«Финиковые» революции в Северной Африке, особенно в Египте, на первый взгляд коснулись только отдыхающих там российских туристов, сотрудников нефтяных компаний, русских жен и детей местных жителей. Однако на волне хаоса и уличной «демократии по-каирски» к власти в этом ключевом регионе вполне могут прийти радикальные мусульманские организации. Это неминуемо отразится на самых уязвимых регионах нашей страны.
Как предотвратить такой сценарий? «АН» обратились к самому известному востоковеду, главному научному сотруднику ИМЭМО РАН, доктору исторических наук Георгию Мирскому.
- Наша страна сейчас никак не может влиять на события в Египте, Тунисе, Йемене, других государствах Ближневосточного региона. Она может только наблюдать. Никаких позиций у нас там не осталось. При Союзе мы действительно были «старшим братом», но когда рухнула советская власть, они поняли, что опираться на нас уже нельзя. Переориентировались на Запад.
При этом внешняя политика России в арабских странах зачастую невнятная. Ученые-востоковеды к ее разработке практически не привлекаются.
Горящая спичка революций
– Внутренние или внешние причины послужили детонатором последовательных революций в регионе?
– Взрыв спровоцировала объективная обстановка, ситуация, которая в этих странах развивалась на протяжении последних нескольких десятилетий. Первое – авторитарно-полицейский несменяемый режим. Он начинает все больше раздражать людей. Люди включают телевизор и тридцать лет подряд видят на экране одно и то же лицо. Все СМИ под контролем власти. В стране происходит одно, а в газетах, например в Тунисе, человек не может увидеть хотя бы относительно объективную картину. Второе – дикая безработица среди образованных людей. За последнее время в Тунисе и Египте были предприняты большие усилия для улучшения системы образования. Но обеспечить рабочими местами людей не смогли или не догадались. В Тунисе, например, безработица составляла почти 25% среди людей, имеющих образование.
И вот парень, имеющий хороший диплом, вынужден был идти торговать овощами. А потом его еще и избили в полиции. Он сжигает себя. Интернет сразу сообщает об этом всему миру. И молодежь идет на баррикады.
Но главная причина – дикая, безудержная коррупция в органах власти, в правящей верхушке, сверху донизу. Нет демократии, нет оппозиции или она «карманная», контролируемая властью. Всем известно, что господствующая доминирующая буржуазия – родственники, близкие и знакомые президентов, или «жирные коты», как их называют в мире, понастроили себе роскошных вилл, резиденций, купили яхты и самолеты. Коррупция на фоне абсолютной безнадежности для населения. Как бы люди ни протестовали, куда бы ни жаловались – все уходит в песок. А власть делает все что хочет.
Достаточно одной спички для пожара. В Тунисе это реально оказалось спичкой. И она подожгла сначала молодежь, а потом всех остальных жителей. И сработал эффект домино.
Антагонисты исламисты
– Как будут развиваться события дальше? Какие страны еще могут попасть под раздачу?
– В Иордании правящая верхушка ведет свой род от пророка Муххамеда. И никто его свергать не осмелится. Королевская гвардия состоит из бедуинов и потомков черкесов, вывезенных с нынешней территории Кавказа.
Ливия – очень богатая страна, там уровень жизни значительно выше, нет нищеты. Лидер Муаммар Каддафи – арабский Фидель Кастро. В Сирии тоже маловероятен подобный сценарий: есть внешний враг – Израиль, который объединяет нацию. Правительство считается гарантом борьбы за возвращение аннексированных сирийских территорий. Это мобилизует народ.
В Йемене ситуация еще больше осложнится. Это бедная страна, населенная малограмотным набожным населением. Там есть территориальные, сепаратистские тенденции юга. Значителен в политике фактор влияния «Аль-Каиды».
В Алжире такой же непринимаемый людьми режим, как был в Тунисе. Но в 90-е годы там шла гражданская война, лилась большая кровь, и захотят ли алжирцы повторения таких событий – большой вопрос. Скорее всего, в обозримом будущем все останется по-прежнему.
– Самая непредсказуемая ситуация в Египте?
– Да. Хосни Мубарак выбрал тактику выжидания. Уходить он не собирается и считает, что долго митинговать не будут, мирские заботы отвлекут. Полиция исчезла, появились мародеры. Людям приходится самим охранять свои дома и магазины. Власть заявит: при нас было спокойно, а сейчас бардак и хаос.
Решающее слово сейчас за армией, которая всегда поддерживала Мубарака. И пока еще поддерживает. Но армия может решить, что президента легче убрать, чем подвергать всю систему угрозе полного демонтажа. Тем более что неминуемо начнутся перебои с продовольствием, не будет хлеба. Ведь порт Александрии, через который шли грузы, закрыт. Туризм рухнул, и, когда поднимется, – непонятно. Начнутся проблемы с электричеством и водой. И генералы, если увидят в уходе Мубарака возможность спасения страны от развития анархии, могут отвернуться от него. Но есть риск – удовлетворятся ли манифестанты? Такого рода квазиреволюционные события имеют свою логику развития. Требования людей только возрастают. Вначале только отставка президента, затем и всего правительства, а там и до суда над высокопоставленными чиновниками, генералами прошлого режима недалеко…
Но в таком случае придется объявлять выборы. И радикалы из «Братьев-мусульман» могут набрать очень много голосов. Считается, что их поддерживают примерно 20% населения, но точно сказать не может никто. При этом – самая дисциплинированная часть электората именно у радикалов. У них четкий лозунг: «Чистый ислам – вот решение всех проблем». Все беды арабов от шайтанов – Запада и коммунистов. Значит, надо возвращать традиции истинной религии.
Среди бедноты у большинства избирателей эти лозунги встречают полное одобрение. Только для военных исламисты – это угроза. И армия сейчас ломает голову: что же делать? Пожертвовать Мубараком, чтобы спасти всю систему, или наблюдать конец всего государства. Ведь спустя какое-то время они вслед за президентом отправятся в изгнание. То есть ситуация очень сложная, противоречивая, патовая.
– США выгодно дестабилизировать ситуацию в регионе?
– Нет. Они миллиард долларов в год давали Египту на закупку вооружений. Столько же получает Израиль. И больше никто в мире. В США, конечно же, очень боятся прихода радикальных мусульман к власти в этом регионе. А Египет – один из ключевых игроков. Американцы никогда не кладут яйца в одну корзину, контакты с оппозицией они поддерживали и поддерживают.
Арабский мир как зеркало русской революции?
– Сейчас финансированием наших террористов в основном, по данным спецслужб, занимаются саудиты. Йемен, Египет в основном «предоставляли» рядовых бойцов или инструкторов. Увеличится ли финансирование боевиков на Северном Кавказе, если радикалы значительно усилят свое влияние?
– Конечно. Те люди, которые могут претендовать на резкую исламизацию политики Египта, по взглядам те же саудиты. Будет радикализировано обучение в каирском «Аль-Асхаре», знаменитом мусульманском богословском университете. Но Египет не сравним с Саудовской Аравией по финансовым ресурсам. Финансирование наших боевиков может увеличиться, но соизмеримо финансовым возможностям.
Существует другая опасность – резкая радикализация некоторых республик Средней Азии. Сейчас в Ташкенте и Душанбе многие молодые люди затаив дыхание смотрят на то, что происходит. Как будут там развиваться события, кто победит? Узбекистан и Таджикистан – самые уязвимые точки на территории бывшего Союза, по которым почти наверняка ударят радикалы из арабского мира. Но если ударят там, то отзовется и в России.
– Вы сказали – бедность, безработица, авторитарность и несменяемость властных режимов, постоянное вранье СМИ, отсутствие реальной оппозиции – это очень что-то напоминает…
– Да, вы правы. Особенно некоторые регионы Северного Кавказа. Но есть и разница. В России пока существует такой мощный фактор, как мобилизация вокруг руководства страны из-за геополитического положения. Нам десятки лет говорят – кругом враги. И пока люди рассматривают власть, особенно Путина, как гаранта независимости России – египетской схемы каирских ночей у нас не будет.
Для России я пока противник прямых параллелей, а вот для среднеазиатских республик – это серьезный фактор возможной нестабильности.