Две державы соревнуются за региональное (а не глобальное) лидерство, активно используют прокси-войны и активно поддерживают суб-государственные вооруженные формирования.
Отправная точка анализа – баланс сил в международной системе. В первую очередь здесь нужно сказать о постепенном уходе США из региона и переориентации американской внешней политики на Восточную Азию. Это началось еще по время администрации Барака Обамы и продолжилось при Дональде Трампе. США вывели свои войска из Ирака, сократили свое военное присутствие в Афганистане и заявили о плане выхода из Сирии...
Вторая тенденция – общемировая, которая выражается в появлении новых центров силы, бросающих вызов глобальному лидерству США. Россия стала активным игроком в регионе, в частности пообещав Ирану кредит на $5 млрд, которые тот потратит на инфраструктурные проекты и возобновив с Исламской республикой военно-техническое сотрудничество...
Иран пытается заполнить образовавшийся после свержения Саддама Хусейна вакуум власти в Ираке через различных агентов влияния (например, есть версия, что продвижению вице-премьера этой страны Нури аль-Малики способствовал Корпус стражей революции). Помимо этого Исламская республика поддерживает организацию Хезболла в Ливане, режим Башира Асада в Сирии, палестинский Хамас и хуситских повстанцев (Ансар Аллах) в Йемене.
В распоряжении Ирана также есть мощный геоэкономический инструмент – теоретическая возможность перекрыть Ормузский пролив. Через Ормузский пролив проходит до 30% перевозимых по воде углеводородов и приостановка судоходства сильнейшим образом ударит по финансам Саудовской Аравии.
Усиление Ирана было замечено Саудовской Аравией. Согласно принципу дилеммы безопасности, это сформировало в политической элите Королевства Саудитов запрос на усиление внешней безопасности страны. Определенный вклад внес и постепенный уход США из региона. Долгое время Саудовская Аравия практиковала стратегию следования за сильной стороной (bandwagoning), то есть за США, что предопределяло низкие расходы на оборонную политику. Однако изменившаяся ситуация вынудила Саудовскую Аравию пересмотреть структуру расходов. В 2016 году Саудовская Аравия потратила на оборону $64 миллиарда долларов – в пять раз больше, чем Иран. В 2017 году на оборону пошло более 11% ВВП Королевства. Также Саудовская Аравия провела ряд силовых операций за рубежом, в том числе операцию «Буря решимости» и «Возрождение надежды» против йеменских хуситов...
До 1979 года Саудовская Аравия и Иран относительно мирно сосуществовали, находясь под покровительством США и связанные монархической солидарностью. Но Исламская революция внесла серьезные коррективы.
Саудовская Аравия идентифицирует себя как ваххабитская монархия (то есть ультраконсервативно-суннитская), а Иран идентифицирует себя как шиитская республика. Лидер иранской революции аятолла Хомейни неоднократно заявлял, что монархическое правление чуждо исламу. Более того – религию Саудовской Аравии он называл «американским исламом». Таким образом, раскол проходит по религиозной и политической линии. В своей внешней политике Саудовская Аравия движима страхом, что Иран будет пытаться экспортировать шиитскую революцию и в том числе поднимет на восстание шиитов, проживающих на территории саудовского нефтеносного округа Эш-Шаркия.
Иран, в свою очередь, рассматривает Саудовскую Аравию как союзника Соединенных Штатов, что не добавляет симпатий.
При этом следует добавить, что в исламском мире Саудовская Аравия пользуется большим авторитетом, чем Иран, т.к. на территории Саудовской Аравии находятся две священные мечети – аль-Харам в Мекке и Мечеть Пророка в Медине. Король Саудовской Аравии, соответственно, носит титул Хранителя (Служителя) Двух Святынь.