, мы наложили трахеостому, только я не знаю, как зашить рану, а Сашка от меня убежал! Зашейте, пожалуйста, а то действие наркоза скоро закончится!

Бухарин помотал головой, нашарил свои шлепанцы, во втором блоке смочил руки спиртом, в две секунды наложил швы и снова завалился спать. Конечно, он был виртуозом.

Наутро, во время большого обхода, ректор Первого меда, академик Петров, подойдя к койке, на которой лежала эта больная, произнес в полной тишине:

- Надеюсь, вы все в курсе, что эта больная - сестра министра здравоохранения Армении? Мне по её поводу дважды звонили из ЦК КПСС. Так что, сами понимаете.

Тут академик оглянулся на свою внушительную свиту и многозначительно поднял палец.

Бухарин встретился со мной взглядом и тайком показал кулак. Через пару лет он защитился и ушел в другую больницу на повышение. Мне его сильно не хватало.

Сейчас, когда я рассказываю молодым, что свою первую операцию я провел, будучи восемнадцатилетним, и сделал я её по приказу начальника, сестре министра здравоохранения Армении, все начинают ржать, думая, что это один из моих розыгрышей.

А все это, между прочим, чистая правда."