Двадцать лет назад, 7 декабря 2001 года, под ударами войск коалиции во главе с США пал Кандагар, неофициальная столица «Талибана» (организация признана террористической и запрещена в РФ) и последний оплот террористов в Афганистане. Началась двадцатилетняя оккупация. Сегодня Афганистан стоит на краю финансовой пропасти. Правительство состоит из террористов, поэтому 10 млрд долларов госсредств заморожены на счетах западных банков. Бюджет потерял 80% доходов — это была зарубежная помощь. Наличных почти нет. Платить чиновникам нечем. Учителей вынуждают выходить на работу бесплатно. Из 2,5 тысячи больниц и медпунктов, оставленных прежним правительством, сохранилось менее 500. Развивается двузначная инфляция. Прогноз ООН — сокращение ВВП на 30% в ближайшие два года и возможный массовый голод.
Как страна пришла к катастрофе? Этот вопрос останется предметом исследований специалистов на долгие годы. «Новая газета» публикует мнение востоковеда, кандидата политических наук Василия Кравцова об удивительной борьбе за власть в гибнущем проамериканском режиме и внутриполитических обстоятельствах в США, которые привели к его драматическому падению. Это заметки человека, более сорока лет наблюдавшего за основными фигурами афганской политики в силу профессии. Разумеется, они носят личностный отпечаток: судьбу Афганистана решал вовсе не один человек. Но детали этой истории весьма поучительны.
Падение Кабула и драматический выход войск коалиции из Афганистана постепенно уходят в историю. Но в Соединенных Штатах маховик «разбора полетов» только набирает обороты. За кулисами, в структурах безопасности США, афганские итоги подводятся очень жестко. Основные споры идут между Госдепом, Пентагоном и ЦРУ.
Мы это видим по материалам Конгресса, вбросам силовиков в американских медиа. Появилось важное концептуальное интервью Генри Киссинджера, злые, но верные умозаключения наиболее уважаемого мною американского афганиста Барнетта Рубина, досаждают «афганскими» вопросами госсекретарю США Этнони Блинкену. Самым ярким событием стало большое интервью специального посла Госдепа по афганскому урегулированию Залмая Халилзада, главного архитектора практической политики во время американского присутствия в Афганистане от Республиканской партии.
Это была блестящая журналистская работа ведущей программы «Лицо нации» Маргарет Бреннан с телеканала CBS, взявшей интервью через пять дней после его отставки. Она впервые публично задала принципиальные вопросы и в значительной мере своего добилась.
Итак, американское общество, политики и журналисты ищут ответ на главный вопрос: почему режим президента Наджибуллы Ахмадзая уверенно продержался 3,5 года после вывода войск (и держался бы дольше, не будь распада СССР), а режим президента Ашрафа Гани Ахмадзая умудрился рухнуть еще до полного вывода иностранных войск?
Нам важно не пройти мимо этих размышлений о причинах поражения своей политики в Афганистане и строить на их основе собственные выводы. Придя к власти, администрация Рональда Рейгана искала специалиста, который смог бы осмыслить ситуацию и сформировать афганскую политику после ввода советских войск в эту страну. Ведущим консультантом республиканцев и стал Залмай Халилзад.
Почему же так важно понять роль одного человека во внешней политике США — стране, где по законам и политической практике недостатки и ошибки чиновника или целой группы должны уравновешиваться институционально механизмами сдержек и противовесов, а также в процессе борьбы мнений? В будущем это поможет лучше понять процессы в политических механизмах США. Нам надо принять к сведению чужие ошибки. Они сослужат нам хорошую службу.
Пламенные речи Халилзада, интервью и статьи в прессе, выступления на афганских слушаниях в Конгрессе в 80-е годы были написаны по большей части его супругой Шерил Бенард (Cheryl Benard). Неудивительно, что он манипулировал ситуацией в рамках именно американских стереотипов. Взгляд на Афганистан и вообще Восток, порожденный американской политической ментальностью, несмотря на этническое происхождение, — важная особенность подходов Халилзада на протяжении всей карьеры. После американского вторжения и последующей оккупации Афганистана и Ирака ничего не изменилось. А ведь в 1985–2021 годы он занимал ключевые посты и кардинально влиял на выработку всей политики США и НАТО на своей первой родине.
Перед нами успешная карьера американского чиновника, игравшего ключевую роль в выработке решений по Ближнему и Среднему Востоку. Она прошла в следующих обстоятельствах.
Интервенция в Афганистан с самого начала сопровождалась разногласиями в руководстве США. За 20 лет так и не сформировалось единое для всех ведомств и политических групп концептуальное мнение, тем более официально оформленное.
Пентагон изначально стремился ограничить афганскую экспедицию исключительно миссией мести за теракты 11 сентября и подавлением очагов терроризма.
Другое видение представляли внешнеполитические структуры. Там пытались развернуть построение нового афганского государства таким образом, чтобы оно при любых коллизиях оставалось проамериканским. Были надежды, что Афганистан и Ирак станут частями нового, демократического и процветающего, Ближнего Востока. Ставилась цель преобразовать Афганистан в мирное, союзное США национальное государство. Все это отчасти напоминало, а в некоторых случаях даже повторяло советскую политику в ДРА.
Параллельно преследовались и другие цели. Интервенция в Афганистан и Ирак предполагала создание условий для последующей блокады Ирана с разных направлений. Шла подготовка политических плацдармов для смещения теократов в Тегеране. И поныне «преобразование» древнего персидского государства остается idées fixes значительной части американского истеблишмента.
С окончанием холодной войны внешнеполитическая активность США нередко принимала мессианские формы. Пусть и в рамках формальной доктрины демократизации монополярного мира, но месть Ирану за 1979 год не давала покоя республиканским соратникам Залмая. В 1984 году вместе с супругой он написал книгу «Правительство Бога: иранская исламская республика». То были великие крестоносные планы в отношении Ирана. И с поста посла в Кабуле его направили послом в Багдад.
Однако уже в 2007 году стало понятно, что Залмай не владеет ситуацией, и его сделали постпредом США в ООН. Уже в те годы между будущим конструктором мира с «Талибаном» и Пентагоном пробежала черная кошка. Став спецпослом по афганскому урегулированию, Халилзад неоднократно действовал вразрез с линией военного ведомства. Ближе к концу американского похода в Афганистан противостояние нарастало.
Важно понять, что за 20 лет оккупации у Халилзада сформировались и постепенно стали главными собственные интересы. В значительной степени эти изменения в сознании спровоцированы специфическим пониманием роли личности в истории, весьма распространенном на Востоке.
Это весьма вероятный сценарий развития политического сознания любого союзника, на которого в будущем сделает ставку какая-либо внешняя сила на Ближнем и Среднем Востоке. В том числе и Россия.
С определенного момента Залмаем двигали сугубо личные, эгоистические планы уже абсолютно вне интересов Пентагона, на котором держался весь хрупкий мир в стране. Более того, постепенно и интересы внешней политики США в том виде, в котором они были сформулированы в Госдепартаменте и президентских администрациях, начали отходить на второй план. Но в силу особенностей устройства американский внешнеполитический механизм этого не заметил.
Воспримут ли этот урок в России? Какой инструментарий в распоряжении нашего МИДа, администрации президента, МО и разведки? Кто в ближайшем будущем подаст сигнал, если сложится похожая ситуация?
12 октября впервые за всю историю Российской академии наук вопрос о положении в Афганистане был поставлен в качестве основного в повестке дня президиума. Основным докладчиком по вопросу была Ирина Доновна Звягельская, признанный эксперт по Израилю. Почему на президиум РАН не пригласили хотя бы одного афганиста из Академии наук? Потому что в Академии наук нет ни одного. В результате для доклада на президиум РАН приглашают специалистов по Израилю и Пакистану. Российская афганистика почти разгромлена.
Вернемся к событиям прошедшего августа. Из раза в раз в своих публичных выступлениях главным виновником катастрофы в августе этого года Халилзад объявляет Пентагон, не рассматривая ведущей роли Госдепа или ЦРУ. «Причина, по которой мы пошли на сделку, была в том, что мы не добились прогресса в военном отношении. Мы не выиграли, это вопрос номер один».
Залмай никогда не служил в армии и имеет весьма смутное представление о делах военных в целом, но возложил вину на погибших и раненых американцев. Его обида и ревность понятны: бывший советник Д. Трампа по национальной безопасности генерал МакМастер, признанный военный авторитет, обозвал его главное детище — дохийские соглашения — «актом о капитуляции».
Поверхностное понимание проблематики афганской войны, примитивное знание афганского повстанческого движения проявились не только в дохийских переговорах. В период антисоветского джихада, уже будучи назначенным «на Афганистан» чиновником, Залмай постоянно путался в группировках моджахедов, их национально-племенной составляющей. Их тактика, сочетание и органичное взаимодействие боевой и террористической составляющей были ему недоступны.
Советские и американские офицеры и генералы в Афганистане действовали в меру своего понимания военно-политических целей, поставленных дирижерами войны. А ими были в обоих случаях люди не военные. И в обоих случаях их приказы были восприняты людьми в погонах без восторга. Ведь если политики проявляют леность или не могут решить задачи не силовыми методами в силу некомпетентности, в бой бросают военных. В США это понимают не хуже, чем в России.
И тут стоит задуматься о кадровой политике и методах контроля над ситуацией, принятой в американской внешнеполитической машине. Традиционно там привлекают для решения обширных задач в подконтрольных или союзных странах по всему миру выходцев из местного истеблишмента (иногда совсем случайных людей), присягнувших на верность. Но учитывается ли процесс неизбежной трансформации сознания агентов на высоких постах? Как организуется контроль над их мотивами?
Для этого в органах, определяющих внешнюю политику — в министерстве иностранных дел, разведке и пр., — должны найтись высокие профессионалы, эксперты с глубоким знанием народонаселения, языка, политики, культуры и географии страны, способные разглядеть в смешении сигналов с места истинные мотивы союзника. Нельзя отдавать на откуп местному, даже если он гражданин твоей страны, всю политику. Такое доверие выглядит на Востоке странно.
Халилзад Нурзай человек мстительный. Эта черта для политиков в регионе — норма. Но эта норма часто искажает восприятие ситуации в стране и ведет к неадекватным поступкам. В отношениях Залмая с конкурентом из стана Демократической партии США Ашрафом Гани Ахмадзаем, президентом Афганистана, специфическая восточная вражда определяла все. И с ЦРУ Халилзад прекратил сотрудничество просто потому, что его не чурался Гани.
Госдепартамент поручил Залмаю ключевую роль — все переговоры о выводе войск. Не нашлось специалиста не афганского происхождения, который усомнился бы в клятвах в Вашингтоне: он, и только он заставит Пакистан пойти на афганское урегулирование на американских условиях. Первоначальный план миссии был основан на координации со странами Персидского залива. То была великая глупость — опереться на страны, не имеющие никакого практического влияния на «Талибан», целых полгода потеряли впустую.
Выходец из Афганистана, Халилзад не понимал американского противника на своей первой родине и поставил под вопрос репутацию США и НАТО. Талибы в Дохе уверили его, что не знают, где находится главарь «Аль-Каиды» (организация признана террористической и запрещена в РФ), но точно не в Афганистане. Об этом он упомянул в беседе с Маргарет Бреннан: «Мы добились больших успехов в борьбе с терроризмом». А на следующий день после интервью CBS Айман аз-Завахири (лидер «Аль-Каиды» с лета 2011 года) появляется в провинции Пактика, и об этом осведомлены все лидеры Талибана.
Заверив Болтона (бывший помощник президента Трампа по национальной безопасности) и Помпео (Госсекретарь США в 2018–2020 годах) в близости «афганского мира», в том, что Пакистан почти на коленях, он первые шесть раундов переговоров в Дохе провел в полной тайне от президента Ашрафа Гани и без представителей ЦРУ и Пентагона — реальной силы, которая имеет вес в глазах талибов.
В Совете национальной безопасности США разгорелся скандал: военные заявили, что участвовать в обсуждении достигнутых в Дохе результатов отказываются. Подписание дохийского соглашения 29 февраля 2020 года в мире сопровождалось овациями. Мир в Афганистане казался буквально рядом. Халилзад оказался в центре мировой дипломатии и мечтал о Нобелевской премии мира. По крайней мере, такие мнения появились.
Тем временем генсек ООН констатировал, что по итогам 2020 года ситуация в области безопасности ухудшилась. Первое полугодие 2021 года закончилось таким же заявлением генсека: ситуация ухудшается. Создавалось впечатление, что стремительное изменение обстановки никак не влияет на график и содержание переговоров.
Тот Афганистан, который строили 20 лет, летел в пропасть, истекали последние дни, а Халилзад упорно искал способ отрешить от власти своего врага с молодых лет и политического конкурента Ашрафа Гани. Такой механизм он видел в гипотетическом временном переходном правительстве. Кабульское правительство в сделку между США и «Талибаном» не включили.
Чего только не требовали от президента Гани накануне национальной катастрофы: признать «линию Дюранда» в качестве государственной границы, распустить афганскую национальную армию сразу после подписания соглашения о перемирии, отменить действие Конституции или внести в нее срочные коррективы в силу отсутствия в Основном законе «временного правительства» и т.д. Правительство вынудили освободить 5000 заключенных без прекращения огня (разумеется, они почти сразу оказались на поле боя). Администрация Д. Трампа согласилась с этим требованием талибов. При этом от двустороннего прекращения огня с началом межафганских переговоров делегация в Дохе по требованию талибов отказалась.
Уже к вечеру 12 августа «Талибан» овладел Кандагаром, Гератом и Газни, 13 августа — провинциями Урузган, Заболь и Логар. А 14 августа рухнули последние региональные оплоты афганской власти Лашкаргах, Мазари-Шариф, ночью — Джелалабад. Но даже эти критически важные военные события не поменяли заранее согласованные дипломатические планы.
10–12 августа в Катаре Халилзад провел серию встреч между представителями Кабула и движения «Талибан». Заодно поговорили с посланниками Германии, Индии, Катара, Китая, Норвегии, Пакистана, Великобритании, Таджикистана, Туркменистана, Турции и Узбекистана, а также представителями Европейского союза и ООН. В рутинном режиме, при абсолютном безразличии к положению на фронтах обсуждался ход внутриафганских переговоров и потенциальный вклад международного сообщества в успех мирного процесса.
За день до падения Кабула Халилзад прибывает в Доху на плановую встречу с делегацией талибов, назначенную на 15 августа. Что началось в тот день в Кабуле — знает теперь уже весь мир.
Сегодня уволенный со всех постов Залмай Мамузай Халилзад утверждает: «Встреча американцев с Афганистаном принесла огромную пользу афганцам». Как доказательство он указывает на появившийся у них интернет и мобильные телефоны. Так завершилась эта страница американской политической истории.